Отпущение грехов (ЛП)

— Прости, — шепчу я. Затаскиваю его к себе на колени, обнимаю и кладу подбородок на его холодную голову. Рука Эзры опускается на мое плечо, но я не двигаюсь.

— Он пытался спасти меня, Эзра. — Слезы текут из глаз, а в груди потяжелело от боли.

— Тогда он выполнил свою работу, — говорит он пренебрежительно, наклонившись над телом Дэйва. Я знаю, что он расстроен, но никогда не покажет этого. Я чувствую его горе. Он любил Дэйва, хотя и уверен, что не может любить.

Он протягивает мне телефон, прежде чем наклониться и взять тело Дэйва из моих рук.

— Позвони по первому номеру и скажи им, что нужно забрать двоих. Дай им адрес и повесь трубку, — он поворачивается и подходит к дверям.

Я нахожу номер, набираю его, оставляю сообщение и завершаю вызов. Я следую за Эзрой на улицу, холодный воздух обдувает мои голые ноги, когда я выхожу из дверей. Люди на тротуаре останавливаются и смотрят на нас. На земле лежит снег, а Эзра, голый по пояс, осторожно кладёт мертвую собаку в багажник. Я стою на ступеньках церкви, но на мне только испачканная кровью мужская рубашка. Я спешу вниз по лестнице и забираюсь в машину, опасаясь, что кто-то нас остановит.

Эзра садится в салон, хлопает дверью и срывается с места, как только заводит двигатель.

— Тебя нужно перевязать, а потом нам придется бежать, — говорит он, не сводя глаз с дороги.

Я думаю только о нем. Он спас меня, и сказал “нам”.

— Зачем? — спрашиваю я, надеясь, что он назовёт мне более важную причину, чем два мертвых тела в церкви.

— Кто здесь задает вопросы, Эви?

Глава 44

Эзра

Твою мать. Я понятия не имею, что произойдет сейчас, но я знаю, что не могу рисковать и оставаться на месте. Я смотрю на Эви. Она подтянула колени на сиденье, положив на них подбородок. Моя рубашка пропитана кровью, но Эви кажется невозмутимой.

Я направлял пистолет на сотни разных людей, нажимал на курок и не ощущал ничего, кроме необходимости делать то, что нужно. Это было иначе. Это было личное. Не существовала ни единой вероятности, чтобы Зи остался в живых. И я сделал выбор — стрелять в нее, чтобы убить его, и впервые за всю мою жизнь было трудно спустить курок, я не хотел ее потерять.

Я набираю Джонти, и в автомобильных колонках раздается его невнятный голос.

— Что, черт возьми, случилось, Эз? Еще нет даже девяти утра.

— Достань мне два паспорта, наличные деньги, авиабилеты из Ньюарка в Россию, одежду для Эви и новую машину. Встреть меня в университетской больнице по дороге в аэропорт.

— Что случилось? — он беспокоится.

— Зи. Он мертв. Мы уезжаем.

— Черт, я позвоню Симусу, и я встречу тебя там, как только смогу, — обещает он, прежде чем повесить трубку.

Я никогда ни от чего не убегал. Я всегда держу голову выше всех, и я уничтожаю всех, кто встает на моем пути. Сейчас по-другому. Я не могу противостоять всему гребаному британскому правительству. Мне нужно залечь на дно, пока я не узнаю, каковы будут последствия смерти Зи. Насколько я знаю, он блефовал, но он был хитрым ублюдком.

Я стою в дверях, наблюдая за тем, как доктор накладывает швы на плечо Эви. Она смотрит в потолок.

Я должен уйти и оставить ее здесь. Обе наши жизни превратились в кошмар с самого первого раза, как я ее увидел. Она стала моей зависимостью, а я превратился в инструмент решения ее проблем.

Она просит меня причинить ей боль. Она хочет, чтобы я сломал ее, и для чего? Она думает, что заслуживает этого. Она думает, что Бог ее простит и примет на небесах с распростертыми объятиями. Я всегда говорил, что Эви безумна, и это неудивительно. Она склонна верить, что в чем-то неправа, недостойна, что она ничто и никто, хотя, по правде, она для меня — всё. Я никогда не хотел обладать женщиной раньше, но я хочу, чтобы каждая частичка Эви принадлежала мне. Я хочу обладать каждой ее слезинкой, каждым вздохом, ее надеждами и мечтами, страхами и желаниями. Все, что она представляет собой, принадлежит мне. Мой мир грозит развалиться на куски, и я должен ее отпустить, но я не хочу. Я одержим ею до такой степени, что мне все равно, что будет лучше для нее. Главное, что она со мной. Ей следовало уйти, когда у нее был шанс. До того, как я трахнул ее, до того, как я ее погубил. Дважды.

