Мой предприимчивый Викинг (СИ)

Мирослава на секунду замерла, даже отбиваться и сквернословить перестала, словно только что, наконец, осознала степень своей наготы, и спешно принялась одной рукой одергивать задравшуюся на бедрах рубашку.

Хм, интересно, зачем смущаться, к тому же запоздало, перед тем, кто уже всё видел?

Женские глупости.

Я это привлекательное во всех смыслах зрелище теперь до конца жизни не забуду. Уж будь уверена, моя дорогая.

И еще не раз увижу, - усмехнулся я плотоядно, одновременно прикидывая, куда бы приземлить драгоценную ношу.

К тому же, ткань у рубашки беспощадно просвечивала. Но я твердо решил, что от меня она об этом точно не узнает.

Задумчиво обвел гостиную взглядом. Примерился и так и эдак к дивану. Покачал головой.

Пожалуй, стоит подняться обратно на второй этаж. Подальше от парадной двери.

Успею поймать беглянку, если что.

- Воронцов! - выдернуло меня из собственных мыслей раздраженное шипение Славика, нет, даже скорее предостерегающее, - Отпусти меня, негодяй! Сейчас же!

Она висела вниз головой: ее черные волосы смешно трепыхались в такт каждому моему шагу по лестнице, и она была сейчас похожа на забавную летучую мышь. Знаете, маленькую такую, беззащитную, но которая отчаянно строит из себя грозного завоевателя мира и чуть что не так, тут же сверкает адским пламенем праведной расплаты на дне миленьких карих глазок.

В руке Мирослава продолжала держать телефон, который надрывался беспрерывно уже несколько минут.

- Воронцова, - передразнил я ее, отчего личико девушки сморщилось, как от самого кислого лимона. Хм. Неприятно кольнуло самолюбие, - Отпущу, только если пообещаешь спокойно поговорить о нас.

- Нет никаких нас, - оборвала она резким тоном.

- Ой, брось.

Толкнул свободной рукой дверь в спальню.

Оглядел подвязки на полу, разбросанную одежду, перевернутую постель... и тяжело вздохнул. М-да, не люксовый номер для новобрачных.

Славика мягко приземлил на кровать. Она резво нырнула под одеяло, сверкнув на прощание подтянутыми бёдрами. Пощадите...

Приказал себе держаться. Чтобы получить глоток свежего воздуха и пустить в комнату солнечный свет, распахнул настежь окна.

Хм, сколько же сейчас времени? Не удивлюсь, если мы проспали часов до четырех или пяти дня.

Пока Мирослава завела снова свою унылую пластинку в стиле "Эта ночь была ошибкой... бур-бур-бур" и всё в таком духе, я слушал ее в пол уха, мысленно прикидывая как бы сделать сегодняшний день запоминающимся для нас обоих.

Свадьбу же празднуют по обычаю три дня, правильно?

И раз уж сама свадьба даже для меня прошла как в тумане, а воспоминания о нашей бурной ночи были окутаны тяжелыми алкогольными парами, хотя ключевые моменты были незабываемы, то что бы такого предпринять? Именно для Мирославы. Она, как я уже понял, вообще ничего не помнила.

Глянул на разошедшегося в пух и прах оратора.

Слава восседала в коконе, сооруженном из одеяла и простыней, как птенец в гнезде, и преувеличенно-вдохновенно вещала о плюсах нашего развода, размахивая налево и направо руками.

Я залюбовался ее лихорадочным блеском в глазах, разгоревшихся желанием свободы; румянцем на щечках от запойного перечисления того, что нам предстояло сделать за сегодня по ее мнению ; чуть вздернутым носиком с россыпью мелких веснушек... захотелось сейчас же прижать девушку к себе и пылко поцеловать.

Мне хотелось, чтобы ее губы произносили совсем другие слова, нежели сейчас. Мне хотелось ей принадлежать. Хотелось, чтобы она сказал мне: Ты - Мой! Но... потерплю.

Надо что-то делать сегодня. Надо обязательно договориться с ней на этот чертов месяц. Права на ошибку нет. Но хотя бы она теперь моя...

Я закрыл глаза и отбросил все посторонние звуки, чтобы насладиться одним - звуком ее голоса. По телу пробежала дрожь, исчезла.

Тут-то до меня дошел смысл ее последних слов.

