Школа чувств (СИ)

— Ты тоже.

— Я тоже красотка? — удивился Саша.

— Ты мне тоже стал нравится.

— Стал? А раньше, значит, не нравился.

— Раньше я просто не обращала на тебя внимания, — пожала плечами Маша.

— Да, Соловьёва, я самый незаметный чел в нашем классе.

— Но ведь заметила.

— Ага, в раздевалке, после душа. Эх, надо было мне тогда как бы между прочим полотенце сбросить. Тогда бы ты меня на всю жизнь запомнила.

— Знаешь, я была на многих танцевальных конкурсах по латине, и мы иногда переодевались по несколько пар в одной гримёрке, где было не развернуться. Я видела мужские тела совершенно без всего — и меня это не смущало. Но стоит тебе начать подкалывать меня из-за этого случая в раздевалке, и я смущаюсь.

— Ну это нормально, — Саша прижался губами к её маленькой ладошке, — там были посторонние мужики, а тут я, любовь всей твоей жизни.

— Сколько самоуверенности! А почему ты, любовь всей моей жизни, попросил разрешения меня поцеловать?

— Маш, ты хоть запоминай, о чём договаривались: без твоего разрешения я тебя ни обнимать, ни целовать не должен.

Мария помолчала, а потом робко улыбнулась:

— Думаю, в следующий раз можешь не спрашивать.

— Ну-ка, ну-ка, — парень отодвинул её от себя и внимательно осмотрел с ног до головы, — это та самая Маша или её кто-то подменил? Неужели ты мне даёшь карт-бланш?

Она кивнула.

— Понравилось со мной целоваться? — серьёзно спросил Морозов.

— Тебе обязательно об этом меня спрашивать? Ты сам не можешь понять, понравилось мне или нет? Морозов, я тебя ненавижу!

Она ударила его кулачком по груди и быстро пошла вперёд, сдерживая слёзы. Ну почему так получается? Стоит только что-то почувствовать к человеку, как он всё превращает в хохму. А ведь у неё не просто потеплело в груди во время поцелуя, ей захотелось обнять Сашу, прижаться к нему и ответить на поцелуй…

Бах! И она уже не идёт вперёд, а летит назад, но приземляется не на асфальт, а в объятия Морозова.

— Прости меня, Маша, и не убегай.

Он прижимает её к себе, потом подхватывает под бёдра и поднимает над собой:

— Посмотри на меня сверху и скажи, что я дурак.

— Ты дурак!

— И что ты меня прощаешь.

— Но я тебя прощаю.

Он осторожно поставил девушку на землю и быстро поцеловал в губы.

— Вот видишь. За последние пятнадцать минут мы с тобой продвинулись дальше, чем за предыдущие несколько дней. Нам с тобой не хватает вот такого неформального общения. Нам нужно полноценное свидание.

— Свидание? — переспросила Маша.

— Да. У нас тобой такой плотный график занятости после школы, что мы не успеваем побыть вместе. Давай попробуем.

— Давай, — загорелась этой идеей девушка, — настоящее свидание!

— Тебя что же, моя хорошая, никто до этого момента на свидания не приглашал?

— Нет.

— Как приятно…

— Ты опять смеёшься надо мной?

— Нет, не смеюсь. Приятно, говорю, быть первопроходцем. Я первый, кто тебя поцеловал, первый, кто пригласил тебя на свидание, надеюсь, буду первым, кто лишит тебя девственности.

— Пошляк! И не мечтай, этого не будет.

— Посмотрим.

— И смотреть нечего.

— Ладно, пока рано об этом говорить. Вот влюбишься в меня, как кошка, сама попросишь, а я ещё подумаю.

— Дурак!

— Этот факт мы уже несколько минут назад прояснили. Теперь о свидании. О первом твоём свидании. Предлагаю встретиться завтра.

Мария задумалась. Суббота вроде бы свободна, но что-то она хотела сделать…

— У тебя ведь завтра игра, так?

Он с интересом посмотрел на неё и ухмыльнулся:

— Никогда не думал, что ты интересуешься моими делами. Да, завтра играем с 79 школой и 112-м лицеем.

— И как же свидание.

— Машенька, это ведь не на весь день затянется. Первая игра в одиннадцать часов, вторая в полтретьего. Весь вечер наш.

