Расколовшаяся Луна (ЛП)

- Твои слова да Богу в уши. - Джианна не смотрела мне в лицо. Её янтарные глаза бродили по моей одежде, моим волосам, моей обуви. Но мой собственный взгляд они избегали. - Тогда я снова пойду туда. - Она указала на свой клуб пенсионеров. Мимолётная улыбка обнажила её передние зубы, которые образовывали впереди небольшую щель. - Я скорее ожидала того, что коллапс случится с одним из них.

- Пахнет смертью, - прошептала я.

- Кто? Я? Ты имеешь в виду меня? - Джианна побледнела, зеленоватый отсвет под её оливковой кожей.

- Нет. - Я покачала головой и провела ладонью по затылку, чтобы успокоиться. - Старые люди. Это смешалось с картиной и потом ... - О Боже, что я тут рассказывала? Используй свой шанс, Елизавета. Я приказала себе включить разум. Она стоит как раз рядом с тобой. Вступи с ней в разговор.

- Вы знаете картину «Ночной кошмар» Фюсли? - вырвалось у меня. Джианна смотрела на меня скептически. Она всё ещё избегала моего прямого взгляда. Я казалась ей странной. Как и Паулю.

- Конечно. - Она пожала плечами. - И что?

- Она тоже странная, я считаю. - Если я скоро что-нибудь не придумаю, то она сбежит. Что-то ища, Джианна обернулась к пенсионерам, которые тем временем уже достигли картины «Монах у моря». Потом она снова повернулась ко мне.

- Как эта? - Она сбитая с толку указала на «Крушение надежды». - Но эти картины ведь вообще нельзя друг с другом сравнивать. Или ты в целом интересуешься романтизмом? Тёмным романтизмом?

Я фыркнула. Да, примерно так это можно было сформулировать. Выражение лица Джианны становилось всё более скептическим. От неудобства она подняла плечи вверх.

- У тебя заболит спина, если будешь так стоять, - сказала я. Я всё равно всё испортила, так что могла обращаться к ней на ты. В конце концов, она тоже говорила мне ты.

- Уже болит, - ответила она коротко и сделала шаг назад, как будто хотела сбежать. С подозрением она смотрела на меня.

- Скажи, мы знаем друг друга?

- Нет, мы нет, но ... ты знаешь моего отца. Леопольда Фюрхтегот. - Инстинктивно я предположила, что он назвал ей своё старое имя. Он использовал его для спец-статей и лекций.

Она на какое-то время задумалась, потом покачала головой.

- Я не думаю, что это так.

- Знаешь, знаешь! Ты встречала его на конгрессе, там речь шла о сне, он был одним из докладчиков – вероятно, один из важных. - Джианна раздражённо застонала.

- Я почти каждую неделю присутствую на каком-нибудь конгрессе и пишу об этом, я не могу запомнить имена всех докладчиков. Как ты думаешь, со сколькими людьми я встречаюсь изо дня в день? И это на протяжении уже нескольких лет! - Звучало так, будто она находит это не особо классным, встретить всех этих людей и снова забыть их. Но мне предало это мужества. Если она не запомнила папу, то оба, вероятно, едва ли спали друг с другом.

- Не имеет значения, - сказала я, чуть ли не в эйфории, и поняла, что улыбаюсь. - Теперь ведь мы знаем друг друга. - И я познакомлю тебя с моим братом. Если мой инстинкт прав хотя бы частично, то Джианна будет моей приманкой, чтобы отвадить Пауля от Францёза. Она как раз подходила Паулю. И может быть, несмотря на папину неправильную оценку, так же подходила для Тильмана и меня. - Не хочешь прийти к нам на ужин?

- К кому это к "нам"? - спросила Джианна сдержанно, после того как ещё раз посмотрела на пенсионеров. Но они были заняты.

- К моему брату, Тильману и ко мне. Пожалуйста, Джианна.

- Ты знаешь моё имя?

- Э-э. Да. Джианна Виспучи. - Я протянула ей свою влажную руку. - Я Елизавета Штурм. Эли. - Джианна проигнорировала мою руку.

- Разве ты только что не сказала, что твоего отца зовут Фюрхтегот? - Снова она отступила на шаг, но я тут же сделала один вперёд, чтобы не кричать, разговаривая с ней.

- Да, да, это верно, - успокоила я её. - У меня фамилия моей мамы. Штурм. Но у моего брата фамилия Фюрхтегот. Как у моего отца раньше. И у него действительно красивые глаза. Стального цвета. - Джианна покачала головой, и в выражение её лица абсолютной растерянности появился тихий ужас.

