Идеальный мужчина

— Джеральд! — нетерпеливо перебила его Брук.

— Да, мэм?

— Тебе правда больше нечего делать? — И она выразительно глянула на унитаз, гордо сверкавший в углу ее камеры.

— Ох, оно и верно! — Джеральд даже побагровел от смущения. — Погоди, я сейчас прилажу занавеску и оставлю тебя одну… Ну, для дела…

Когда впопыхах натянутая простыня отгородила ее зарешеченную камеру от общего коридора, Брук плюхнулась на койку и уставилась на поднос с едой, доставленной из кафе Тревы.

Чтобы не обижать своего заботливого тюремщика, она съела почти половину салата, но так и не смогла притронуться ни к толстому сочному стейку, ни к жареной картошке с румяной корочкой, ни к пирожным. Джеральд позаботился даже о знаменитом персиковом кобблере на десерт. Как жаль, что она совершенно потеряла аппетит!

Ее взгляд скользнул по подносу со всей этой роскошью и задержался на камере. Вот тебе и «ходить по нужде под конвоем и питаться черт знает чем!». Одна «тюремная койка» чего стоит! Видел бы ее сейчас Алекс. У Брук на губах заиграла слабая улыбка.

Переставив поднос на телевизор (Джеральд не забыл и о телевизоре), она удобно устроилась на кровати, заложив руки за голову. Больше всего ей хотелось бы знать, чем сейчас занят Алекс и все ли идет по плану. Интересно, так ли сильно он скучает без нее, как скучает она?

По мере того как Брук восстанавливала в памяти мельчайшие подробности их удивительной близости, ее улыбка делалась все шире и шире. Алекс не просто освободил ее — он разбудил в ней чувственность! Просто удивительно, с какой упрямой жестокостью она измывалась над собой, подавляя все это время малейшие проявления нормальных человеческих чувств. А ведь вместо дурацкой борьбы они могли бы проводить чудесные ночи, полные любви! Черт побери, а кто ей мешает взять отпуск и проводить с ним все дни напролет? Что с того, что он ее босс? Секретарши вон только и делают, что выходят замуж за своих начальников… Брук закусила губу и выпрямилась. Она напрасно дала волю воображению. Она зашла слишком далеко. В их отношениях не могло и речи идти о любви, а тем более о браке. И все же упрямый голос продолжал нашептывать, что именно Алекс говорил ей, что они занимались любовью. Но… но он так и не сказал, что любит ее! Слава Богу, ей хватило ума не выставлять себя круглой дурой и не признаться в том, что она к нему неравнодушна. Уж не влюбилась ли она?

Брук задумчиво нахмурилась и откинулась обратно на подушки. Это был очень важный вопрос. Следовало найти на него ответ до того, как Алекс покинет город, чтобы успеть подготовиться к неизбежной разлуке.

Впрочем, ей не понадобилось слишком много времени, чтобы решить совершенно определенно: она любит Алекса Брэдшоу. Она любит его так сильно, что при одной мысли о нем у Брук начинает сладко щемить сердце. Наверное, это и есть настоящая любовь. Иначе с чего бы ей было так тосковать при одной мысли о том, что им придется расстаться?

Тосковать так, как сейчас.

Проклятие! Брук сердито прикусила губу и тряхнула головой. Она все-таки не выдержала и втюрилась в собственного босса. Что за глупость!

— Брук! У тебя все в порядке? Это был шериф Снайдер.

Брук уселась на койке и приняла достаточно виноватый вид, прежде чем ответить:

— Да. Все в порядке…

Шериф по-хозяйски отдернул простыню, распахнул дверь и вошел в камеру, моментально заполнив своей внушительной фигурой и без того ничтожное пространство. Лицо его продолжало хранить выражение сдержанной обиды и недоумения.

— Я пришел к тебе сообщить, что позвонил в офис к молодому Брэдшоу и обо всем доложил. Его секретарша сказала, что он намерен лично во всем разобраться.

Сердце у Брук тревожно екнуло. Ей пришлось запрокинуть голову, чтобы посмотреть на шерифа Снайдера.