— А можно я приду посмотреть?

— Посмотреть игру?

— Посмотреть, как ты играешь.

— Мне было бы приятно, — признался он. — Будешь моим счастливым талисманом.

— А если проиграешь?

— Я? — искренне удивляется Саша. — Ты меня плохо знаешь. К тому же я не один, у нас лучшая команда ШБЛ в городе. А теперь ещё и такой симпатичный талисман появился.

— А с чего ты взял, что я буду счастливым талисманом?

— Потому что с тобой всегда легко.

А ему действительно с ней легко. Её непосредственность и некоторая наивность будоражат воображение. К ней приятно прикасаться, её сладко целовать, но самое замечательное — это видеть, как в ней пробуждается женщина, постепенно, несмело, но пробуждается.

Весь его сексуальный опыт подсказывал, что здесь нужно быть очень терпеливым. Маша только на словах такая свободная и раскованная, но когда дело касается даже невинных поцелуев, становится робкой и испуганной. И это так возбуждает, что Морозов сам себя уже начинает себя бояться.

4

Игры Школьной Баскетбольной Лиги в субботу проходили в спорткомплексе «Старт». Мария сидела среди болельщиков своей школы рядом с Настей, которая до сих пор не могла поверить, что её подружка заинтересовалась баскетболом. Вернее, заинтересовалась сначала Морозовым, человеком, совершенно не подходящим ей, а потом уже и баскетболом.

— Маш, но как же вы всё-таки сошлись? — мучилась Настя.

— Случайно встретились вечером в автобусе, пошёл меня провожать, ну и закрутилось как-то.

Мария не хотела делиться даже с лучшей подругой тем, что произошло в раздевалке.

— Обалдеть! У меня в голове не укладывается — ты и он. Чёрное и белое!

— Ну, не такая уж я белая, — замечает Маша.

— Зато он чернее чёрного.

— Тёмный ангел, — тихо произносит Мария, но в общем гуле голосов Настя её не расслышала, зато начала активно кричать, подпрыгивать на месте и махать руками. Это на площадке появились школьные команды. Соловьёва смотрела на ребят из своей школы и с удивлением замечала, что Александр не самый высокий в команде. Например, Миша, бой-френд Насти, оказывается на полголовы его выше.

Морозов казался очень сосредоточенным, он не улыбался, не рыскал взглядом по трибуне, а смотрел прямо перед собой.

Начало игры для Марии получилось смазанным, потому что она то спрашивала у Насти правила, то переживала восторги зрителей после каждого заброшенного мяча. И только к концу второй десятиминутки она более или менее начала понимать, что же происходит на площадке. А когда поняла, то ахнула. Саша вовсе не хвастался, когда говорил, что их школьная команда лучшая среди других, а он сам не проигрывает.

На площадке он был атакующим защитником и двигался как бог. Каждая контратака, которую он завершал, заканчивалась мячом в корзине. Его дриблинг на площадке напоминал танец, а Маше это было близко и понятно, она могла оценить красоту движения парня. Вот он застыл в стойке, напряжённый, как струна, с заряженной стопой, готовый в любую минуту сорваться в атаку. Вот делает обманное движение, подняв мяч над головой, а сам совершает бросок из-под руки соперника. Вот рывок, и он в четыре шага освобождается от опеки и, приняв мяч, сверху вбивает его в корзину. В танце так же, как и в игре: из стойки — в ритм музыки, подчинить своё тело чёткому, размеренному движению, не сбиться, донести лёгкость танца до зрителя, судей.

За всё время игры Саша отдыхал на скамейке запасных в общей сложности минуты три. Маша вместе со всеми прыгала на трибунах и скандировала кричалки:

С нами победа,

с нами успех,

сто седьмая сделает всех!

Под конец игры счёт был в их пользу — 98–53. Болельщики сто седьмой школы неистовствовали. Девчонки, сидящие на первых рядах, перегнулись через рекламные щиты и громко закричали:

— Морозов! Мы тебя любим!

Он помахал им рукой. А потом, прежде чем уйти из зала, снял майку, обнажив свой торс, перекинул её через плечо и сложил пальцы в форме сердца. Приложив его к груди, он безошибочно нашёл глазами Машу и громко крикнул, перекрывая весь шум зала: