Speed 2. Еще больше скорости. Еще больше любви (СИ)

Подняв руку, пытаясь выключить крики в своей голове, я сделал то, на что не решился бы, подумай бы еще лишних пару секунд.

Выстрел.

Прямо в цель.

С близкого расстояния.

Конец.

Капли горячей крови попали мне на одежду, на руку, на мою кожу. Там была не только кровь, но я старался не думать об этом.

Я целился прямо в голову, поскольку думал, что это будет поражение наверняка.

Я выстрелил и почувствовал, как мое тело замирает, как что-то меняется, как что-то горячее, на моих руках охлаждает меня, пугает меня.

Изменяет меня.

Настолько, что я, кажется, забываю, кто я.

Кем я был? Какая у меня была жизнь?

Что я делал?

Каким я был человеком? И был ли я им?

В моей руке стыло оружие, которым я убил человека.

Секунды раздумий, сковавшие мое дыхание, прервались криками, раздавшимися внизу.

Мне было очень плохо. Мне казалось, я погибаю, что я умираю, в отличие от отца Павла медленно, но без права на выздоровление.

- Вставай!- это был не мой голос. Это был не я.- Вставай!

Я плакал, и слезы мешали смотреть.

Паша сильно дрожал. Я запомнил это, потому что схватил его за руку, а она не переставала дергаться.

Он каким-то образом умудрился перепачкаться в крови своего отца. В том, что от него осталось после выстрела.

Широко раскрытыми глазами он смотрел на тело своего отца и не двигался с места.

- Вставай!- проскулил я.- Нам надо уходить! Сейчас же! Пожалуйста, вставай!

Потянул я на себя.

В какой-то момент, он перевел на меня свой затуманенный взгляд.

Я отшатнулся.

«Убийца. Ты убийца».

Голова закружилась.

- Вставай!- переборол я себя.- Пойдем! Пойдем отсюда!

Голоса стали громче. Кто-то шел к нам, вернее бежал.

- Паша! Я тебя прошу!- сорвался у меня голос.- Уйдем отсюда! Давай!

Я приложил максимум усилий, чтобы он встал на трясущиеся ноги.

Он стоял, согнувшись, не в силах отвести взгляд от тела отца.

- Бежим!

Дернув его за руку, я направился к выходу из комнаты.

Он послушно двигался за мной следом.

Мы вылетели в коридор, но проанализировав, откуда идут голоса, бросились в другую сторону.

Впрочем, когда мы выбегали из дома нас сразу же обнаружили. Да. По нам открыли огонь, но мы бежали вперед, думая лишь о том, что если нам суждено спастись, мы спасемся.

После того, что мы пережили, мы либо спасемся, либо все было бессмысленно.

Выскочив на улицу, мы побежали по пустынной дороге, слабо помня, где припаркованы наши машины.

Он подчинялся всем моим приказам, и я был благодарен ему за это. Если бы мы не действовали сообща, нас точно поймали бы.

Добравшись до машин, открыв первую, я забрался на место водителя, и повернул ключ.

Он сел со мной рядом.

Секунда. Я смотрю на его перепачканное лицо, затем на Павла, который уставился в одну точку.

Вторая секунда, я переключаю передачу и срываюсь с места, унося нас отсюда. Подальше от ментов. Подальше от этого района. Подальше от его родного дома, который никогда не был им.

Я старался думать о том, где и когда мы договорились встретиться с Владом и Женей. Я старался думать о том, что все наконец-таки закончилось. Я старался думать обо всем, о чем только можно.

Но перед глазами всегда возникало оно – тело его отца.

Лишь спустя полчаса, видимо, когда шок исчез, я начал мыслить яснее, мой организм осознал, как должен вести себя.

Мне пришлось резко останавливаться.

Открывать дверь и вываливаться наружу.

Меня, не переставая, рвало. Я пачкался во всем своем дерьме, но не было сил подняться.

Пальцы будто бы чувствовали пистолет. До сих пор его чувствовали. Казалось, я сделал себе татуировку. Я был уверен, что это чувство, сжимающей руки оружия, никогда не покинет меня.

Только сейчас я осознал, что его нет при мне. Нет пистолета. Я выбросил его. Отбросил, как только из него вылетела смертельная пуля.

