Легче перышка

Вот если бы мы с Себастианом встречались на несколько недель больше… Я бы тогда позвонила ему вечером и поделилась семейной проблемой. Позвала бы его к себе и поплакала у него на плече. Задумываюсь. Может быть, именно этого не хватает мне и Себастиану. Возможно, я просто ни разу не показала, что сильно в нем нуждаюсь. Возможно, он хочет со мной переспать, но думает, что я еще не готова. Может, позвонить? Палец сам собой тянется к телефону и нажимает кнопку. С запрограммированным номером его телефона. Единица. Гудок. Первый. Второй. Третий. Наверно, его нет дома. Четвертый. Пятый. Автоответчик. Ясно. Точно, нет дома. Кладу трубку, сообщение не оставляю.

Не помню, чтобы он рассказывал о своих планах. Наверное, пошел «немного выпить» с коллегами и вечеринка затянулась. Как в вечер нашего знакомства. Все поехали в Сохо к Дику, в бар «Атлантик», и засиделись до трех часов. Мы с Патти, Себастиан, двое его коллег — Даррен и Найджел. Эта троица заключала пари буквально на все. Какого цвета будет галстук у человека, который сейчас войдет. Какое слово официантка скажет первым — самая легкая сотня фунтов в моей жизни. Себастиан признался, что заключает пари с коллегами и клиентами сутки напролет. На первом свидании он так много выиграл, что заказал марочное вино и устриц и еще признался, что вот-вот выиграет у шефа пари на пять тысяч фунтов.

— Не оставляй меня, крошка. — Он подмигнул.

Я и не собиралась.

Лиз звонить слишком поздно — скорее всего, она в глубоком коматозе. Из ресторана мы вышли, громко хохоча, и подозвали черное такси, которое должно было отвезти Лиз к «любимому мужчине». Несколько минут я объясняла ей, что водители черных такси славятся тем, что отлично ориентируются в Лондоне и им можно доверять. В конце концов, водитель потребовал, чтобы я поехала вместе с ней. По дороге Лиз, высунув голову из окна, вдыхала свежесть ночного воздуха, тщетно силясь сдержать тошноту. Вот он, недостаток худобы: худым людям не хватает жира, чтобы всасывать лишний алкоголь.

В Ислингтоне Джейсон открыл дверь, представ в пижаме с изображением Барта Симпсона. А Лиз никак не поймет, почему порой я считаю его болваном. Он подхватил Лиз, взял заполненный рвотой пластиковый пакет, поблагодарил меня за заботу и унес Лиз в спальню. Вредная часть меня виновато представила себе, как он бросил ее на кровать и отпустил пару резких замечаний о пьющих женщинах. Но завистливая часть тут же представила, как он осторожно раздел Лиз, укрыл одеялом, затем поставил рядом с кроватью большую кружку с водой и ведро.

Я пыталась садиться на диету, но результат всегда один: я толстею. Диету принято начинать с понедельника. Каждое воскресенье я устраняю из своего холодильника все высококалорийные продукты, на которые только можно польститься во время длительной диеты. Выкидывать рука не поднимается. Особенно когда в Африке голодают дети — мама всегда об этом говорила. Затем начинаю мучиться: разве можно начинать диету, как следует не погуляв, — не дай бог, случится синдром отмены и все начинания насмарку. Я направляюсь в соседний индийский ресторан «Бенгальский Тандори» — мне больше нравится называть его «Бенгалить До Дури» — и заказываю с собой лук, жаренный колечками, курицу в остром соусе, рис «Басмати» с травами и специями, слоеную лепешку с мясом, вафли с чатни из манго и порцию картофеля со шпинатом. Последнее беру лишь потому, что в полноценной диете должны быть овощи. К сожалению, заглядываю туда так часто, что мой заказ стал регулярным. Доставляют каждое воскресенье в половине восьмого вечера. К началу сериала «Улица Коронаций».

Банк, в котором я работаю, добился очень низких корпоративных тарифов на посещение спортклуба, и я туда записалась. Чудесное место. Восхитительный бассейн, пара залов, четыре корта… если мне не изменяет память. В последний раз была там очень давно. На вводных занятиях познакомилась с роскошным мужчиной в тенниске, через которую просматривались упругие мышцы рук и шесть кубиков на животе — настоящий супермен, он посоветовал мне бегать трижды в неделю примерно по двадцать минут, ходить на тренажере, заниматься аэробикой и пару раз в неделю плавать в свое удовольствие. Сказал, что однажды я буду выглядеть как Кейт Мосс. Сначала я строго соблюдала режим, затем однажды нашла в Интернете сайт, где расписано, сколько калорий сжигается при каждом упражнении. Он, конечно, был прав. Я действительно буду выглядеть как супермодель. Через восемь лет, четыре месяца и три дня — плюс-минус несколько часов. После такой статистики мотивация вряд ли поможет, и я зажила прежней жизнью. И поправилась еще на один стоун.

