Письма с войны (ЛП)

Глядя на нее, Эмма нервничала так, что у неё вспотели ладони, и ей пришлось опереться спиной о стену, чтоб не упасть. Голос Августа в голове кричал, приказывая ей, сделать хоть раз в этой долбанной жизни что-то хорошее. Что-то для себя. Верней, это поначалу голос принадлежал Августу, потом он превратился в её собственный. Она отчаянно пыталась набраться смелости и подойти к Реджине. Но прежде, чем Эмма успела додумать эту мысль, Реджина, убедившаяся, что с Генри всё в порядке, тихо закрыла двери детской.

Она улыбнулась, увидев Эмму, и приподняла бровь, молча спрашивая, всё ли в порядке. Блондинка протянула руку, и женщина взялась за неё, потому что за последнюю неделю этот жест стал для них совсем привычным. Их обоюдное желание быть ближе сделалось таким естественным, будто было врожденным.

Не сговариваясь, они пошли в спальню Реджины. В последнее время, они всё чаще засыпали тут во время своих ночных диалогов, если, конечно, им удавалось за разговорами вовремя вспомнить, что спать на диване в гостиной неудобно. Эмма утверждала, что Реджина просто не хочет лишаться подушек, которые так им обеим нравились. В темноте они вошли в комнату, и Реджина, отпустив руку Эммы, ушла в ванную. Эмма пошла в угол, где на стуле лежала одежда, в которой она обычно спала.

Блондинка быстро переоделась в майку и шорты. Звук слива и открытого крана сообщил ей, что теперь можно постучаться и войти в хозяйскую ванную, где они обе чистили зубы.

- Я уже сказала тебе спасибо? - пробормотала Эмма. Внятно говорить ей мешала зубная щетка во рту.

Реджина сплюнула и, прополоскав рот, усмехнулась, глядя на Эмму в зеркале:

- Ну, может, раз или два.

Девушка рассмеялась и, положив щетку на раковину, повернулась к Реджине.

- Тебе понравилось? - неуверенно спросила та, накрывая руку Эммы своей.

- Это был лучший День рождения в моей жизни, - честно ответила девушка и, взяв Реджину за руку, повела её в комнату.

- Ну, может, мы в следующем году побьем этот рекорд?

- Насчет этого… - нерешительно протянула Эмма, откидывая одеяло на своей половине кровати.

- Ты вернешься, - настойчиво сказала Реджина и выжидающе глянула на блондинку, проверяя, посмеет ли та спорить.

- Знаю, - усмехнулась Эмма.

Реджина, удовлетворенная ответом, кивнула, но, когда она откидывала одеяло, движения всё еще были напряженными. Присев на кровать, женщина начала наносить на тело крем, как делала это каждый вечер. Легкий запах лаванды окутал Эмму, когда Реджина, зачерпнув немного крема, провела ладонями по своим обнаженным ногам. И Эмма в очередной раз заметила, как чувственно выглядит брюнетка, когда её ладони массируют стройные икры или когда кончиками пальцев она втирает крем в локти.

С трудом сглотнув, Эмма улеглась поперек кровати и теперь лежала на животе, подперев руками голову, и смотрела на Реджину, которая, вопросительно приподняв бровь, легко провела пальцами по шее.

- Ты вкусно пахнешь, - неловко пробормотала блондинка, глубоко вдохнув.

- Спасибо, дорогая, - Реджина улыбнулась и легонько мазнула нос Эммы кремом в игривом жесте.

Реджина отвернулась, чтоб убрать крем в ящик, а когда повернулась обратно, в руках у неё была продолговатая, обернутая золотистой бумагой прямоугольная коробка. Брюнетка, смущенно улыбалась, протягивая её Эмме.

- С Днём Рождения, Эмма.

Девушка чуть отодвинулась, удивленно глядя на Реджину. Она должна была догадаться, что Реджина купит подарок, считая, что одной вечеринки недостаточно, но всё же Эмма не могла не удивиться. Боже, эта женщина была грозой всего Сторибрука! Да, возможно, была, но Эмма понимала, почему. Она знала историю Реджины, знала, какой осторожной была брюнетка. И хотя такая её закрытость от большинства принесла Реджине репутацию ледышки, она же позволяла женщине полностью посвящать себя людям, которые были действительно для нее важны. И сейчас список таких важных для Реджины людей состоял из Генри и самой Эммы. Было, от чего сойти с ума.

- Реджина… - тихо произнесла Эмма. В голосе были упрёк и удивление.

- Это твой День рождения, так что имею право.

- Не честно использовать этот козырь так много раз.

Закатив глаза, Реджина положила коробку перед Эммой, взглядом прося блондинку открыть её. Перевернувшись на бок, Эмма поддела ногтем ленту. Аккуратно сняв обёртку, она, затаив дыхание, открыла коробку. Внутри лежал круглый кулон на серебряной цепочке. Вынув его из коробки, Эмма смотрела, как он раскачивается, поблёскивая в свете ночника.

- Ты писала, что видела такой, когда тебе было шестнадцать. Я подумала, что, может быть, тебе всё еще хочется его…

- Господи, Реджина, - задохнулась девушка, глядя в ставшие медовыми глаза брюнетки, - я не могу его принять.

Где-то долю секунды Реджина выглядела расстроенной, но её лицо почти сразу стало бесстрастным.

- Я верну его, если тебе не нравится.

- Нет! - Эмма села, пропуская цепочку между пальцами. - Нет, что ты, он мне очень нравится.

- О, - Реджина явно была в замешательстве, но маска холодности пропала, уступив место довольной улыбке.

- Ты так много для меня делаешь, - Эмма вздохнула, опустив голову. - Я даже не знаю, с чего начать.

- Ты ничего мне не должна взамен, - Реджина кончиками пальцев приподняла подбородок Эммы и посмотрела ей в глаза.

- Не должна, но хочу, - раздраженно вздохнула блондинка. - Я хочу свозить вас с Генри в Бостон или любой город, который вы захотите посмотреть. И я хочу дарить тебе цветы в твой День рождения, хочу видеть, как ты улыбаешься рождественским утром, и хочу…

Мысли, наконец, нагнали рвущиеся наружу слова, и Эмма испугано зажала рот ладонью. Реджина шокировано смотрела на неё, пытаясь, переварить услышанное.

Эмма повалилась на подушку, закрыв глаза рукой, в кулаке она всё ещё сжимала цепочку.

- Боже, полчаса назад это казалось хорошей идеей, - пробормотала она.

Молчание наполняло комнату, и Эмма продолжала бранить себя на чем свет стоит. Да уж, нечего сказать, взяла быка за рога, называется! Кажется, Август не совсем это имел в виду, когда говорил ей сделать момент подходящим. Реджина ничего не ответила. Чёрт! Реджина даже не двигалась. Господи, не нужно было всего этого говорить. По крайней мере, не сейчас. Не тогда, когда им предстоит ещё неделя. Господи, она, что, всё неправильно поняла?! Если она уедет в Бостон прямо сейчас, может, даже получится нагнать Августа. Но Генри… Черт, «У Бабушки» ведь есть свободные комнаты, верно?

Эмма лежала, закусив губу, боясь наговорить ещё чего-нибудь и испортить всё ещё больше. Но тут знакомые тёплые пальцы мягко отняли её руки от лица. Она не открыла глаз, больше всего боясь увидеть отвращение и испуг на лице Реджины.