Уходя, оставляйте записку (СИ)

— Чего орешь, как потерпевшая?! — крикнула я с перепуга.

— Ору, потому, ты не слышишь, как свистит полицейский, сейчас лопнет, сама посмотри! — Тоже проорала Ксюша, указывая в стекло заднего вида. По дороге бежал к нам толстый, лысый дядька — ППС-ник.

— Только его не хватало! — проговорила я, открывая окно и мило улыбаясь, дяде — милиционеру (ой, простите полицейскому), подбежавшему к нам.

Запыхавшись и пытаясь отдышаться, он проговорил:

— Здравия желаю, майор Петренко! Ваши документы!

— Добрый день, секунду, — обворожительно улыбнувшись, открывая бардачок. Пару секунд я лихорадочно перерывала содержимое бардачка, потом залезла в сумку. Но не найдя документы, огромными глазами посмотрела на Ксению.

Больше книг на сайте – Knigolub.net

— Что? — Спросила она тихо.

— Я, кажется, документы забыла, — жалобно прошептала я.

— Девушка, быстрее можно? — поторопил полицейский.

— Простите, а разве вы что-то нарушили? — самым милым голосом, на какой была способна, произнесла я.

— Еще как нарушили, вы ехали со скоростью 100 км/ч. И это на таком оживленном участке дороги! Документы! — уже строже, хотя он и до того не излучал добро, произнес майор.

— Эм, майор, понимаете тут такое дело, я, кажется, забыла их… — я усердно хлопала ресницами, мило улыбалась.

— Очень, хорошо! Хм, точнее очень плохо, выходите из машины, поедем в отделение, — чуть ли не потирая руки, с каждой секундой веселел полицейский.

— Простите, как вас по имени отчеству? — спросила я.

— Василий Петрович, я. Выходите!

Пришлось выйти.

— Василий Петрович, понимаете, у меня самолет через пару часов, мне никак нельзя в отделение. Может, уладим это недоразумение по-хорошему? — спросила я, доставая из кошелька пару купюр.

Майор напрягся и как-то странно посмотрел на меня. Я наивно полагала, что он не хочет, что бы видели, как он берет взятку, поэтому попыталась всунуть ему купюры прямо в руку.

— Да, как вы смеете?! Я при исполнении! Вы в курсе, я могу посадить вас за взятку должностному лицу! — Петренко начал кричать, забрызгивая меня слюной, — повернитесь и заложите руки за спину. И скажите, что ваша подруга выходила из машины тоже. Обе поедите в отделение. Я все записал на камеру!

Я если честно была в шоке! Честный ППС-ник в наше время — это и так большая редкость, но прочему именно сейчас, когда нам уже пора было, минут двадцать, как быть дома.

— Майор, я Виноградова Вероника Андреевна, надеюсь, вам фамилия нашего мэра о чем-то говорит? Давайте договоримся так — вы сопроводите меня до дома, а я покажу вам документы, как только приедем. А я расскажу своему отцу, Андрею Виноградову, какие у нас замечательные люди работают в полиции. — Ну, не хотелось мне в отделение, и меня начинала злить вся эта ситуация. Ксюша же, выйдя из машины, что-то быстро печатала в телефоне, нашла время!

— Ага, а я правнук Английской королевы, в машину девушки, бегом!

Этот толстый, неопрятный мужик подхватил меня под локоть и потащил к машине. Ксюша шла рядом молча. Коза, припомню ей это! Я отпиралась, кричала, что он не имеет право, и он останется без работы. И не только он, а и вся его родня, чуть ли не до пятого колена. Еще я переживала за машинку, естественно крича, что он заплатит, если ее украдут! Нас все же затащили в машину и повезли в участок. Мда-а-а, плохо, когда тебя не знают в лицо, надо было с папой почаще в телевизоре мелькать.

— Ты, чего молчишь, я тут распинаюсь, хоть бы слово, проронила, предательница! — прокричала я на сестру.

Та лишь приложила палец к губам. Очень хорошо. Уроды! Я им устрою!

Когда мы приехали в участок, нас запихнули в обезьянник, якобы до выяснения личностей. У меня отобрали телефон, между прочим, только пару дней, как купленный! Интересно, а почему у Ксюши не забрали, а где он, кстати?! Только, что же был у нее… Пока я орала и кричала, Ксюша сидела спокойно на скамейке, рядом с каким-то бомжем.

