Выдержать бурю вместе (ЛП)

Одним глазом Зена заметила амброзию, излучающую ровный свет рядом с головой Габриэль. Зарычав, она выкинула кулак, намереваясь уничтожить вещь, из-за которой погибла ее половинка души. Она сдержала удар в последнюю секунду, успокаивая кисть на вздымающейся груди и качая. Стоны отчаяния вырывались из нее низким причитающим голосом.

Вдруг исходящий свет амброзии просочился сквозь гнев и отчаяние, как солнечный свет сквозь тучи. Зена смогла только слегка приоткрыть разбитый кулак. Она дотянулась дрожащими пальцами до амброзии с пустым выражением лица. Пища богов была теплой и покалывала истерзанную кожу кулака, только своим присутствием исцеляя причиненные раны. Разорванная кожа срослась, кости сместились и стали крепкими, сжатый кулак раскрылся и пальцы распрямились. Бессмысленная маска на лице сменилось целеустремленностью и даже радостью.

- Габриэль, подожди. Не переходи еще. У меня есть амброзия, видишь? Я сделаю тебя сильной и здоровой. Мы будем навсегда вместе. Ты же хочешь этого, да? Да? – Свет, который блеснул в глазах воина, не был полностью нормальным. Она отщипнула кусочек амброзии и поднесла трясущейся рукой к закрытым спокойным губам подруги. – Прими ее, любимая. Прими, и мы навсегда сможем быть вместе.

Слезы снова полились из глаз Зены, когда она пыталась свободной рукой приоткрыть губы любимой и положить амброзию в рот. Тело дрожало, и она только провозилась, и, потянувшись, сильно ударила себя по заплаканным глазам.

Потом зрение вернулось. Она посмотрела на умершую Габриэль, умиротворенную, храбрую, зеленые глаза полны любви, преданности и… доверия. Она доверяла воину сделать правильный выбор, принять верное решение. «Отпусти меня, Зена. Позволь мне уйти».

Ожесточенные голубые глаза снова распахнулись, а кулак сжался, сдавливая амброзию. – Нет! Я не могу этого сделать, Габриэль!! Я не могу снова потерять тебя, только не после того, как нашла! Ты разве не понимаешь? Я не смогу быть снова одна!!!

В глубине, темный зверь свернулся вокруг сердца, его голос шипел и соблазнял. «Дай ей амброзию. Не отпускай ее. Она простит. Она всегда тебя прощала. Она поймет, почему ты так сделала. Дай ей. Ты никогда не будешь снова одинока. Вы будете путешествовать по миру вместе. Больше никаких кошмаров, никакого горя. Только мир. И радость. Сделай это».

Слушая эту соблазнительную речь, воительница расправила кулак. Она посмотрела на амброзию в ладони, сильные белые зубы прикусили губу. Медленно, она поднесла кусочек к холодным губам любимой. – Извини, Габриэль. Я должна это сделать. Я не могу быть снова одна. Я знаю, что ты поймешь. Ты всегда была сильной, ведь так?

«Она доверяла тебе, Зена», – донесся голос, который Габриэль вложила в истерзанную душу воина. – «Она до сих пор верит тебе. Послушай свое сердце. Послушай хорошо. Что оно говорит тебе?»

Во второй раз воин смяла амброзию в кулаке. Гордые плечи поникли, голова опустилась. – Я… не могу. Я должна отпустить тебя, любимая. Это то, что ты хочешь. Я должна уважать твое желание. – Зена поцеловала любимую в последний раз и прошептала признание, которое уже сегодня говорила. – Я буду всегда тебя любить, Габриэль. – Распрямившись, насколько это было возможно в узком пространстве, она положила холодную руку подруги на разбитую грудь. – Иди и будь с миром, моя любовь. Я не держу тебя. Иди с моей любовью.

Затем она вдохнула пыльный воздух слабыми легкими и начала петь ей спокойную мелодичную песню низким голосом, который эхом разносился по заваленной камнями пещере. Когда она допела, слезы полились из глаз ручьем, омывая мягкое тело под ней, и облегчая переход барда в подземный мир.

Когда смолк последний звук, раздались аплодисменты.

– Одно из твоих лучших исполнений, моя дорогая, жаль, что не можешь станцевать.

- Убирайся, Арес, – ответила Зена равнодушным и безжизненным голосом, как и тело под ней.