- Я правильно это понимаю: ты, совершенно незнакомый мне человек, хочешь пригласить меня к себе домой, чтобы свести меня со своим братом?

Я фыркнула и попыталась постичь и привести в порядок свои бурно мчащиеся мысли.

- Нет. Это был бы только прекрасный побочный эффект, потому что ... - Потому что мой брат думает, что он гей? Глупости. – Собственно, дело совсем в другом. Ты нужна мне в качестве журналистки. Нам нужно кое-что тебе рассказать. Или показать. Я надеюсь, что показать. Если это сработает до тех пор. Нам нужно ещё просверлить дырку, - закончила я рассеянно. И мне срочно нужно почаще общаться с людьми. Я совершенно забыла, как вести беседу. Если вообще когда-либо могла это делать.

- И что это за дело, о котором я должна написать?

- Этого я не могу сказать. Не сейчас. Извини. – Я, извиняясь, подняла руки. - Сначала мне нужно немного с тобой познакомиться.

- Ты думаешь, что у меня есть время и желание подружиться со всеми прохвостами, о которых я пишу? - прошипела Джианна. – Собственно, я уже давно должна была сидеть в редакции и набирать на клавиатуре статью об этом тра-ля-ля, так как она должна выйти уже завтра и ...

- Хорошо. Успокойся. У тебя много работы. Я понимаю. Деньги не проблема. - Я вытащила пачку купюр по пятьдесят евро из кармана брюк. - Этого хватит для начала?

Ястребиные глаза Джианны стали сначала неподвижными, потом очень сердитыми.

- А теперь ты ещё платишь за то, чтобы я встретилась с твоим братом? Боже, девчонка, я ведь не шлюха!

Джианна говорила громко, и несколько стариков с интересом повернулись при слове "шлюха" в нашу сторону. Джианна любезно им улыбнулась.

- Нет, это не так! - возразила я. Постепенно этот разговор стоил мне всех моих нервов. Беседы с Тильманом были в сравнении с этим как оздоровительное лечение. - Это за твои, э-э, услуги журналистки. Аванс. Который ты само собой можешь оставить себе. Кроме того, ты можешь взять с собой своего парня или мужа.

- У меня нет ни того, ни другого.

- Прекрасно, - вздохнула я и снова улыбнулась, что Джианне совсем не понравилось.

- Да, прекрасно, я тоже так думаю, - вскипела она. - Это здорово, каждый вечер сидеть возле компьютера одной и впихивать в себя какой-нибудь хлам вместо настоящей еды, потому что даже нет времени что-нибудь приготовить. - Потом она выпрямила спину и сразу же стала на пять сантиметров выше. Я тоже выпрямилась, но не могла сравниться с ней. Она возвышалась надо мной. В первый раз, с момента нашего случайного контакта, она смотрела мне прямо в глаза. Да, она была напугана. Но не мелькало ли в её взгляде также капелька любопытства?

- Джианна, ... мне ясно, что тебе кажется всё безумным. Я не преследователь или кто-то в этом роде.

- Ты думаешь, что где-то там ходит преследователь, который признается, что является им? - Я знала, что она имела в виду. Это было то же самое, как и с закрытым отделением. Каждый обитатель утверждал, что попал туда по ошибке.

- Нет, скорее всего, нет. Джианна, пожалуйста, я специально пришла сюда, чтобы встретится с тобой, мой отец хотел этого, и ... - При мысли о моём отце моё горло сжалось. Он был так ужасно далёк от меня. - Пожалуйста. Пожалуйста, приходи к нам. Только на один вечер, на один час, я приготовлю что-нибудь вкусное поесть и ... - Мои глаза наполнились слезами. Раздражённо я вытерла их.

Джианна какое-то время молчала. Я использовала секунды молчания, чтобы справится с тоской по папе. Между тем у меня в этом уже был опыт.

- Хорошо, - сказала Джианна удивительно нежно, когда я справилась с чувствами. - Один час. Когда?

- В субботу? Может быть, в шесть вечера? - Я не хотела назначать встречу слишком поздно. Это только усилит её недоверие. С другой стороны, Пауль должен быть более и менее живым. Кроме того, я знала, что в субботу не будет никакого вернисажа. У Пауля и Тильмана будет время. Джинна вытащила свой органайзер из сумки и открыла его.