Спустя полчаса у меня сел голос, я перестала обращать внимание на вонь, исходящую от бомжа и крики типа «какая телочка, я б ее…» со стороны молодых лейтенантов. Просто сидела и проклинала все на свете. И тут (аллилуйя!), как в крутом кино — открылась дверь, и вошел Матвей в джинсах и белой майке. Оружия ему не хватало — был бы Крепкий орешек, только волосатый и майка чистая.

— Матвей, миленький, выпусти нас! — подбежав к решетке, стала ныть я.

Он лишь взглянул на меня и направился вглубь коридора.

— Стой, Матвей! — крикнула я.

— Сядь и не ори, сейчас он придет. — Тихо произнесла Ксюша, в первый раз за все время.

— Как он тут оказался?

— Я ему написала, когда нас задержали и привезли сюда. Сообщила где мы.

— А как? — тупо произнесла я.

— Молча. Я же не орала как потерпевшая, у меня телефон не отбирали.

Прошло еще пару минут, хотя мне кажется, что час и нас, наконец, выпустили. Майор, который нас посадил, извинялся и говорил, что не признал, просил ничего не говорить отцу. Я хотела гневно прокричать, что не видать ему работы, но рука Матвея вовремя прикрыла мой рот.

Мы вышли на улицу, сели в машину, и поехали на дачу. Всю дорогу мы молчали. Было видно, что Матвей зол на меня, очень зол! Я сидела как мышка, приехав на дачу, мы собрали вещи, поехали на машине крестного в аэропорт.

Все прошло хорошо — мы успели на самолет, попрощавшись с крестными (тетя Наташа, как всегда плакала), побежали в другой конец коридора, когда объявили посадки на Италию и Мюнхен. Слава богу, крестные ничего не заподозрили.

И лишь в самолете, когда мы уже взлетали, я прошептала Матвею, сидящему рядом «прости!». Он лишь, как всегда, пожал плечами и, закрыв глаза, постарался уснуть, как и я всегда делала во время полета.

— Давай свою сумку, ты мне честно скажи, ты в нее весь свой гардероб напихала? — спросил Матвей у меня, когда мы, наконец, прилетели в Кёльн и вышли из здания аэропорта.

— Нет, Матвей, не весь, это лишь малая его часть.

Матвей переглянулся с Артемом, и они одновременно тяжело вздохнули, так, словно их заставил силой нести наш багаж. Сами взяли сумки, еще и возмущаются. Под дружную перепалку мы направились к такси, которое отвезло нас в отель. Мы все устали от перелета. На часах было девять утра. Тринадцать часов проведенных в самолете дают о себе знать. Нашим общим решением было приехать в отель, который мы заранее забронировали и поспать. А потом решать, что делать. Матвей нашел адрес больницы, где еще полгода назад лежала мама. Как он это сделал, как всегда не признался. Нужно съездить для начала туда, хорошо, что Ксюша знает немецкий. Правда тут и английский все знают не плохо, насколько мы поняли, когда спрашивали у водителя такси, адрес гостиницы, он сказал нам, что не только довезет нас за приемлемую сумму, но и сделает нам не большую экскурсию по дороге. Его рассказ о зданиях, улицах, соборах, которых тут было довольно много (Ксюша сказала, что обязательно должна их посетить), мимо которых мы проезжали, был увлекательным, и мы сказали, что вызовем именно его, когда поедем осматривать город.

В половину десятого мы, наконец, добрались до своих номеров. Я наивно полагала, что мы с Ксюшей будем жить в одном номере (двухместном), а Матвей с Артемом во втором. Но не тут-то было, всегда тихая и спокойная Ксюша «стала в позу» и сказала, что хочет жить с Артемом.

— Ты родителей хочешь сделать бабушкой и дедушкой? — Спросила я, прищурившись.

— Нет. Ника, ну пожалуйста, если совсем никак не уживешься с Матвеем, то я так и быть перейду к тебе. — Она подошла ко мне поближе и на ухо прошептала, — мы с ним и так видимся, ну ты понимаешь в каком смысле, мало. Мама постоянно дома, хоть ты не будь моим надсмотрщиком!

— Ладно, только, не забудьте предохраняться. — Недовольно проворчала я. Хотя в душе была рада за сестру.

— Язва! — высунув язык, сказала Ксюша.

— Эй, ребята, вы это серьезно? А меня, почему никто не предупредил? А если она на меня наброситься и изнасилует? Как я потом ее папе в глаза смотреть буду? — С ужасом спросил Матвей, тыкая в меня пальцем.