Поэтому я подамся в бега и возьму с собой свою маленькую убийцу.

Медсестра заканчивает бинтовать плечо Эви и фиксирует ее руку на повязке, улыбаясь мне перед тем, как уйти.

— Что будет дальше?”- спрашивает Эви, глядя в потолок. Кажется, она потеряна, и я не знаю, спрашивает ли она меня или разговаривает сама с собой.

— Мы едем в Россию.

Она хмурится и поворачивается ко мне.

— Это из-за того, что Захария сказал о тюрьме?

Я киваю.

— У меня там влиятельные друзья. Неприкасаемые друзья.

Глава 45

Эви

Мы приземлились в Москве час назад, и в этот дом нас привезли на «Бентли». Эзра говорит, что этот человек может нам помочь. Нам. Потому что сейчас мы вместе. Тусклый зал наполняется густым сигарным дымом, и вокруг кухонного стола собралось несколько человек с винтовками через плечо, они играют в покер. Каждые несколько секунд один из них выкрикивает что-то по-русски, а остальные смеются и кричат в ответ. Хотя я чувствую себя некомфортно, я знаю, что Эзра будет держать меня в безопасности, потому что мои слезы принадлежат только ему.

Крупный мужчина передо мной заставляет мой живот сжаться и заныть от страха. Если я думала прежде, что Эзра — сам дьявол, я ошибалась. Этот человек выглядит элегантно, почти как король на троне. Его поза идеальна, его костюм превосходно подогнан по фигуре, но в его ярких голубых глазах искрится настоящее зло. Все в нем отдает холодом. И я знаю, что этот человек должен быть дьяволом. Его взгляд отталкивает меня. Он ухмыляется, когда берет мою ладонь и подносит ее к губам. Моя рука дрожит, когда он целует пальцы. Его глаза уставились на меня, губы все еще касаются моей кожи.

— Я — Ронан, моя милая овечка. — У него очень сильный акцент, жесткий.

Я нервно посматриваю на Эзру, он постукивает пальцами по ноге.

— Не заставляй меня тебя бить, Рон, — рычит он.

Ронан усмехается. Улыбаясь, он протягивает мне руку.

— Какие мы обидчивые. — Его взгляд переключается на Эзру: — Итак, как ты убил Зи? — спрашивает он. Его ломаный английский заставляет волоски на моей руке встать дыбом. У дьявола русский акцент. — Ты его избил? Пустил кровь? Скажи, что ты отрезал ему яйца и заставил его их проглотить, ну же? — он смеется, и этот смех отдается грохотом по всему дому.

Эзра усмехается и раскуривает сигару.

— Не было времени, мой друг, на этот раз обошлось без яиц в глотке. Эзра смотрит на меня, его глаза пробегают по моему плечу, как будто ищут признаки слабости. Оно болит, но мне все равно, потому что эта боль означает, что мы вместе, и ради этого я буду с радостью принимать любую боль.

Ноздри Ронана раздуваются, умиротворяющая улыбка исчезает с его лица.

— Жаль, — бормочет он, хватая бутылку водки со стола. Я наблюдаю за движением мускулов на его шее, пока он делает глоток за глотком. Когда он, наконец, отрывается от бутылки, вытирает рот ладонью, а затем подталкивает бутылку в мою сторону.

— Хочешь? — спрашивает он, смеясь.

Я качаю головой и крепче прижимаюсь к Эзре. Один из мужчин, играющих в покер, отталкивается от стола, деревянные ножки кресла заскрипели, царапая по полу. Мой пульс ускоряется, когда он начинает подходить к нам. Он останавливается рядом с Ронаном, склоняется через его плечо и что-то шепчет ему на ухо.

Взгляд Ронана потухает, он кивает.

— Я знаю, что пока мы тут с тобой беседуем, тебя разыскивает MI-5, - он качает головой. — Но они меня не беспокоят, я справлюсь с ними, просто прихлопну их. Как назойливую муху, — и он, в подтверждении своих слов, с силой хлопает большим пальцем по столу. — Раздавлю их.