В плену фантазий

Что-нибудь такое, что поможет мне поведать зрителям о его характере и привычках...

– От меня ты услышишь только несколько забавных историй, вот и все. Этот парень сильно напоминает луковицу: снаружи он один, а внутри – совсем другой. Мне кажется, ни в полицейском управлении, ни в окружной прокуратуре никто так и не сумел разобраться, что он за тип. В прокуратуре его обыкновенно называли Черный Принц.

Неожиданно для себя Дезире вспомнила пристальный взгляд бездонных глаз Романа Фалконара и решила, что подобное прозвище очень подходит этому непонятному человеку.

Детектив О'Мейли всегда славился своей проницательной наблюдательностью, и сейчас его глаза подозрительно прищурились.

– Ладно, спасибо и на том, – с наигранной беззаботностью откликнулась Дезире, стремясь уйти раньше, чем Майкл успеет сообразить, что она не вполне откровенна с ним. – Я позвоню тебе на днях.

– В этом я и не сомневался. – Он бросил на столик несколько купюр рядом с теми, что положила Дезире. – Только не забудь: ничего из того, что я тебе говорил, не может быть упомянуто в эфире.

– Ясное дело.

Они вышли из ресторана вместе – О'Мейли остановился около помятого, ничем не примечательного казенного седана, а Дезире пошла пешком, напряженно обдумывая вопросы, которые собиралась задать Роману Фалконару.

Пальцы Романа летали по клавиатуре, рождая слова, которые торопились догнать друг друга на экране компьютера.

Мысленно он был сейчас в Биржевом переулке – темной, узкой улочке между двумя центральными авеню города. В начале прошлого века там проживали мастера фехтования, обучавшие благородных клиентов изящной науке убивать друг друга на дуэлях.

По правде говоря, дела у них шли не очень хорошо. Дошло до того, что один из самых предприимчивых фехтовальщиков разбогател, открыв кладбище для всех тех, кто предпочитал смерть позору и бесчестью.

«Проходили столетия, и мужчина в черном становился известен под множеством имен – Влад Дракула, Джек Потрошшпель, Синяя Борода, Бостонский Душитель и так далее. Какое бы прозвище ни давали ему смертные глупцы, по характеру своему он был – да и всегда будет – прирожденным хищником. Неутолимая жажда крови горела в его душе с момента рождения, и вот сейчас он нетерпеливо расхаживал по темным переулкам Старого квартала, подобно призраку смерти, подстерегавшему еще ничего не подозревающую жертву.

В голове у него стучало, словно в мозгу бушевал неистовый смерч, погружающий его в пучины безумия. Есть только один способ покончить с этим. Мужчина сунул руку в карман пиджака и дотронулся до рукоятки ножа, отчаянно пытаясь собраться с мыслями и сосредоточиться на цели своего поиска.

Сейчас он ищет одного-единственного человека. Вернее, одну-единственную женщину, которую отведет в известное лишь ему одному потайное место. А уж там...

Сладостное ожидание заставило его закипевшую кровь горячей густой волной устремиться в его чресла. Это ожидание согревает его сильнее языков адского пламени. В этих мгновениях ожидания больше соблазна и наслаждения, нежели в самом соединении с еще не встреченной незнакомкой.

Скоро. Совсем скоро».

Что-то заставило Романа неожиданно выйти из знакомого всем писателям творческого транса. Он подошел к балконной двери и выглянул наружу. Увидев идущую по улице женщину, Роман выругался сквозь зубы и внезапно понял, что ждал ее – ждал с фатальным сознанием неизбежного.

Он вернулся к компьютеру, занес в память машины только что написанное и выключил экран.

Затем, тяжело вздохнув, он спустился вниз, ожидая, что Дезире Дапри вот-вот постучится в дверь его дома.

Глава 3

Дверь распахнулась как раз в то мгновение, когда Дезире уже поднимала руку к старомодному дверному молотку, сделанному в виде готической горгульи. От неожиданности девушка вздрогнула.

