Привет, красотка!

— О, — хмыкнула продавщица. — Она там.

Поблагодарив, Руби направилась к Ванде.

— Привет! — сказала она с торжествующей улыбкой, означавшей: «Он пригласил меня на свидание!»

— Что ж, давай найдем тебе что-нибудь сказочное для завтрашнего вечера, — улыбнулась в ответ Ванда.

Мимо прошла другая продавщица, недобро покосившись на Ванду.

— Кто это? Такую мину сделала, когда я спросила о тебе…

— Дениза Проктор. Эта сучка кому-то отсосала, чтобы меня отстранили от участия в репортаже Шестого канала о полных моделях.

— Да что ты? Знаешь, я ее где-то видела, — сказала Руби, смутно ощущая, что, хотя она не помнит, где сталкивалась с Денизой, но встреча была не из приятных.

— Не иначе, на черной мессе, — хмыкнула Ванда.

— Я обязательно вспомню, — пообещала Руби, и подруги пошли выбирать наряд.

Объект влечения

Весь день Руби была как на иголках. Ванд а помогла ей выбрать красивый черный брючный костюм от Лафайетт, слишком народный для офиса, но Руби и Престон собирались в ресторан сразу после работы, а переодеваться, выдавая тщательную подготовку, девушке не хотелось.

Днем Руби почти не выходила из кабинета, всячески избегая встречи с Да Сильвой, не представляя, что сказать, если случайно столкнется с ним в коридоре. Перед назначенным часом она собиралась зайти в туалетную комнату поправить прическу и макияж, когда зазвонил телефон.

— Руби Уотерс, — машинально представилась Руби.

— Ну что, готова к свиданию века? — послышался голос Джереми.

— Готовность номер ноль. Я так волнуюсь…

— Не нервничай. Придешь в ресторан — махни две- три порции джина с тоником.

— Хорошая мысль, — похвалила Руби, и в ее голосе прорезалась паника: — Боже мой, Джереми, о чем говорить с Престоном? — о нем, любимом. Спрашивай о семье, работе — люди обожают рассказывать о себе. Если правильно проведешь подачу, тебе вообще не придется говорить: он весь вечер не закроет рта.

— Надеюсь… Я очень боюсь. Он такой красивый… Все будут пялиться и гадать, что такой парень, как он, делает рядом с девахой вроде меня.

— Он намерен переспать с тобой, потому что находит тебя сексуально привлекательной. Какая разница, что подумают другие?

— Все зададутся вопросом: «Что такой красавец делает рядом с толстухой?» У людей это первая мысль при виде подобных парочек.

— Ну и что, если окружающие сочтут тебя подстилкой Престона? Не им же сосать ему член на исходе ночи!

— Джереми! — возмутилась Руби, словно это ей и в голову не приходило.

— Ох, не разыгрывай передо мной мисс Девственность. Я-то знаю, что ты мечтаешь о сексе с Да Сильвой.

Руби покраснела, но нашлась с ответом:

— Может, мне отсосать у него прилюдно, чтобы его не сочли голубым, а меня — толстой подружкой-ширмой?

— Кого волнует чужое мнение? Людей, у которых глаз наметан на гомосексуалистов, не проведешь подобными уловками. Сейчас появилась новая мода — натуралы выдают себя за голубых или розовых.

— Что?!

— Ей-богу, очень популярно, по крайней мере среди женщин.

— Чепуха!

— Что-о?! А Энн Хетч? А Джулия Сайфер?

— При чем тут они?

— Как при чем? Дамочки переходят в «другую команду», отрываются вволю, затем им снова нужен твердый член, и они бросают бедную Эмили или Мелиссу на милость верного вибратора.

— Хм-м, — протянула Руби, размышляя над услышанным. — А почему только женщины?

— Не знаю, но дамы меняют ориентацию как перчатки. Мужчины так не поступают.

— Мы иначе относимся к любви, Джереми. Мужчины готовы переспать со всем, что шевелится. Как для геев, так и для натуралов секс — чисто физический процесс. А для нас гораздо важнее ментальный аспект. Может, некоторые хотят реализовать свои сексуальные потребности с женщиной, если не получается с мужчиной… Черт, да что я знаю…

— Наверное, ты права. Мы, мужчины, зациклены на «дружках» и «кисках»…

— Джереми, обязательно отпускать такие сальности? Я на работе, — возмутилась Руби, словно и не думала полдня о члене Престона и собственной… кхе, собственном теле.

