Шалости фортуны

Мизерная зарплата инженера НИИ заставляла «крутиться на всю катушку», но год назад Виктор развелся, и в свои неполные сорок получил наконец возможность уделять больше времени «четвероногому другу» (так он называл свой любимый диван), чему и был чрезвычайно рад. Зазвонил телефон.

— Рагузов Виктор Васильевич? — Молодой мужской голос был энергичен и деловит.

— Он самый.

— Добрый вечер. Вас беспокоит восемьдесят пятое отделение милиции, лейтенант Прошкин.

— Слушаю вас, — сказал Виктор, недоумевая, зачем это он понадобился милиции.

— Автомашина ВАЗ-2105, голубого цвета, государственный номер Ж 80-16 МК вам принадлежит? — сухо спросил лейтенант.

— Да.

— Сегодня, примерно в 18.20, за рулем были вы? — продолжал допрос милиционер.

— Да, — снова ответил Виктор.

— Так вот, гражданин Рагузов, на вас поступило заявление. Неосторожно ездите, уважаемый, обрызгали грязью гражданку, испортили ей пальто. И пальто, надо сказать, недешевое, — понизил голос Прошкин. — Такой инцидент имел место?

— Имел, — со вздохом признался Виктор.

— Придется отвечать, — тоже со вздохом, явно передразнивая Виктора, сказал лейтенант.

— И что же мне теперь делать?

— Вы, Виктор Васильевич, зайдите завтра утром ко мне в отделение, но обязательно до восьми ноль-ноль, а то потом я сменюсь. Я вам подскажу, как выйти из ситуации с наименьшими потерями. — Последние два слова Прошкин произнес подчеркнуто многозначительно.

Лейтенант Прошкин оказался молоденьким парнишкой, белобрысым и розовощеким. Он совсем недавно надел офицерские погоны и еще не устал от бесконечного потока нарушителей и потерпевших. Ему хотелось помочь всем, поэтому после беспокойного ночного дежурства он терпеливо втолковывал Виктору, как тому следует поступить.

— Заявленная стоимость испорченного пальто — шестьсот долларов США. Если этому делу дать ход, то любой судья — это, как говорится, сто процентов — удовлетворит иск против вас. Тем более, что у потерпевшей, — Прошкин ткнул пальцем в бумагу, — есть свидетели. Да прибавьте еще судебные издержки — тоже за ваш счет. Поэтому вам это дело лучше уладить полюбовно. Вот вам мой совет: поезжайте сегодня же к потерпевшей — адрес я дам — и уговорите ее забрать заявление. Вам, конечно, придется оплатить химчистку и все такое, но это же не шестьсот долларов, верно?

Виктор кивнул, соглашаясь.

— Да и к чему вам, Виктор Васильевич, лишняя судимость? — подмигнул Виктору лейтенант и сам рассмеялся своей шутке.

— Да, придется, видимо, так и сделать, — вздохнул Виктор.

— Поговорите с ней по-хорошему, — подхватил Прошкин, — цветов купите, конфеток... Вот адресок, возьмите, — он протянул Виктору листок, — и удачи вам.

— Спасибо за помощь, товарищ лейтенант. — Виктор взял бумажку и пожал Прошкину руку.

— Счастливо, — улыбнувшись, попрощался Прошкин.

В дверях Виктор обернулся.

— Простите, а как зовут... э-э... потерпевшую? — спросил он.

— Людмила Григорьевна, — ответил лейтенант, заглянув в заявление.

Вечером, после работы, Виктор, не заезжая домой, отправился по адресу, полученному в милиции. Рядом на сиденье лежали коробка конфет и букетик гвоздик, купленных у метро. Старую кирпичную пятиэтажку, где жила неведомая ему Людмила Григорьевна, он нашел быстро, поднялся на второй этаж и нажал кнопку звонка. За дверью послышались шаги.

— Кто там? — спросила женщина.

— Людмила Григорьевна, здравствуйте. Я по поводу вашего заявления в милицию. — Виктор постарался, чтобы в его голосе слышались доброжелательность и раскаяние.

Дверь открылась. В прихожей было темно, свет горел в комнате за спиной женщины, и Виктор видел только ее силуэт.

— А-а-а, так это вы загубили мое новое пальто? Ну что же, входите, мне крайне интересно послушать, как вы будете оправдываться. — Слова женщины звучали насмешливо, иронически, в них не было раздражения или гнева.

