Сад для бегонии

и пакетами. И огромным букетом роз. Ввалились в дом моего друга Ромки.

В доме пахло сыростью и жареной яичницей, над которой колдовал возле печи Ромка. На звук наших шагов он резко обернулся. И присвистнул от удивления.

– Боже, какие гости пожаловали… – растерянно пробормотал он.

В комнате стоял полумрак из-за пасмурной, дождливой погоды. И я поначалу не разглядела Ромку. И приблизилась к нему. И только тогда заметила. Как он изменился.

Я часто думала. Что трудности изменяют человека в лучшую сторону. Закаляют его физически и моральной. Потому что легкая безбедная жизнь в основном приносит человеку толстый живот, обвисшие щеки, двойной подбородок и ленивый, безразличный взгляд.

Ромка изменился в лучшую сторону. И пришла моя очередь удивляться. Коротко обстрижные волосы открывали его большой лоб. Веснушки стали ярче, что не портило заостренное лицо, а придавало ему обаяние. Ромка даже стал выше ростом. А в зеленых прищуренных глазах застыл мягкий задумчивый свет.

– Ты так изменился, Ромка, – я улыбнулась.

– А ты не меняешься, королева. Ты все такая же красавица. И красивее стать уже невозможно. Ты – идеал красоты.

– Ромка…

Мы крепко обнялись.

Локарев мялся у входа, держа в руках сумку и охапку роз.

– Я думал, ты попала в беду, королева. А ты, оказывается, что-то празднуешь? – Ромка кивнул на Локарева.

– Познакомься, Ромка. Это мой новый друг. Костя… Кстати, ты угадал. Мы попали в беду. И это всего-навсего пир во время чумы.

Наконец Локарев освободился от своей ноши. И они с Ромкой крепко пожали друг другу руки. Великий певец и миллионер Локарев. И безродный мальчишка, почти уголовник Ромка.

– Вы извините за беспорядок, – Ромка обвел глазами свою простенькую квартиру.

Видно, ему стало неловко. И не столько перед своей королевой. Которую он хорошо изучил. И которая плевала на всякие беспорядки. Сколько перед Локаревым. В котором несмотря на довольно помятый. Небритый вид. Все равно проскальзывал блеск.

Ромкин дом действительно не отличался ни порядком. Ни удобствами. Ни изысками. Печка. Круглый стол на кривых ножках. Перекошенный диван с тремя подушками. На стенах – заключенные в одну большую рамку фотографии. В углу – потрепанная гитара.

Типичный сельский дом. С запахом пригоревшей яичницы.

Я повела носом.

– Какая вкуснотища! Ты знаешь, Ромка, мне у тебя безумно нравится! – я бухнулась на диван. И он скрипнул. – Пожалуй, если ты не прогонишь, мы здесь прекрасно проведем время.

– Неужели все настолько серьезно? – нахмурился Ромка. – Ты же знаешь, Бегония. Я не поверю что ты со своим парнем хочешь здесь отдохнуть от забот праведных. Это далеко не комфортабельный курорт. Эта дыра не для королев и их рыцарей благородной породы. Это мне, после одного местечка, в котором я успел побывать, она кажется раем. Но для вас… Здесь протекает крыша. По ночам скребутся мыши. И нет водопровода…

– А по утрам можно купить у соседки – старушки парное молоко. А днем можно прогуляться по лесу. И объедаться сочной