Осознав это, я понял, что не в состоянии что-либо делать. Силы закончились. Они закончились, когда я понял, что облажался.

Облажался, но все-таки справился с тем, что обещал сделать.

Я вывез его, спас, увез оттуда, где он мог погибнуть. И больше не допущу, чтобы он возвращался туда.

- Ты как?- спросил я, смотря на Павла, который до сих пор не проронил ни звука, который не двигался, не шевелился, казалось, ни дышал.

Это был ужасный вопрос, но я не мог придумать другого.

- Эй! Ты как?- повторил я.

Он не реагировал.

- Паша.

Я стоял, облокачиваясь на открытую дверь, поскольку ноги отказывались держать меня.

Никакой реакции.

- Паш!- не выдержав, я заплакал.- Поговори со мной.

Он не видел меня.

- Пожалуйста!

Меня не существовало рядом с ним. Меня не было.

- Прошу тебя.

Сполз я на землю, прижавшись лицом к боку сидения.

Он молчал.

Слезы сами по себя вырывались из моих глаз, не смывая тот грех, что я принял на себя.

- Паша,- поднял я лицо.

Мне нужно было, чтобы он посмотрел на меня. Услышал меня.

Набравшись храбрости, поднявшись с земли, я обошел машину и открыл его дверь.

Это даже не привлекло его внимания.

Он сидел, смотря перед собой. И не дышал. Не сводил глаз с одной точки.

Его лицо было в крови. В крови, в непонятной массе. В каком-то дерьме, из чего сделан был его отец.

- Паша,- прикоснулся я до него рукой.

Мне становилось все страшнее и страшнее. О чем он думал?

Что творилось у него в голове?

А что происходило со мной?

Кем я стал? В кого превратился?

Новый приступ рвоты.

И вот я бреду к раздолбанному кафе, возле которого нам посчастливилось остановиться.

Я сказал ему подождать меня, потому что мне хотелось умыться, смыть с себя всю грязь.

Я открыл дверь и вошел в небольшое, мрачное помещение.

За двумя столиками сидело несколько дальнобольщиков, в углу сидела небольшая компания, из уже пьяных мужчин.

Как только я вошел в кафе все тот час обернулись. Все смотрели на меня, а я не знал, насколько страшно выгляжу, какое у меня лицо.

Еще до того, как толкнуть дверь, я напялил на себя капюшон, который мог помочь мне скрыться от них.

Неужели не помогло? Почему они все изучают меня?

Почему?

Я поежился.

- Убийца?

- Вот он! Он застрелил его!

- Ловите! Мы сдадим его полиции!- повскакивали все со своих мест.

Я потряс головой.

Нет. Показалось.

Они все потеряли ко мне интерес. Все, кроме полной женщины среднего возраста, смотрящей на меня алчными глазами.

Пройдя мимо нее, я оказался в небольшом коридоре, и тот час заперся на замок.

Здесь, наконец-таки, почувствовав себя защищенным, пережившим все, что произошло, сумев скрыться, я смог дать волю своим эмоциям.

Я не мог сказать, что после этого стало легче. Нисколько.

Я смотрел на Павла, сидящего на стволе дерева, и понимал, что то, что я смыл с себя грязь, не говорит о том, что я смог очистить свою душу.

- Паша,- произнес я в тишине.

Вокруг нас все было черно и грязно, сыро и мертво.

Природа умерла. Умерла на зиму.

- Паш.

Тут он наконец-таки шевельнулся.

Провел руками по груди и сжал себя с обеих сторон.

Как будто бы ему было холодно. Очень холодно.

Он на самом деле сильно дрожал. У него тряслись руки, дрожали колени, подергивались пальцы. Он все так же смотрел в никуда, широко раскрыв глаза.

- Все кончилось,- посмел я сесть рядом с ним.- Все закончилось.

Молчание.

Я в который раз вытер слезы.

- Мы закончили,- прошептал я.

Тишина.

Лишь слабый шум шоссе, доходивший досюда.

Не слышно птиц. Большая часть из них ужа давным-давно улетела.

Осмотревшись по сторонам, я вновь повернулся к Мятежному.

И тут он будто бы вынырнул.

Громко и шумно вздохнул.

Потом еще раз. Еще и еще.

И с ним начало твориться то, что пришло ко мне немного быстрее.