Просто не верится, что прошлым вечером мы с Лиз потратили столько времени на обсуждение диет-чата. Даже смешно. Почему сразу не подумали о липосакции? Вот проснется Лиз, и мы еще посмеемся над пьяными разговорами. Чтобы я устроила диет-чат? Смех, да и только.

Как похудеть — совет № 4

Спроси себя, на что ты готова

На заваленном бумагами столе звонит телефон. Очень кстати. Готовлю пресс-релиз о сделке на десять миллионов долларов, которую мой банк заключает где-то там в Словакии. Потираю виски. Пульсирующая боль в голове смешивается с головокружительной усталостью, мыслями о брате и полным отсутствием интереса к работе. Утром я целый час потратила на то, чтобы понять, в чем суть сделки; еще один час ушел на то, чтобы объяснить Свену, инвестиционному банкиру, почему сегодня стричься не обязательно. Из «Ньюснайт» ему звонить не будут.

Инвестиционные банкиры. Думают, раз получают много денег и их чествуют в «Браунс Блэк», значит, они стали важными персонами большого мира. Я трачу уйму времени на то, чтобы помассировать им эго и направить ожидания в нужное русло. Объясняю, почему у них мало шансов попасть на обложку журнала, если одновременно рассматриваются кандидатуры Тома Круза, принца Уильяма или Чарли Диммока.

Похоже, Свену труднее всего дается именно этот пункт. Ему не понять, почему женщина, в которой он способен заметить лишь элементы топографии и отсутствие лифчика, может быть знаменитой. Хотя он из Восточной Европы, так что такие вещи его мозгу не доступны. В прошлом году Свен перешел к нам из какого-то банка, о котором я никогда не слышала, но, упоминая название, Свен улыбнулся и кивнул. Частый гость пресс-бюро. Стоит пропустить его имя в газеты, и он — счастливейший человек на земле. Одна цитата из его бесценных изречений приводит его в иступленный восторг.

К сожалению, мне подвернулось лишь два случая это сделать. В первый раз я упомянула в «Файненшл таймс», что Свен поступил на работу в наш банк, а во второй написала статью о перемене места работы и процитировала Свена, который сказал, что смена работы приводит к душевной травме. Это все равно что менять школу, когда тебе уже тридцать пять. С тех пор газеты были «бессвенной» территорией, и, глядя на сегодняшнюю сделку, понятно почему. Слишком скучно.

Кидаю взгляд на часы — полдень — и отвечаю на телефонный звонок.

— Орла Кеннеди слушает.

— Служба регистрации посетителей, первый этаж, восточный вход. Вас ожидает мужчина. Некий мистер Финн Кеннеди. Отправить его к вам? (Спасибо, уже сам отправился.)

— Сейчас спущусь, — тяжело вздыхаю я. — У меня есть несколько минут. Скажите, что скоро подойду.

Возвращение блудного брата. Вытягиваю сомкнутые руки перед собой до хруста в суставах. Проходящая мимо секретарша смотрит с отвращением.

Финн изучает одну из гигантских картин, которые украшают мраморные и стеклянные стены службы регистрации посетителей «Браунс лэк», за спиной у него висит забитый вещами рюкзак. Огромное полотно покрыто хаотичными желтыми и красными пятнами, а из левого нижнего угла в правый верхний летят волнистые зеленые побеги. Смотрю на него в отчаянии. Директор банка без ума от современного искусства, поэтому служба регистрации превратилась в помойку из картин и скульптур. На прошлой неделе я поймала журналиста который тушил сигарету об одно из последних приобретений, а месяц назад чуть не разразился скандал: директор вернулся из трехнедельной поездки на Дальний Восток и обнаружил, что предмет его гордости и радости — двадцатифутовая картина, обладатель главного приза, — висит вверх ногами. Лично мне так нравилось больше, но если уж на то пошло, тогда не понимаю, в чем отличие скомканной постели какой-нибудь знаменитости от моей — бардак он и есть бардак.