Прощаю и люблю

Шерон кисло напомнила себе, что предмет ее нелепых мечтаний не проявил к ней ни малейшего интереса, поэтому рассуждать о том, что она надела бы и чего не надела, если бы он пригласил ее на свидание, — совершенно бессмысленное занятие. Она вдела в уши жемчужные сережки и взяла сумочку.

В школе учителя частенько ругали Шерон за рассеянность на уроках. Она надеялась, что за последние несколько лет наконец избавилась от привычки грезить наяву, но теперь оказалось, что ее радость была преждевременной.

Отец жил на другом конце города, на дорогу до его дома ушло около получаса. Подъезжая, Шерон увидела, что машина Шейлы уже стоит перед домом. По настоянию отца Шерон оставила себе ключ от родительского дома, но пользовалась им, только когда отец бывал в отъезде и нужно было полить цветы и проверить, все ли в доме в порядке.

Дверь открыла Шейла. Она обняла будущую падчерицу. Шейла была немного ниже Шерон, в свои пятьдесят лет она еще не утратила привлекательности, седина в светлых волосах не бросалась в глаза. Шерон не знала человека, которому не нравилась бы Шейла. Женщину отличала неподдельная доброта, к любому она относилась с сочувствием и заботой, которые иначе как материнскими не назовешь. Шерон порой сожалела, что отец не встретил Шейлу раньше, тогда ему было бы гораздо легче управиться с дочерью-подростком, а ей самой любовь и участие доброй женщины помогли бы безболезненнее пережить трудности переходного возраста. Хотя положа руку на сердце Шерон вполне допускала, что в те годы стала бы ревновать отца к мачехе и еще неизвестно, как все сложилось бы.

— Папа еще не готов? — спросила Шерон, закрыв за собой дверь.

— Ты же знаешь Роберта. — Шейла добродушно усмехнулась. — Не может найти запонки.

Шерон рассмеялась.

— Как хорошо, что подготовкой свадьбы занимаетесь вы! Кстати, как идут дела? Вы уже купили подвенечное платье?

Не так давно Шейла пожаловалась Шерон, что свадьба назначена на конец месяца, а она все еще не может подобрать подходящее платье для скромной церемонии венчания в местной церкви.

— Нет еще. — Шейла вздохнула. — Видно, придется выделить день и съездить в Сомервилл, а то и в Бостон. — Она поморщилась. — Терпеть не могу ходить по магазинам в большом городе.

Женщины еще некоторое время непринужденно беседовали, рассказывая друг другу о своих делах. Наконец Роберт спустился вниз и присоединился к ним. В этот момент с подъездной дорожки донесся гул мотора подъезжающего автомобиля.

— Наверное, это Герри Салливан! — воскликнул Роберт, торопясь открыть дверь.

Шерон отошла в дальний угол прихожей, рассчитывая получше рассмотреть своего спутника на предстоящий вечер. Мужчина поднялся по ступенькам, и у Шерон замерло сердце. Она зажмурилась и снова открыла глаза. Нет, ей не померещилось: в дверях стоял тот самый прохожий, на которого она налетела сегодня днем. Герри обменялся рукопожатием с Робертом, тепло улыбнулся Шейле.

Оправившись от замешательства, Шерон присмотрелась к гостю. Герри был в элегантном смокинге, выгодно подчеркивающем его атлетическое сложение. Свет лампы отбрасывал блики на его густые темные волосы. А глаза… серые глаза оказались точь-в-точь такими же проницательными, какими они остались в памяти Шерон после первой случайной встречи.

— Шерон, иди сюда, познакомься с Герри, — позвал отец.

Пришлось ей выйти вперед, подать руку и изобразить на губах улыбку — как надеялась Шерон, спокойную улыбку уверенной в себе светской женщины. Рукопожатие Герри Салливана было коротким, но энергичным.

— На самом деле мы с мистером Салливаном уже встречались.

— Прошу вас, зовите меня Герри.

— Как, вы уже знакомы? — В голосе Роберта сквозило любопытство. — Но ты не говорила…

— Мы случайно встретились сегодня днем. Тогда ваша дочь спасалась бегством, потрясенная удручающим зрелищем осквернения старого дома. — Герри улыбнулся Шерон, насмешливо вскинув брови. — Она была… гм, немного не в настроении, и я посчитал неразумным представиться.

— О да, Шерон — одна из активисток комитета охраны памятников архитектуры.