— Людмила Григорьевна, вы себе представить не можете, как я сожалею о случившемся, — заговорил Виктор, снимая шапку и переступая порог квартиры. Женщина отошла от двери и зажгла наконец свет в прихожей.

— Всему виной эта отвратительная погода, — продолжал Виктор, закрывая за собой дверь. — Хотя я, конечно, ни в коем случае не отрицаю своей... — Виктор повернулся к хозяйке и осекся на полуслове...

Он мгновенно узнал ее. Узнал, хотя они не виделись много лет. Узнал, потому что никогда не забывал о ней — просто не в силах был забыть...

Когда-то давно, почти двадцать лет назад, он любил эту женщину. Любил до одури, до исступления, до помутнения рассудка. Люда, она одна занимала все его чувства и мысли. Ему казалось, что и она отвечала ему тем же, но... Люда была хороша собой, умна, весела и общительна. У нее была возможность выбора — и она выбрала не его.

Виктор страшно переживал, чуть было не натворил глупостей, но ни тогда, ни позже не осуждал ее за это. Она выбрала не его — и он смирился с этим выбором. Все, что он мог сделать для нее, — это уйти из ее жизни. Исчезнуть, сгинуть без следа, чтобы не смущать своим несчастным видом, чтобы она быстрее забыла о его существовании. Он так и сделал и поэтому ничего не знал о ее судьбе...

— Ну-ну, продолжайте, пожалуйста, что же вы замолчали? — язвительно спросила женщина.

— Люда... — глухим голосом промолвил наконец Виктор.

— Простите? — Женщина, близоруко щурясь, посмотрела на него. Ее рука потянулась к очкам, лежащим рядом на тумбе.

— Люда, боже мой, Люда...

— Витя?.. — неуверенно спросила она. И вдруг, всплеснув руками, от души расхохоталась. — Витя, ну надо же... Невероятно... Так это, оказывается, ты... грязью меня умыл...

— Люда, я...

— Ладно, ладно... Ну проходи же, проходи, раздевайся. Подожди, дай я тебя хоть поцелую! — Она радостно чмокнула его в щеку и стала помогать ему снимать куртку, приговаривая при этом: — Нет, это в самом деле невероятно. Кому рассказать — не поверят.

— Это тебе! — Виктор протянул ей гвоздики и конфеты.

— Спасибо, но... помнится, ты обычно дарил мне розы? — лукаво прищурилась она.

Это была правда. Она любила розы, и Виктор всегда приходил к ней только с розами.

— Но я же не знал, что ты — это ты, — развел руками Виктор, подхватывая шутливый тон разговора.

— Ой ли? А может, решил отомстить мне? Спустя столько лет, а? — Она рассмеялась.

— Хорошего же ты обо мне мнения!

— Витя, господи... Ну проходи, проходи...

Люда усадила Виктора в кресло и, улыбаясь, стала откровенно рассматривать его. Он тоже, не отрываясь, глядел на нее: безупречная прическа, тщательный макияж, не по-домашнему нарядное платье. Собралась куда-то? Или, наоборот, кого-то ждет?

— Люда, я, кажется, не вовремя. К тебе кто-то должен прийти?

— Нет, это я собиралась к подружке — посплетничать... Не бери в голову — в другой раз зайду... Слушай, такую невероятную встречу надо отметить. Посиди, я мигом что-нибудь соображу. — Люда вышла на кухню.

Виктор, глупо улыбаясь, сидел в кресле и думал: «Нет, надо же такому случиться! Просто чудо какое-то... А вдруг она всерьез считает, что я ее выследил... Фу, глупость какая! А где же ее семья? Ей, наверно, будет неловко перед мужем. Жаль, конечно, но лучше бы двигать отсюда...»

Люда собирала на стол, когда в кухню вошел Виктор и спросил:

— Люд, а почему ты одна? Где твои домашние?

— Сынуля мой у родителей. А же собиралась на девичник — вот и отправила его.

— А муж?

— Я, Витя, давно уже в разводе. Слушай, ничего, что я тебя принимаю на кухне?

— По-моему, это великая честь для человека, столь вероломно испортившего твое новое пальто.

— Ладно, с пальто мы потом разберемся... Открой-ка лучше эту вот банку... И эту бутылку...

Через несколько минут они сидели за столом, друг напротив друга. Тихо играла музыка, неярко светило бра на стене.

— А помнишь, как мы с тобой ходили в Нескучный сад? Какая тогда была удивительно красивая осень... — вспоминала Люда.