Speed 2. Еще больше скорости. Еще больше любви (СИ)

Мы были сфотографированы с ней вместе. Я обнимал ее за плечи, стоя рядом.

- Красивая,- Дима незаметно подошел к краю кровати и сел на угол.

- Да,- не отрывался я от мамы.- Я знаю.

Мы оба молчали.

- Похожа...

- Рудковская?- поднял я взгляд.

- Да,- усмехнулся он.

Я вновь посмотрел на фото.

- То, что надо,- добавил Франк.

- Ха-ха-ха, увидим!

Я наблюдал за тем, как он перебирает в руках модельку Феррари.

- Забирай.

- Что?

- Забирай ее себе.

- Но она же дорога тебе,- посмотрел он на меня.

- Я тебе ее дарю,- произнес я.

- О-о-о,- он не мог скрыть свою радость.- Спасибо!

Франк, под мой тихий смех, спрятал машинку в карман джинсов.

- У тебя крутая комната! Размером в мою квартиру!

- Шикарно жить не запретишь,- пошутил я.

- Вот мудак!- улыбнулся он.- Еще и наехал на меня с жиру! А где твой шкаф?

- Вон!- указал я головой на дверь.

- Только не говори...

- Да,- кивнул я.- Там гардероб. А по соседству ванная и туалет.

- Нет, ты точно придурок,- покачал головой Дима.

- Почему?- стало мне интересно.

- Да я бы жил в этой комнате, нафига вообще выходить?

- Ха-ха-ха, все,- поднялся я с кровати.- Пошли! Время идет!

- Ты готов?- нахмурился он, поднимаясь следом за мной.

- Да,- кивнул я.- Хотел попрощаться. В прошлый раз не удалось. А сейчас,- направился я к выходу,- я хочу быстрее покончить с этим говном и уехать.

- Я даже знаю к кому! Ха-ха-ха!

Я промолчал.

- А как же мать?- поинтересовался Франк.

- Я бы,- вздохнул.- Я бы забрал ее с собой, если бы она захотела.

Дима понимающе кивнул.

- Но для этого мне надо победить.

- Тогда пошли.

Но я вновь замешкался.

- Если что...- обернулся я.- Спасибо...

- Нет!- перебил меня Франк.- Закрой рот. И давай, шевелись!

Так и не закончив мысль, я вышел в коридор. Закрыв дверь, попрощавшись со своей комнатой, в которую, скорее всего, мне было не суждено вернуться, я быстрым шагом нравился по нужному направлению.

Мы приблизились к завершению.

К финальному поединку.

Внезапность – была нашим приоритетом.

Растерянность отца могла помочь нам.

- Помни,- сказал я Диме.- Нам нужно записать его признание. Обязательно. Иначе все будет бесполезным.

- Я знаю,- кивнул Франк.

====== Сто тридцать шестая. Дмитрий. ======

Все происходило слишком быстро, мне с трудом удавалось перебороть себя, дабы сохранить спокойствие.

Наш глобальный заезд – показательное выступление.

Все получилось красиво.

Безумно красиво.

Я впервые в своей жизни в открытую продемонстрировал себя и свою команду.

Свою ли?

Не смотря на то, что московский клуб раз за разом вызывал во мне лишь отрицательные эмоции, я не мог не признать того, что они сыграли важную, определяющую роль во всем действие.

Шторм не сказал. Он не предупредил.

Не упомянул о том, кого мы встретим, кто является тем, на кого и за кого он готов поручиться. Естественно, если бы я знал заранее, что он планирует, то всего бы этого не было, а вместе с этим, вообще ничего бы не получилось. В таком жидком составе нас никто бы не заметил.

Пять-семь машин, что это? Ничего.

А сорок-пятьдесят, которые, к моему глубочайшему удивлению, собрались в итоге? Вот это уже не обойти стороной.

Кто все эти люди? Зачем они здесь?

Парадоксально! Большинство не представляло, за что на самом деле будут выступать, о чем будут говорить.

Мы не поставили их в известность из-за боязни, что все испугаются. Одно дело просто прокатится по городу, другое – захватить источники информации и поведать свою историю, быть бок о бок с теми, кто считается погибшими.

