Притяжение противоположностей

— Нашелся кто-нибудь, кто будет делать это? — голос Мейзи отзывался эхом в почти пустом гимнастическом зале.

— Нет еще.

— Элет собиралась, но она простудилась, — сообщила женщина, стоявшая рядом со столом.

— Давайте я займусь этим, — сказала Джасинда.

Это был очень небольшой киоск, такой, что в нем мог поместиться лишь один человек. Явно, это был киоск для продажи лотерейных билетов.

Мейзи повернулась к ней с сияющей улыбкой.

— О, дорогая, как это мило с твоей стороны. Ты такая симпатичная. Это будет превосходно.

Громким голосом она крикнула Лэнну:

— У нас есть доброволец, который принесет нам удачу!

А женщинам, стоящим рядом с киосками, она добавила:

— Смотрите внимательно за своими мужьями, девочки.

Джасинда с недоумением посмотрела на нее.

— Почему ты так сказала?

— Отойди в сторону, Джасинда.

Лэнн с двумя мужчинами установили наконец будку, ворча и добродушно переругиваясь. Она взглянула на надпись наверху, внимательно всматриваясь в цветные завитушки, и вдруг обмерла:

— Будка для поцелуев!..

Она отрицательно замотала головой.

— Извините. Я думала… Но я совсем не хочу работать в будке для поцелуев!

Двое мужчин посмотрели друг на друга, затем на Джасинду. Женщины вокруг киосков с любопытством покосились в ее сторону.

— Я сделаю это, — сказала Мэйзи храбро.

Она роскошным жестом со слегка преувеличенной аристократичностью коснулась своих вьющихся волос.

— Даже не сомневайтесь, мужчины будут бить друг друга дубинками, чтобы добраться до меня.

Она улыбнулась Джасинде.

— Ты займешь место в моем киоске?

— Да, конечно, — ответила она быстро и исчезла в нем, так как входные двери открылись, и народ чередой стал заполнять зал. В течение следующего часа Джасинда была занята продажей тортов и пирожных домашней выпечки и продуктов домашнего консервирования посетителям, толпившимся вокруг ее киоска. Гимнастический зал заполнился людьми до отказа, и их веселые разговоры слились в нестихающий гул. Лица покупателей мелькали перед ней, но она их не замечала, работая так быстро, насколько это было возможно, извиняясь, если обсчитывала одного покупателя, или с благодарностью принимая деньги назад, когда давала слишком большую сдачу другому. Но ни один из них не грубил, и она действительно получала удовольствие от своей работы. И краем глаза она наблюдала за Мейзи.

В соседней будке эта маленькая, не очень красивая женщина всем телом подалась вперед и бесстыдно приставала к мужчинам.

— Ну, подойди сюда, Фред. Лаура отвернется. Не хочешь, дорогой? Всего один доллар, Фред.

Фред выложил свой доллар, целомудренно поцеловал Мейзи в щечку и исчез со смеющейся Лаурой.

— Билл? — Мейзи обратилась к старику, который слушал и беззубо улыбался.

— Да, да, ты!

Он покачал головой и пошел прочь, все еще улыбаясь.

— Мейзи, ты теряешь популярность, — поддразнила ее женщина из соседнего киоска.

— Это оттого, что они не могут видеть мои стройные ноги в этой будке!

Джасинда вновь переключила внимание на свою собственную работу, одновременно принимая двадцатидолларовую купюру от одного покупателя и пятидолларовую от другого. Она вручила им покупки и быстро сдала сдачи.

— Я не намерен давать на чай так щедро.

Джасинда взглянула на ясные карие глаза. Эрик Фортнер стоял по другую сторону прилавка, держа банку маринованных огурцов домашнего приготовления. В его протянутой ладони она увидела четыре однодолларовые купюры.

— Я дал вам двадцать.

— О, извините.

— Вы отдали мне его сдачу.

Молодая девушка обменяла свой полный кулак денег на четыре доллара Эрика и исчезла в толпе. Эрик остался.

— Вы выглядите так, как будто вам нужна помощь, — сказал он.

Да, она ей действительно была нужна.

Мейзи появилась рядом с Джасиндой и сразу включилась в работу, рассыпая шутки направо и налево.

