Позволяю любить

Аня при этом всякий раз тихо стояла у двери комнаты и… не решалась войти. Ее душила такая же бессильная боль. «Почему это произошло с ней? — безмолвно посылала она проклятия в небеса. — Я бы лучше взяла эту беду на себя. Я сильная, выдержу, а она — совсем еще ребенок».

А Катя лежала на диване и смотрела пустыми глазами в потолок. Не думать ни о чем — так легче. Но самое легкое оказалось самым трудным. Мысли пробирались назойливо, сдержать их натиск не было возможности. Оставалось подслушивать нечаянный телефонный разговор, голос сестры в нем — неразборчивый, неслышный. «С Антоном разговаривает», — догадывалась Катя и снова плакала.

Она по-хорошему завидовала сестре. Она и не знала, что бывает такая любовь. Антон любил Аню по-особенному. Тихо, без громких банальных фраз и позерства. Просто любил. А трудности и проблемы, так отчаянно навалившиеся на их семью, только закалили его чувства, сделали их крепче.

И Анна под влиянием его любви ожила, оттаяла немного. Глаза ее засверкали скрытым счастьем, походка стала легкой и летящей. Весь ее вид светился радостью и любовью. Похоже, она тоже любит его, только не осознает этого.

Аня стала улыбаться. Везде. Она улыбалась на улице, в магазине, дома, на работе. Улыбалась просто так. Не кому-то, а всем сразу. Прохожие на улице недоуменно смотрели ей вслед. Чему радуется? Уже месяц как стоит плохая погода, зарплаты кот наплакал, по телевизору в новостях сплошные теракты… а эта, гляньте-ка, девица-припевица, ходит тут и улыбается, ненормальная… И никто — ни злобные соседи, ни наглый Сергей, ни завистливые коллеги на работе — никто не смог уничтожить эту улыбку.

Антон — очень хороший. Катя тайно влюбилась в Антона.

Именно таким должен быть ее возлюбленный. Все остальные — не те.

Ни равнодушный, ничего не замечающий Саша, ни рассеянно-задумчивый и нерешительный Даня не будоражили больше ее сердце. Любовь к ним незаметно пролетела, не оставив и малейшего следа, точно так же, как пустоцвет бесплодно увядает без завязи.

Но любовь к Антону приходилось скрывать. И от самого Антона, и от подруг, и от друзей, и тем более от Ани. Порой даже от самой себя. Эта любовь протекала какими-то невероятными скачками, То Катя неописуемо рада была просто видеть его, слышать голос, а то злилась при одном появлении Антона и не желала слышать ни одного слова о нем. Сейчас как раз был такой период, что мысли об Антоне вызывали яркое раздражение.

Катя свернулась калачиком, спрятала голову под подушкой, но голос Ани все равно проникал в комнату, несмотря на все меры. Не выдержав, Катя вышла в коридор.

Аня положила трубку. Вид у нее был не просто уставший, а измотанный. Раздражение сразу иссякло.

— Кто звонил? — хмуро спросила Катя.

— С работы, — ответила Аня нерадостным голосом.

— Опять достают? Что им нужно? Ты же уволилась.

— Хотят, чтобы я прооперировала кое-кого.

— Ты пойдешь? — Катя напряглась. Она почуяла неладное. — «Кое-кого» — это кого? Максима, что ли?

— Ты хочешь, чтобы Максим умер? — неожиданно спросила Аня. — Скажи только — и я легко это устрою.

Аня выглядела очень серьезной. У Кати аж дыхание перехватило — а ведь Аня отнюдь не шутит! С нее станется, она элементарно убьет его, прямо на операционном столе, и глазом при этом не моргнет. «Если бы я была на ее месте, — подумала Катя, — то убила бы, даже если бы знала, что сяду в тюрьму».

Что же делать? Ане надо что-то ответить…

— Не ходи туда… — сдавленно произнесла Катя и убежала, вновь закрылась в своей комнате, слезы наконец подкатили. Аня заглянула к ней, но не вошла — только голову просунула.

— Значит, все же хочешь? — забросила она вопрос. У нее это получилось до того задорно, что Катя внезапно рассмеялась.

Слез как не бывало, и горло уже не давит.

— А он умрет, если ты не будешь оперировать? — с загадочной улыбкой Джоконды спросила Катя. — А если не пойдешь — умрет тоже?..