К ужасу своему, Шерон почувствовала, что краснеет.

— Дело обстоит не настолько плохо, как вам показалось, — заметил Герри Салливан, по-прежнему улыбаясь. — И я могу это доказать, если вы дадите мне такую возможность. Хотите, я покажу вам план реконструкции здания?

Не сдержавшись, Шерон презрительно фыркнула.

— Составленный Седриком Уэбстером?

Я ведь предчувствовала, что предстоящий вечер обернется сплошным кошмаром! Надо же было такому случиться! Неужели Герри Салливан с самого начала знал, кто я такая?.. Нет, это невозможно.

— Нет, не Уэбстером.

Шерон недоуменно посмотрела на Герри, но тут же пожалела об этом, вновь испытав поразительное воздействие его проницательных серых глаз. Встретиться с их взглядом было все равно что со всего размаху налететь на что-то большое и крепкое. Или на кого-то. Сердцебиение ее участилось, Шерон приходилось делать над собой усилие, чтобы дышать как обычно, — она испытывала легкое головокружение и далеко не легкое изумление. Почему он так на меня действует? Это никуда не годится, так не должно быть!

— Уверен, Шерон будет рада на них взглянуть, правда, Шэри? — словно издалека услышала она голос отца.

Взглянуть? На что? Слишком захваченная собственными ощущениями, Шерон потеряла нить разговора и совершенно не представляла, о чем речь. На всякий случай она быстро кивнула и слабо улыбнулась.

— Я очень рад, Герри, что вы смогли к нам присоединиться! — воскликнул Роберт. — В клубе собирается довольно много народу.

Стоя за спиной отца и думая, что ее никто не видит, Шерон состроила гримасу… и тут же почувствовала на себе чей-то внимательный взгляд. Обнаружив, что Герри Салливан наблюдает за ней, Шерон вспыхнула.

— А вы играете в гольф, Шерон? — вежливо поинтересовался гость.

— Только не Шэри, — сказал Роберт с усмешкой. — Ей не хватает терпения для гольфа. Зато она играет в теннис.

— В теннис? Сейчас это очень модно. Казалось бы, незначащее замечание в духе светской болтовни, но, услышав его из уст Герри, Шерон насторожилась. В его глубоком голосе ей послышались пренебрежительные нотки.

— Я играла в теннис еще в школе, — с некоторым вызовом заявила она. И на случай, если до него не дошло, добавила: — Задолго до того, как этот вид спорта вошел в моду.

Все стали рассаживаться по машинам. Шерон одолевали противоречивые чувства: смущение и раздражение одновременно. Насколько же реальность отличалась от ее грез! В мечтах она представляла себе загадочного привлекательного незнакомца, которого влекло к ней так же, как ее к нему. Но действительность даже отдаленно не напоминала мечты. Герри не только не выразил к ней симпатии, в нем чувствовалась скрытая враждебность, вызывавшая у Шерон неловкость и потребность защищаться.

Во всем виновато ее неосторожное высказывание о доме, которое прозвучало только потому, что Шерон не хотелось признаться, что она и впрямь от кого-то убегала, а именно от Седрика Уэбстера с его нелепыми приставаниями. Она поступила необдуманно, но теперь поздно об этом сожалеть. Откуда ей было знать, кто он, случайный прохожий, на которого она нечаянно налетела на улице?

Когда отец впервые упомянул Герри Салливана, Шерон почему-то представила невысокого тщедушного мужчину в очках. Типичный образчик человека, проводящего долгие часы за письменным столом в своей конторе. Реальный же Герри Салливан выглядел так, словно проводил больше времени на свежем воздухе, нежели в офисе, хотя серые глаза светились недюжинным умом.

— Думаю, нам стоит поехать всем вместе в моей машине, — предложил Роберт.

Прежде чем Шерон успела возразить и настоять на том, чтобы ехать отдельно, Герри Салливан уже услужливо распахнул перед ней заднюю дверцу отцовского «форда». Девушке ничего не оставалось, как сесть. Герри обошел вокруг машины и сел на заднее сиденье с другой стороны. Шерон непроизвольно напряглась. Но винить за это следует не Герри, а мою неконтролируемую реакцию на него, нехотя призналась себе Шерон. Она была недовольна собой. Этого только не хватало: можно ли придумать что-то более нелепое, чем физическое влечение к мужчине, который — Шерон уже решила это для себя — совершенно не нравится ей как человек!