Клуб 27 (ЛП)

Очень глубоко.

Оргазм настигает меня без предупреждения. Когда я кончаю, мои мышцы сжимаются вокруг его члена, и каждая моя часть распадается на тысячи частиц.

— Ох, бл*дь, Зои, в тебе так хорошо. — Нейт кладет свою голову на мою шею. Его стон, сексуальный голос, они отзываются в моем теле, растекаясь в удовольствии по моим венам. Ощущение настолько невероятное, что я не могу дышать и не могу думать. Все, что я в состоянии делать, — это чувствовать.

Чувствовать то, что я хочу.

Я провожу своей рукой по его мокрым волосам.

Он поднимает голову и находит мои губы. Поцелуй мягкий и нежный.

Я знаю, что никогда не забуду этого мгновения с ним.

— Мне пора идти, — бормочет Нейт в мои губы.

— Ты доставишь меня обратно в клуб сегодня вечером?

Он крепко притягивает меня к себе. Его смешок щекочет моё ухо.

— Не сегодня. Сегодня я отвезу тебя в другое место.

— Но я бы хотела вернуться в клуб. — Я прикусываю его губу.

— Не сегодня. — В ответ он кусает меня сильнее.

— Хорошо. Тогда, отвезешь меня на встречу со своим отцом?

Он качает головой и выходит из душевой. Хватая два пушистых полотенца, вручает мне одно.

— Ты задаешь с утра слишком много вопросов.

Он обматывает полотенце вокруг своей талии и покидает ванную.

— Нейт?

— Зои, мне пора идти.

Прежде чем просунуть свои руки в его рубашку, которую я ранее оставила на полу, вытираюсь и оборачиваю полотенце вокруг головы. Мягкая ткань приятно ощущается на моей коже, и я не сдерживаюсь и вдыхаю его такой знакомый, свежий и чистый запах. Нейт пахнет по-другому, не могу определить как.

— Мне нужно бежать, — кричит он из спальни, и я слышу стук его шагов вниз по лестнице.

И вот таким образом он уходит: ни «пока, сладкая», ни поцелуя в щеку, ни «хорошего тебе дня», ни «я буду скучать» или «увидимся вечером». Но опять же, мне не стоит ожидать чего-то большего. Речь идет о летней интрижке. И ничего другого, ни одна из наших сторон не хотела и, в любом случае, не обсуждала этого.

Дождь успокаивающе барабанит по стеклу, и я сижу на краю кровати, чтобы немного понаблюдать за ним.

И тогда я понимаю, что моё предчувствие не из-за Нейта. Это остатки моего семейного наследия, которое не перестает преследовать меня. Мрачные мысли не перестают кровоточить сквозь выстроенный мною щит. Я не проснулась с мыслью о том, что сегодняшний день может быть моим последним на земле, поэтому моё подсознание, возможно, пытается наложить на меня свою тень.

Я стараюсь не думать об этом, стараюсь проникнуться надеждой, что расцвела во мне. Во мне существует некое желание, что если что-нибудь и случится со мной, то этого не произойдет, пока не закончится лето.

Я отчаянно желаю испытать с Нейтом другую сторону жизни, ту, где прикосновение властвует над эмоцией.

Не сдерживая улыбку, оглядываюсь на взбитые подушки и смятые простыни из-за прошлой ночи. Тяну подушку к себе и вдыхаю ее запах. Она пахнет Нейтом, как летний дождь. Именно так, как пахнет он.

Я поворачиваюсь на звук резкого вдоха.

Вот он стоит, прислонившись к дверному косяку, в черном костюме, серой рубашке, без галстука, держа латте в своей руке. С широко открытым и блуждающим взглядом, он шагает ко мне, и в воздухе витает запах летнего дождя.

Нейт ставит латте на стол, и я смотрю на него в удивлении.

— Я думала ты ушел. Я слышала, как дверь...

Прежде чем успеваю закончить, моя спина оказывается на кровати, и он подкрадывается ко мне.

В его глазах блестят озорные огоньки, пока он с легкостью касается своим ртом моего.

— Я забыл кое-что.

Полотенце спадает с моей головы, и его руки оказываются в моих волосах.

— Мой кофе? — смеюсь я.

Он облизывает мои губы, проталкивается между ними, затем поглаживает мой язык своим языком.

