Тот, кто снится

Миша рассмеялся.

– Подумаешь – видели вместе. Да мало ли зачем она к нему заходила! Какие же вы все-таки сплетницы! – И он шутливо погрозил Рите.

– Но это еще не все. – Она облизала губы и продолжила. – Говорят, у них все серьезно, понимаешь?

Миша недоуменно смотрел на нее, пытаясь понять смысл этих слов, но он ускользал, и Миша никак не мог сосредоточиться.

– А я? – спросил он и тут же понял, что это самый дурацкий вопрос, какой только можно придумать. – То есть – наши отношения? Это что – ничего не значит?

Рита пожала плечами:..

– Она про тебя говорит, что вы друзья – не больше. Говорит, что ты веселый, что с тобой легко. А Кудрявцев ей, видите ли, нравится потому, что он взрослый.

– Этого не может быть, Ритка, – сказал Миша, отмахиваясь от нее рукой, как от кошмарного сна. – Признайся: ты ведь все это сама придумала? Только что, да?

Рита печально посмотрела на него и ничего не ответила.

– А может, ты ревнуешь? – неожиданно для самого себя спросил он. – Не хочешь, чтобы я любил кого-то другого? Ну, признайся, ревнуешь, да.

Сейчас он готов был уцепиться за любую спасительную ложь, чтобы только не верить другой правде.

– Тебе будет стыдно за эти слова, – резко сказала Рита, глядя ему прямо в глаза. – Тебе будет очень стыдно, когда ты убедишься в том, что я сказала правду…

Она развернулась и, не прощаясь, пошла прочь.

А он крикнул ей вслед:

– Рита! Ритка!

Но она даже не обернулась.

– Ну и ладно, – сказал он вслух. – Я все равно докопаюсь до настоящей правды. Еще посмотрим, кого из нас обманули…

Он твердо решил во всем разобраться, а для начала – поговорить с Кудрявцевым.

Мише Пришлось долго стучать в дверь, а когда наконец Кудрявцев открыл, он сказал:

– Можно к тебе? Надо поговорить.

– Слушай, а в институте никак нельзя? – Кудрявцев нервно оглянулся назад. – Очень ты не вовремя…

– Я бы и в институте поговорил, да только ты туда почти не ходишь, – доброжелательно улыбнулся Миша, и Кудрявцев несколько успокоился

– Понимаешь, старичок. – Кудрявцев закусил губу. – Не один я, вот в чем дело. Не хочется барышню смущать твоим появлением.

Миша прислушался. В комнате было абсолютно тихо; и он подумал, что Кудрявцев обманывает.

– Ну, ладно, – сказал он. – Если не один, мешать не буду… До скорого!

И Миша пошел прочь по темному коридору. На улице он сел на скамейку, глазами нашел окно Кудрявцевской комнаты и начал следить. Никогда раньше он не стал бы так делать, но на этот раз ему хотелось самому убедиться в том; что Рита была не права. Ждать ему пришлось недолго – Вскоре в окне появилась Лиля. Она не заметила того, что за ней следят, провела пальцем по стеклу и посмотрела на небо. Потом она обернулась и что-то сказала в глубь комнаты. Кудрявцев подошел и встал у нее за спиной. Он обнял ее за талию и поцеловал в шею.

Иногда не хочется верить своим глазам. Так было и на этот раз. Миша смотрел на Лилю, на своего соперника и не мог осознать реальность происходящего.

Он боялся двинуться с места, чтобы с высоты третьего этажа они не заметили его. Он был пригвожден к скамейке, пригвожден болью измены и горечью разочарования.

– Какой же я идиот! – сказал он вслух. И только звук собственного голоса вывел его из ступора. – Это надо же быть таким кретином!

Ему казалось, что все девушки такие же лживые и порочные, как Лилия. Ему казалось, что больше никогда он не будет им доверять.

«А ведь у нее такое красивое имя, – почему-то подумал он. – Такое красивое…»

3

Лед, иссеченный коньками, слепил глаза. Было очень холодно, но солнце сияло ярко, как будто для того• чтобы напомнить• о том, что когда-нибудь наступит весна. Лиза и Туся зашнуровали коньки и ступили на скользкую поверхность. Лиза сделала несколько первых неуверенных шагов и со всего раз. маха упала на лед, раскинув руки и ноги.

– Как называется эта фигура? – спросила Туся. – Звездочка?