Иссиня-черные, как летняя полночь, глаза мужчины, который был так неустрашим и страстен в ее сновидениях о современном пирате, который казался так пугающе неподвижен и скрытен у ворот кладбища прошлой ночью, были сейчас обведены темными кругами. Видимо, в последнее время Роману не часто удавалось высыпаться.

Он снова был одет во все черное, отчего еще больше походил на человека, всю жизнь, скрывающегося в тени. На мрачном, осунувшемся и небритом лице не читалось и намека на гостеприимство или приветливость. Взъерошенные черные волосы падали на воротник его рубашки.

– Мистер Фалконар? – Дезире уверенным жестом протянула ему руку. – Меня зовут Дезире Дапри, я работаю на...

– Мне прекрасно известно, где вы работаете, мисс Дапри, – резко прервал он визитершу. Его пальцы сжали ее ладонь. – Я стараюсь не пропускать программу, которую вы ведете. Должен сказать, у вас это отлично получается.

При звуке его голоса Дезире охватила горячая волна, словно сердце овеял знойный ветер орлеанского лета. Роман задержал ее руку в своей на мгновение дольше, чем того требовала обычная вежливость, и в эту долю секунды странные, необъяснимые чувства всколыхнули душу Дезире.

Она осторожно отняла руку.

– Благодарю вас. Полагаю, сейчас моя очередь сказать, что у вас тоже отлично получается все, чем вы занимаетесь. Честно говоря, мне очень понравилась «Грусть саксофониста», а каждая новая книга выходит у вас все лучше и лучше.

Едва она выговорила эти слова, как ей показалось, что по лицу Романа скользнула тень – словно облачко заслонило луну.

– Очень мило с вашей стороны так отзываться о моих книгах.

Наступило тягостное молчание.

– Ну-с, а теперь, когда мы обменялись профессиональными комплиментами, пожалуй, мне следует сообщить вам, зачем я пришла.

Глядя на нее сверху вниз. Роман подумал, что в жизни Дезире куда меньше ростом, чем ему казалось. И так великолепно сложена... Ее волосы, сиявшие на экране оттенками освещенной солнцем меди, на самом деле были куда темнее, напоминая блеск благородной бронзы.

– Так вы пришли не для того, чтобы взять интервью у литературной знаменитости?

Дезире нахмурилась, расслышав в его голосе сарказм.

– Я не занимаюсь подобной дешевкой. Губы Романа искривила ироническая улыбка.

– Рад за вас. Приятно встретить репортера, который не желает беседовать о рейтинге и предпочтениях наших читателей. – Дезире ничего не ответила на этот неуклюжий комплимент, и Роман смущенно потер небритую скулу. – В таком случае, если вы пришли не за интервью, полагаю, вас интересует, что я делал прошлой ночью на кладбище.

– По правде говоря, я уже побеседовала со множеством людей, которые находились там вчера.

– Но особенно интересую вас я. Потому что именно я казался там лишним.

Он был совершенно прав, и Дезире не стала возражать.

– Да.

Роман пожал плечами.

– Я ждал вас.

Он сознавал, что говорить с кем-либо – особенно с репортером – о том, что происходит в его жизни, весьма опасно. Однако в этой Дезире было нечто, заставившее Романа подумать, что в данном случае можно рискнуть.

Кроме того, он припомнил, как кто-то говорил, что некоторое время назад она была в близких отношениях с Майклом О'Мейли, тем самым детективом, который сейчас распутывает совершенные во Французском квартале преступления. Очень может быть, что О'Мейли, известный Роману как дотошный и фанатично преданный своему, делу сыщик, поделился с бывшей подружкой своими соображениями относительно действий таинственного насильника.

Роман никогда не был особым сторонником корыстного использования людей в своих целях – даже в те дни, когда работал окружным прокурором. Но сейчас, независимо от того, нравится ему такая тактика или нет, ему просто необходимо выяснить, что конкретно знает Дезире Дапри.