— Похоже, ему не избежать этого в обоих случаях.

«Да, я хочу, чтобы он сдох, — довольно спокойно думала Катя, когда Аня ушла. — Тогда никто больше не сможет подтвердить, что меня изнасиловали. Нет виновного — нет доказательств. А я буду утверждать, что ничего не было. Я, собственно, и вправду ничего не помню…»

Ее размышления прервал звонок в дверь. Вставать не хотелось, но Аня почему-то не открывала. Снова настойчиво позвонили. Нехотя она подошла к двери. Из ванной доносились звуки льющейся воды — Аня, похоже, в душе.

Она пошла открывать.

Антон.

— Привет, — дружелюбно поздоровался он. — Аня дома?

Антон оказался едва ли не единственным из всей их компании, кто относился к ней по-прежнему тепло, без ложного сочувствия, так же, как и до того проклятого случая. Он был единственным, кто ни о чем не напоминал и ни о чем не спрашивал. С ним одним Катя была в состоянии общаться, но и его она, конечно, тоже избегала, боясь уже собственных чувств.

— Не знаю, — соврала Катя и быстро захлопнула дверь, пока не раскрылась ее маленькая ложь.

— Кто приходил? — спросила Аня, выходя из ванной; она, похоже, ничего не разобрала, только слышала звонок.

— Ошиблись квартирой, — еще раз соврала Катя, краснея и смущаясь.

— А-а, — разочарованно протянула Аня. — Ладно…

«Влюбленная дура, — недовольно сказала она себе. — Мне уже всюду голос его стал мерещиться. Не хватало еще этого мальчика полюбить, в довершение всех проблем».

Поведение Кати показалось ей подозрительным. Вид испуганный, будто что-то скрывает и боится признаться… отвернулась, словно не хотела, чтобы сестра прочитала в ее глазах правду, поспешно закрылась в комнате… Но Катя теперь постоянно такая. Странная…

Аня тяжело вздохнула, ушла к себе.

— Нам теперь может помочь только чудо, — прошептала она. — Но жизнь не волшебная сказка, в ней не бывает чудес…

Виктор

Кажется, дела идут в гору. Алексей мысленно похвалил себя, когда у него в кабинете оказался этот богатый клиент.

Свою профессию он особенно ценил в те моменты, когда в его руках (и в буквальном, и в переносном смысле) оказывались такие вот пациенты. Этот — не просто богатый. Он, как говорят сейчас, крутой. Известнейший воротила шоу-бизнеса, гендиректор продюсерской компании «Данс-Мьюзикл-Сити», владелец студии звукозаписи «Виктория»… много еще всякого указано было мелкими буковками на визитке из плотной белоснежной бумаги. Страшно прикасаться — испачкается!

Уровень доходов своих клиентов Алексей научился определять и по их внешнему виду, и по визиткам. Этот пациент — потенциальный пациент! — протянул стандартный прямоугольничек из бумаги очень хорошего качества, причем без всяких там вычурных рюшек-завитушек. Очень серьезный человек, этот Виктор Б.

Виктор Б. выглядел претенциозно. Дорогая обувь. Часы с бриллиантами. И одновременно — скромные джинсы и свитер. Светло-кремовая одежда, весьма хорошо смотрится. «Обязательно куплю себе такие, — решил Леша, довольно улыбнувшись своим мыслям. — На те самые деньги, которые он мне заплатит…»

Правую щеку посетителя пересекал шрам. «Работать с ним можно долго и зарабатывать немало», — соображал тем временем Алексей дальше. Он загордился: смотрите, такой «богатенький Буратино» — и пришел к нему, а не к кому-то. Говорит, эту клинику и врача, то бишь его, Алексея, ему рекомендовал один знакомый, пользовавшийся раньше тутошними услугами. Бывшие клиенты бывают полезны…

Тщательный осмотр прервал резкий телефонный звонок. Алексей аж вздрогнул! А вот Виктор ничего, не моргнул и глазом. Крепкие у мужика нервы, подумал Леша и, сняв трубку, извинился. Миллионер, как окрестил его Леша, согласно кивнул и расслабленно откинулся в кресле.

— Анюта! — Алексей так обрадовался, услышав ее голос, что забыл о неловкости перед своим пациентом. — Как дела?

— Ты, помнится, обещал мне работу в Москве, — раздался взволнованный голос в трубке. — Очень нужно… срочно…