— Нет, не это. Я говорил тебе, что действительно не разбираюсь в этом дерьме. Я забыл сказать «пока», как следует

Я обнимаю его за шею и прижимаю к себе, пока наши рты соединяются в прощальном поцелуе, что ощущается так же хорошо, как и все, что я когда-либо видела в кино. Когда он прикусывает мою губу, я знаю, что наше время вышло. Нейт привстает на локтях и просто смотрит на меня, что кажется, как целая вечность. Затем отводит локон волос с моего лица.

— Ты действительно прекрасна.

В удивлении отвожу голову в сторону.

С ним я чувствую себя самым сексуальным созданием.

Он поворачивает обратно к себе мой подбородок.

— Я серьезно.

— Я верю тебе, — отвечаю, затаив дыхание.

Нейт проникает в мой рот и облизывает мою верхнюю губу, а затем всасывает её. Прежде чем соединиться с моим ртом в последний раз, он проделывает то же самое с моей нижней губой. Мягкий, и нежный поцелуй, сменяющийся другим, который я никогда не забуду.

— Думаю, ты должна кое-что знать. У меня никогда не было девушки.

— Никогда?

Он качает головой, и я замечаю немножко той его застенчивости, которую лишь мельком смогла застать.

— Честно говоря, я всегда видел в женщинах кучу обязанностей и еще больше страданий. Я не верю в любовь и брак. И я всегда думал, что именно поэтому женщины хотят взаимоотношений... пока не встретил тебя.

Волосы спадают ему на лицо, и я убираю их.

— Знаешь, любовь — это слишком много обязанностей. Могу сказать, что это, вероятнее всего, довольно точное определение.

Он сухо посмеивается.

— Ты ведь не будешь пытаться залезть ко мне в голову со всей своей психологической болтовней?

Ещё немного я поглаживаю своими руками его мягкие и шелковистые волосы.

— Раньше я бы ощетинилась на подобное заявление. Но неважно, насколько мы попытаемся что-либо изменить, в итоге мы окажемся там, где должны быть. Поэтому, если тебе суждено быть с кем-то, это случится.

Нейт качает головой.

— Судьба.

Я киваю.

— Да, судьба.

Он садится.

— Давай останемся при своем мнении. Но я не верю в то, что чья-то судьба предопределена так, как считаешь ты.

— Но ты ведь понимаешь, что я верю?

— Понимаю, — шепчет он.

Я хватаюсь за свою кружку от безысходности, которую мне никогда не преодолеть.

Нейт поднимается с кровати и пересекает комнату. На этот раз он поворачивается.

— Я буду дома в семь.

***

Закон Мёрфи заключается в том, что «если какая-нибудь неприятность может произойти — она обязательно произойдёт». Я всегда доверяла философии, и это сидит прямо в моей голове c «Ничто не бывает таким простым, как кажется вначале» и «Невозможно защититься от дурака, ведь все дураки так изобретательны!».

Позже тем же днем, мельком поглядывая на часы, я не ожидала увидеть, что уже семь сорок пять вечера.

Не очень поздно, но меня удивляет, что Нейт не позвонил. Я хватаю свой телефон и проверяю на наличие сообщения — ничего.

С глубоким вздохом, решаю позвонить ему. Звонок идет прямо на голосовую почту.

«Это Натаниэль Хэнсон. Оставьте сообщение».

— Привет, Нейт, это я. Просто проверяю как ты, чтоб удостовериться всё ли хорошо и не ошиблась ли я со временем.

Я вешаю трубку.

Одетая в вишнево-красное с глубоким декольте шифоновое платье, стянутое на талии и доходящее до середины бедра, я сижу за барной стойкой на кухне и сбрасываю свои туфли из змеиной кожи.

Гнев и страх.

Две эмоции, которые сидят во мне с тех пор, как мне исполнилось двадцать семь, нет, с тех пор, как умер мой брат. Но гнев, который я ощущаю прямо сейчас, — другой. Он не пропитан страхом. Я должна быть осторожной и не позволять ему одолевать меня. Нейт мне ничего не должен, за исключением той же любезности, которую он выражает остальным.

В течение пятнадцати минут я пялюсь в пустой экран ноутбука моего брата, после чего приходит сигнал с его электронной почты. Я кликаю на Google Mail и жду, пока загрузится.

Этим утром я перенесла свои вещи обратно к Нейту и весь день разбирала электронные письма Зака. Единственная вещь, которую я обнаружила, и которая может помочь пролить свет на то, какова же роль Художника в этом клубе, находилась в электронном письме, которое отправил Зак на имя некого Фотографа почти год назад. Он просил его о встрече. Фотограф ответил, что он тоже был бы рад с ним встретиться, и они договорились пересечься в кофейне Винвуда.