Наблюдая за первой реакцией, я понял, что многие из тех, кто уяснил смысл всего действия, шокирован, однако, я был счастлив, увидев, что все ребята положительно отнеслись к тому, что творилось между нами. Они поняли. Не смотря на то, что это была Москва, она поняла. И приняла все. Ведь многие из погибших, были как раз местными, вынужденными рисковать, ребятами.

Я знал, какой портрет самый важный для Мятежного, он понимал, какой главный для меня.

Мы оба потеряли близких, это крепко связывало нас.

Все участники заезда были связаны. Когда до всех это дошло, стало ясно – мы одна команда. Плевать на то, что мы рушим нашим выступлением клуб, ведь он сам в свою очередь губил нас, используя наши же чувства, однако, не смотря ни на что, мы любили свое дело и не собирались его бросать. Клуб погибнет, но мы останемся. Это стало главным приоритетом.

Захватили город.

Устроили показательное выступление, за время которого я осознал, насколько талантливы его участники, но в тоже время насколько опасны некоторые из них.

Я прочувствовал разницу между нами. Между мной и ими, готовыми пойти на самую крайность только лишь ради того, чтобы запомниться. Это было одновременно и хорошо, и в тоже время ужасно, поскольку люди, не знающие страха, не могут осознать, что творят на самом деле.

Мы договорились с Павлом, что не будем светиться до самого конца. Любая лишняя информация могла поставить все под удар, о нас и так узнало много народа.

В этом я полагался только на Мятежного, на его чутье и доверие незнакомым мне людям.

Когда же расселись по машинам, в первые, с момента нашей “гибели”, мы сняли запрет на все меры предосторожности.

Нам нужно было, чтобы нас увидели. Это было потрясающим воскрешением.

Получилось ли у нас?

Со временем узнаем.

То, что мы привлекли внимание к себе благодаря ярким, гоночным автомобилям – безусловно.

Я был благодарен Виктории за эту возможность – испытать их, почувствовать одну из привезенных тачек, которая, кстати, не подошла мне. Я не чувствовал с ней того, что ощущал вместе с теми машинами, которые собирал для себя самостоятельно.

Однако, это естественно не помешало мне красиво проехать на синем Порше по центру Москвы, подбирая на хвост полицию, к тому времени оповещенную о проблеме.

Закончили мы так же впечатляюще, как и начали. Хитро, но в тоже время просто.

Скрылись с всеобщего обозрения, а затем вынырнули так, что никто и не заметил.

Избитый прием, показываемый много раз в иностранных боевиках. Для этого нам понадобилась помощь Жени и Влада.

Они должны были продолжить привлекать к себе внимание, при этом уже не особо высовываясь на люди.

Все должны были поверить в то, что это Франк и Шторм. Чтобы тот, кто нам на самом деле был нужен, думал, что, мы там, мы в эпицентре, в то время как на самом деле я и Шторм, подбирались к нему из-за спины. Эффект неожиданности. Еще одна красивая фишка в нашем творении.

Парни должны были как можно дольше играть этот фокус, однако, если же варианта уйти у них не осталось бы, наша команда, так или иначе, вызволила бы их. Хотя, я был уверен в том, что подобного не произошло. Они были мастерами своего дела.

Покидая туннель, уже в другой, серой неприметной машине, двигаясь в сторону Пашиного дома, я чувствовал в себе какое-то напряжение, волнение. А вдруг что-то пойдет не так? Я периодически смотрел на иконки на приборной панели в моей временной машине.

Слишком уж агрессивно вела себя полиция столицы, но Шторм убедил меня в том, что это обычное беспокойство, что в нем нет ничего страшного.

И вот мы стоим с ним перед его домом.

Огромным, казалось бы мощно защищенным доминой.

Все вокруг, включая отца Паши, который наверняка уже в курсе всего, думает, что мы убегаем от преследуемой нас полиции, конечно, если этот любознательный вертолет, а так же многочисленные зеваки, успели запечатлеть нас.

Но все на самом деле иначе.

Мы пришли к нему, столь внезапно, столь неожиданно, чтобы поставить разом все точки.

Чтобы выяснить возникшее между нами недопонимание.

Между Штормом и его отцом.

Между Штормом и клубом.

Между мной и клубом.