— Попридержи своих лошадей, кучер… У меня только две руки, но какими опасными они могут быть…

Она на ходу кивнула Эрику:

— Почему бы тебе не пригласить бедную девушку посмотреть ярмарку? Ведь она весь вечер не выходила из этого киоска.

— Хорошо, — он сразу любезно согласился.

Джасинда взглянула в его карие глаза и молча кивнула. Она уже забыла, какой строгий вид был у него вчера в офисе, и сейчас вдруг обнаружила, что во все глаза смотрит на него и во всем зале видит лишь его одного. Его светлые волосы были взъерошены ветром, а одет он в выцветшие синие джинсы и голубую батистовую рубашку. Эрик выглядел намного естественнее в этой одежде, чем вчера. Она чувствовала странное возбуждение, находясь рядом с ним. Было ли это из-за ярмарочной атмосферы, ликующих криков детей, или причиной всему было твердое пожатие его руки? Она не пыталась ответить на этот вопрос, а просто присоединилась к нему.

Его глаза оценивающе скользнули по ней, когда они двинулись сквозь толпу.

— Вы сегодня прекрасно выглядите.

— Благодарю вас.

Она окинула свою струящуюся шелковую юбку и свободную блузку придирчивым взглядом, а затем оглянулась на короткие, до колен, хлопчатобумажные юбки и скромные блузки, в которые одеты женщины вокруг. Она обратила внимание, что женщины изредка бросали взгляды в их сторону, но Эрик, казалось, не замечал этого. «Или, может быть, — вдруг пришло ей в голову, — женщины заглядывались на него?» В конце концов, Эрик был одним из них, и для женщин Файэтвилла он, несомненно, выглядел очень привлекательно. Однако сейчас Эрик был вполне привлекательным и для нее. При сильном освещении волосы его светились льняным блеском, а улыбка обладала такой энергией, что могла любую женщину заставить почувствовать себя просто королевой ярмарки.

Он слегка обнял ее за талию и повел сквозь толпу, приветливо кивая знакомым.

— Расскажи мне о Нью-Йорке. Эмигранты все еще приезжают на остров Эллис?

Она взглянула на него.

— Нет, он закрыт с тех пор, как…

Он что, дразнит ее? Она могла поклясться, что видела озорные искорки в его глазах. Но, с другой стороны, место, о котором он спрашивал, было так далеко от центральной части Нью-Йорка, а Эрик, возможно, не очень хорошо умел читать и до сих пор имел неверные представления о городе.

— А как насчет крокодилов в канализационной системе? — продолжал он. — Довольно толстые, да?

Он изо всех сил пытался скрыть улыбку. Насмешник!

— О Господи! Конечно, — сказала она серьезно. — Охотники на крупную дичь постоянно промышляют в канализационной системе. А теперь расскажите мне об Арканзасе. Это правда, что у большинства местных жителей одна нога короче другой, потому что все они все время ходят по склонам гор?

— Правда, — легкая улыбка мелькнула на его лице. — Я был бы рад показать вам мои ноги чуть позже, если бы вы действительно захотели их как следует рассмотреть.

На мгновение очень провокационное желание мелькнуло в ее голове. Она могла бы поразмыслить об этом, но поняла, что он наблюдает за ее реакцией. Отрицательно покачав головой, она слегка улыбнулась.

— Вы, сэр, тот, кого моя бабушка обычно называет мошенником.

«Но к тому же очень привлекательным», — добавила она про себя. Почему же она не рассмотрела его тогда, когда он приходил в офис? Что же тогда было в нем не так, как сейчас? Ведь сейчас все, связанное с ним, было совсем иным, казалось совершенно естественным и доставляло удовольствие. Может быть, его рука, которой он не обнимал ее за талию, а скорее просто слегка придерживал, может быть, ей нравилось, как он склоняется к ней, чтобы что-то сказать, а может быть, особый восторг вызывает его плечо, по-дружески касающееся ее плеча. Незначительные детали, но все же… Эрик остановил ее около одного из киосков.

— Не хотите ли выиграть стеганое одеяло?

— Прекрасная идея, дорогой, — поддержала его пожилая женщина, продающая лотерейные билеты.

Пока Эрик покупал билет, Джасинда задумчиво гладила рукой стеганое одеяло с большой звездой посередине.