— Погодите, он что, нашелся? — Хотя их планом это оговорено не было, Алекс запросто мог решиться на какой-то неожиданный шаг…

— Полагаю, что не будет большой беды, если я тебе расскажу… — Тут шериф умолк и поскреб подбородок. Досадуя на свою неловкость и эту идиотскую ситуацию, он продолжал, с трудом сдерживая гнев: — Да, он нашелся. Коли на то пошло, он и не терялся никогда! Через день после его исчезновения нам позвонила его секретарша и сказала, что поиски можно прекратить. Дескать, он где-то в городе и скрывается нарочно, чтобы разобраться в том, что творится на фабрике. А нам было велено об этом помалкивать.

Через день после…

Пожалуй, то, что испытала Брук после сообщения шерифа, называется шоком. Алекс ей врал! Он врал от начала и до конца, он с расчетливой жестокостью грозил ей судом и тюрьмой за свое похищение — лишь бы удержать ее возле себя и заставить шпионить на фабрике! Он использовал ее во всех смыслах, не постеснялся даже завлечь в постель… чтобы просто развеять скуку? Или лишний раз доказать свою неотразимость?

Теперь, когда ей открылась грубая правда, Брук меньше всего могла поверить в его искренность. Ведь он сто раз уже мог поведать ей обо всем и снять тяжесть с ее сердца, но и не подумал этого сделать. Вместо этого он стал копаться в ее душе, растравил старые раны, заставил ее с новой силой пережить смерть родителей!

И она поверила ему, как последняя дура… Но Алекс Брэдшоу был явно не из тех людей, которые ценят взаимность.

— Брук! Что с тобой? Почему ты так побледнела?

— Со мной… со мной ничего. — Она с огромным трудом подавила желание прокусить губу до крови. — Я чувствую себя просто прекрасно. Только слегка устала. Если… если вы не против, я бы немного вздремнула.

— Спи на здоровье, только если этот Брэдшоу действительно явится сюда, он непременно захочет с тобой потолковать.

— Да. Да, конечно. Я тоже не прочь с ним потолковать. — Потолковать… обругать… послать к черту… Брук собиралась делать все это до тех пор, пока не охрипнет и не лишится чувств.

Ее горящий, яростный взор задержался на подносе с едой. Рыча от возмущения, Брук резко отвернулась. Проклятые картонки! Дубина Джеральд притащил ей обед на никчемных картонных тарелках! Она отдала бы сейчас что угодно за кусок добротного фарфора, который можно расколошматить о стенку! А еще лучше — о дубовую башку Апекса Брэдшоу!

Глава 28

Алекс не очень удивился, когда детектив вернулся к нему с пустыми руками. Тощий техасец выразительно помотал головой и опустился на водительское место. Первым делом он снял свой шикарный стетсон и вытер мокрый лоб.

— Ни в одной из его папок нет ни слова о компании «Ландко». Не говоря уже о том, что запасного ключа там, где вы говорили, не было и в помине. — На бледной физиономии изобразилось возмущение. — Но я не только открыл дверь, но и нашел ключ от картотеки. На этот раз его прикрепили скотчем под крышкой стола.

— Черт побери, я бы в жизни не додумался туда заглянуть, — удивленно проговорил Алекс. Ему подумалось, что Лутер и Глория — два сапога пара: оба совершенно помешаны на детективных сериалах. Правда, до сих пор Глории удавалось не путать свое хобби с реальной жизнью и службой в «Брэдшоу корпорейшн».

Лутер тем временем завел машину и вопросительно глянул на Алекса:

— Куда теперь… босс?

— Домой к Брэнди Клевенджер.

— Это та аппетитная цыпа, что проверяет на прочность их продукцию? А что, если она окажется там?

— Тогда придется ее связать, засунуть в рот кляп и запереть в ванной, пока мы будем заниматься обыском.

Частный детектив уставился на Брэдшоу, не веря своим ушам… пока не сообразил, что тот шутит.

— Не сомневаюсь, что она сейчас на фабрике. — Он объяснил детективу, где живет Брэнди Клевенджер, и добавил, что нужно торопиться. Алекс горел желанием как можно скорее вызволить Брук из тюрьмы.

Ему не терпелось увезти ее обратно в рыбачий домик, чтобы немедленно раздеть и заниматься с ней любовью до полного изнеможения. А потом, когда они утолят первый голод и немного успокоятся, можно будет обстоятельно поговорить о свадьбе, медовом месяце и будущих детях. Теперь, как никогда, Алекс был уверен, что Брук Уэлш и есть та самая, единственная, созданная только для него.