- Ты слушаешь меня вообще?

Вскинул голову.

Девушка сверлила меня подозрительным взглядом.

Неопределенно кивнул и засунул руки в карманы пижамных штанов, которые на скоро до этого натянул, лишь бы успеть поймать прыткую женушку.

Мирослава с полминуты раздумывала как на мое подобное поведение реагировать, но в конце концов решила продолжить разговор с того места, на котором закончила:

- Я подвожу черту. Черта подведена. Большая линия...

- Линия? - я вздохнул и оттолкнулся спиной от подоконника, к которому всё это время, прислонившись, стоял. - Ну что же, подарю тебе маркер.

Реакция не заставила себя ждать.

Ух, какая грозная амазонка мне попалась!

- Не смотри на меня так, словно я убил твоего кота.

- Бу я попросила бы не трогать.

Мирослава встала, всё также укутанная в одеяло и медленно прошлась по комнате. Остановилась рядом со своим свадебным платьем и осторожно потрогала подол. Ее дыхание сбилось. В тишине это было отчетливо слышно. Девушка оторвалась от созерцания платья и мягкой поступью прошествовала по комнате, явно изучая место, в котором оказалась. Край одеяла шлейфом тянулся за ней.

Пока разглядывала интерьер, она не забывала подхватывать на ходу свои вещи и складывать в одно место в кучу.

Подцепив мизинцем, случайно найденный элегантный бюстгальтер, который почему-то валялся в самом дальнем углу комнаты, и быстро стянув, воровато оглянувшись, с небольшого торшера свои трусики, Мирослава смущенно, но с уверенными нотками в голосе, спросила:

- Богдан, так мы договорились? Встретимся через пару часов. Подадим на развод, будто ничего не было.

- Но это было. - Она с упрямым выражением на лице повернулась ко мне. Подбоченилась, готовая немедленно обороняться, - И всё не просто так произошло. Многие напиваются, но не женятся. Я в том смысле: что у трезвого на уме, то у пьяного на языке.

Я тоже не собирался сдаваться. Она даже не могла представить себе насколько.

Девушка усмехнулась в ответ.

- Неужели ты пытаешь оправдать этот дурацкий шаг?

- Ночью мы поженились. И это что-то да значит, черт возьми.

- Дааа... что мы перебрали и совершили ошибку.

- Ерунда.

Раздражение забулькало во мне. Пожалуй, пора охладиться.

Я вышел из спальни, в дверях кинув на Мирославу многозначительный взгляд.

Ей ничего не оставалось, как пойти за мной. Правда на несколько мгновений она задержалась. Видимо, как я понял потом, чтобы скинуть одеяло и натянуть под рубашку белье.

Через несколько секунд она подскочила ко мне, рыскающему в поисках чистого полотенца вдоль и поперек по ванной комнате.

- Почему во всех комнатах такой бардак? Ты только переехал?

- Холостяцкая берлога. Я живу один. Уже пять лет.

Черт!

Оглянулся.

Надеюсь, она не поняла, что я оговорился?

Но Мирослава была вся погружена в исследование моей перевернутой полочки с туалетными принадлежностями. Она с интересом повертела в руках гель после бритья.

- Хм...

Я облегченно выдохнул и поспешил перескочить неприятную тему.

- Однажды я нанял уборщицу, она убежала в слезах, - пожал плечами, как будто ничего особенного не сказал.

Мирослава моргнула от этой новой полученной информации, как будто она сделала какой-то важный для себя и неожиданный вывод.

И стала оценивающе оглядываться. По-новому. Как будто примеряясь, сколько ей пришлось бы убирать, будь она хозяйкой моего двухэтажного здоровяка.

На лице ее явно читался ужас. Такая реакция заставила меня повеселеть.

- Странно, - выдохнула она, медленно и методично вытирая рукавом рубашки пыль со стеклянной поверхности и расставляя там бутыльки. Казалось, она сама не отдавала себе отчет в том, что делает. Словно по привычке, - Я представляла тебя себе... ну...

Отвела взгляд.

Я подбодрил ее кивком головы. Не стесняйся, говори-говори.

Слава неловко переступила голыми ногами на кафеле, оставила в покое полочку (на которой, к моему удивлению, за такое короткое время воцарился абсолютный порядок; и теперь полка резко контрастировала среди общего хаоса) и заламывала в нерешительности руки.