- И пропустить сцену прощания? Н-н-н. Не думаю. Ты знаешь, как долго я ждал, когда ты отпустишь эту блондинистую неприятность? А сейчас, наконец-то, она ушла. Ты знаешь, это надо отпраздновать. Что ты скажешь, Зена? Ты, я и немного чудесного напитка. Мы можем отпраздновать возвращение твоей темной стороны, посмеяться, поваляться на мехах. Как в старые добрые времена.

- Арес…

- О, давай, Зена! Тебе не кажется, что пора отказаться от этого добродетельного влияния? История блондинки! Тебе больше не надо делать вид. Только не со мной, моя дорогая Королева Воинов. – Бестелесный голос был знойным и соблазнительным. – Все страсти и огонь, кожа и похоть. М-м-м, какие были дни.

- Арес, я предупреждаю тебя.

- Что ты собираешься делать, Зена? Если ты не заметила, моя дорогая, ты похоронена под целой горой камней в компании со своим мертвым бардом. Если подумать, ее прежние истории были скучны по сравнению с этим… – Зазвучал злорадный смех. – И позволь мне сказать, что она начнет пахнуть довольно быстро в вашем новом доме. Разве ты так хочешь провести вечность?

- Это лучше, чем с тобой.

- О, я был уверен, что ты так и скажешь. Но подожди пару сотен лет, когда от твоей любимой Габриэль не останется ничего, кроме пыли под твоими ногтями. Она ушла, Зена. История закончена. Хотя, так не должно быть с тобой. Присоединись ко мне. Будет такой, как раньше. Я возьму на себя Олимпийских богов, а ты сможешь править землей железным кулаком. Это было бы здорово! Представь только! Будь снова моей Королевой Воинов, Зена. Дай волю своей судьбе. Возьми свое.

- Когда ты наконец-то поймешь, Арес? Все прошло. Все кончилось. Я никогда не вернусь к тебе. Почему ты не можешь… принять это?!

- Также как ты отпустила свою маленькую подружку? Я так не думаю, Зена. Боюсь, у меня нет твоего таланта к мученичеству. Не то чтобы это не пригождалось время от времени. Вы, люди, любите грустные истории. – Короткая пауза. – О, да. Вот что я тебе скажу. Я сейчас уйду, горюй, сколько влезет. Когда ты устанешь от такой жизни, позови меня. Я поищу тебе место в моем новом мире. А ты оставайся здесь и работай над своей горой проблем. Поняла? Гора проблем! Арес, ты ее еще получишь! – Громогласно рассмеявшись от своего жестокого юмора, невидимый Арес подмигнул в голове Зены.

Зена почувствовала, как Арес ее покинул, и снова осталась одна. Трясущейся рукой она нежно погладила волосы Габриэль, тихо рыдая. Слезы продолжали течь по измученному лицу. Погребенная навечно с мертвой любимой. Наверное, это наказание, – подумала она. Аид не смог бы придумать лучшего Тартара для нее, даже если бы попытался. Если она прислушается, то услышит, как над ней смеются все души людей, которых убила. «Ты доволен теперь, Аид? Это то, что ты хотел? Ну что ж, твое желание исполнилось. Поздравляю».

Когда она продолжала бездумно гладить волосы любимой, воспоминания о Габриэль возникли перед глазами. Сцены счастья и страдания, слезы радости и боли, стойкое выражение лица перед опасностью и смертью. Картинки пробегали перед глазами нескончаемым потоком, успокаивая дух. В это время амброзия успокаивала телесную боль. Любовь в зеленых глазах барда была бальзамом для грязной, усталой, истерзанной души. Любовь, которую они разделили, заслуживала большего, чем быть похороненной в неизвестной пещере. В жизни и в смерти Габриэль была ее компасом, направляя ее на пути к добру. Благодаря самоотверженным действиям барда, воительница знала, что, чтобы быть хорошим, надо делать добрые дела. Было еще одно добро, которое должно быть сделано. Когда оно будет сделано, хорошо это или плохо, то, может быть, она получит свой покой.

- Ради тебя, Габриэль, – прошептала она хрипло сквозь слезы. – Останься со мной еще чуть-чуть и удержи от тьмы.

Зена отпустила спутанные волосы и потянулась к амброзии, отщипывая маленький кусочек. Глубоко вздохнув, она посмотрела на неподвижное тело Габриэль. Воин положила кусочек пищи богов в рот и сглотнула.

Боль была сильной. По сравнению с ней агония в пещере была детской игрой. Кишки крутило, и они угрожали взорваться внутри. Легкие полностью опустели, затем взорвались. Сердце как будто сжалось в тисках, а мозг распух, вдавившись в костяную клетку. Губы исказились в муке. Она бы закричала, если бы смогла вздохнуть.