— Но это правда! Если парню требуется «киска», на остальное он не посмотрит.

— И сиськи, — ввернула Руби.

— Что?!

— Для мужчин традиционной ориентации имеют значение еще и большие сиськи.

— Ладно, но натуралов, косящих под геев, — днем с огнем, однако совсем не трудно найти женщину, прикидывающуюся лесбиянкой.

— Джереми, мне уже пора. Давай обсудим лжелесбиянок в другой раз.

— О'кей, мы с Гэри тоже уходим смотреть футбольный матч.

— Вы идете на футбол? Как?! Может, Патти Ла Белль дает сокращенное шоу?

— Очень смешно. Нет, просто Гэри утверждает, что любит футбол, хотя, по-моему, это проявление внутренней зажатости. Ему кажется, что два гея на стадионе не привлекут внимания.

— Стесняется, что ли?

— Да, такая вот ерунда. Не хочет афишировать ориентацию. Нам труднее, чем лесбиянкам, — те свободно ходят по магазинам, обедают вдвоем в ресторане, и никто ни о чем не подозревает. Но если двое мужчин решат вместе пойти куда-либо, кроме футбола, это все равно что написать на лбу: «Я педераст».

— Вот на какие жертвы приходится идти ради обладания красивой задницей, — поддела Руби, крутанулась на стуле и увидела в дверях Престона.

— Делай, что должен, и…

— Джереми, мне надо бежать.

— Что, красавчик пришел?

— Пока. — Руби положила трубку. Престон наверняка слышал фразу насчет красивой задницы. Ох, хоть бы он подошел недавно и не стал свидетелем дискуссии о мнимых лесбиянках и твердых членах…

— Здравствуй. Если ты занята, я приду позже, — произнес Престон, не переступая порог.

— Нет-нет, я уже собралась.

— Я предлагаю посидеть за бокалом вина в моем отеле. Это рядом, через улицу.

— Конечно. — Руби закрыла ноутбук, подхватила сумочку и поднялась со стула, надеясь, что Престон не заметит, как она дрожит. Девушка даже пожалела, что не улизнула из офиса, не дожидаясь свидания.

Войдя в «Мариотт», Руби и Престон сели за маленький столик. К ним подошла молоденькая официантка.

— Что будете заказывать?

— Ты любишь вино? — обратился Престон к Руби.

— Да, — солгала та, хотя терпеть не могла красное вино, едва выпивая в компании бокал шардонне или пино-гриньо.

Престон бегло просмотрел карту вин:

— Принесите бутылку «Клодк-Валь». Надеюсь, тебе понравится, — повернулся он к Руби, когда официантка ушла выполнять заказ.

— Уверена, что да, — храбро ответила Руби, надеясь, что «Кло-дю-Валь» — белое вино.

— Как работалось?

— Очень плотный день. Двое подчиненных сегодня заболели, телефон разрывался от звонков… — Тут Руби спохватилась, что рутинные обязанности супервайзера отдела претензий, несомненно, бледнеют в сравнении с блестящим миром продаж и маркетинга, которым правил Престон. — А как твои дела? Есть перспективные клиенты на горизонте?

— Да. Я близок к заключению сделки с владельцем крупного предприятия в Балтиморе. Если все пройдет гладко, подпишем контракт к концу недели.

— Поздравляю, — отозвалась Руби, не зная, о чем еще говорить, и решила предложить Престону рассказать о нем самом, как советовал Джереми. — Давно ты занимаешься продажами?

— Почти двадцать лет. Я прирожденный продавец. Родители шутили, что я могу продать лед эскимосам.

Руби посмеялась и уже хотела спросить его о семье, когда принесли вино. Бутылка оказалась темной, что не предвещало для Руби ничего хорошего. Официантка показала вино Престону, тот кивнул, и она откупорила бутылку. Вручив пробку Да Сильве, девушка налила немного вина в его бокал.

Руби чертыхнулась про себя, увидев, что вино красное.

Престон понюхал пробку, круговым движением всколыхнул вино и отпил глоток. Все это показалось Руби слишком мудреным: она привыкла к светлому «Миллеру», «Короне» или охлажденным «дайкири» с «маргаритами».

— Прекрасное вино, — изрек Да Сильва.