На ней были обтягивающие брюки и короткая куртка ярко-оранжевого цвета, а на голове – вязаная повязка, закрывающая уши.

– И совсем не смешно, – сказала Лиза, поднимаясь и потирая ушибленный локоть. – Можно подумать, ты не знаешь, что я совсем не умею кататься.

Почему-то вдруг Лизе стало обидно, да так, что слезы показались на глазах.

– Да ладно тебе, – примирительно сказала Туся. Просто я думала, что ты не умеешь кататься, а ты, оказывается, не умеешь даже стоять на льду. Но ничего. Я тебя быстро всему научу.

И Туся проехала вперед, размахивая руками, и резко завернула, снова оказавшись лицом к подруге.

– Делай, как я, – сказала она. – Не думай о том, что можешь упасть. Это самое главное.

– Да как же я могу об этом не думать, если я уже упала? – Лиза пыталась «елочкой»ехать навстречу Тусе, но двигалась она неуклюже, как разбуженный зимой медвежонок. С трудом доехала до подруги и упала у самых ее ног.

– Да-а, – протянула Туся. – Кажется, я переоценила свои педагогические таланты… В крайнем случае, можешь посидеть на лавочке, посмотреть, как другие катаются.

– Я так и сделаю, – сказала Лиза. – Целее буду. И, стараясь не скользить, она прошла к скамейкам.

Оказалось, что наблюдать за теми, кто катается, не такое уж скучное занятие. Хотя, конечно, сначала Лизе было обидно, что она такая неловкая и, вместо того чтобы выделывать пируэты, вынуждена смотреть на всеобщее ликование со стороны. Но потом ей показалось, что даже забавно смотреть на других, когда на тебя никто не смотрит. Это как в кино, когда ты можешь наблюдать за Жизнью героев, а они за твоей – нет.

Туся время от времени вспоминала о присутствии подруги и издалека махала ей рукой, продолжая наматывать круги. Лиза даже залюбовалась на нее, она казалась такой же солнечной и яркой, как этот зимний день.

«Молодец, Туська, – подумала Лиза. – Лучше всех здесь катается!»

Но едва Лиза так подумала, как Туся всплеснула руками и грохнулась на лед. Лиза поскорее отвернулась. «Неужели это я ее сглазила? – подумала Лиза. Наверное, совпадение».

Неожиданно ее внимание привлекла новая пара, появившаяся в дальнем углу катка, – молодой человек, поддерживающий девушку в ослепительно белых коньках. Они казались очень счастливыми все время смеялись и дурачились. Лиза видела, как она попыталась натянуть капюшон его куртки ему на лицо, а он схватил ее за нос.

«Хорошо, – подумала Лиза. – Хорошо, когда есть кого схватить за нос».

Ей было радостно смотреть на эту пару, но к этой радости примешивалась грусть за себя, за то, что она одна, и вряд ли когда-нибудь будет иначе…

Но что это? Туся, проезжая мимо этих влюбленных, замедлила свой бег и поздоровалась с ними. А они, завидев ее, перестали дурачиться и тоже заулыбались. Лиза была близорука, но очков не носила из принципа. Ей казалось, что надеть очки – значит смириться с тем, что у тебя плохое зрение, а это было не по ней. Но сейчас она жалела, что не может как следует рассмотреть эту парочку, и она изо всех сил щурила глаза.

– Видела? – спросила, подъезжая к ней, Туся. – Она села на скамейку рядом с подругой. – Видела, кто здесь?

– Кто?

– Да твой Михаил Юрьевич! С другой училкой – Маргаритой!

– Надо же. – Лиза заулыбалась какой-то шальной улыбкой. – А я его не узнала. Во сне узнала, а наяву – нет…

Но Туся явно не разделяла Лизиного восторга.

Она хмурилась и теребила перчатки в разгоряченных руках.

– Я бы на твоем месте о другом думала, – сказала она. – О том, что он с Маргаритой сюда пришел. Видела, как они миловались?

Улыбка медленно сошла с лица Лизы. До нее начал доходить смысл Тусиных слов.

– Думаешь, он – с ней?

– Да тут и думать нечего. – Туся скептически поджала губы. – Конечно, они вместе, это же очевидно.

Лиза посмотрела на учителей. Они ехали по кругу, взявшись за руки, причем Маргарита поминутно пыталась упасть, а Михаил. Юрьевич ее поддерживал. Было заметно, что он катается гораздо лучше, чем многие на этом катке, а она – гораздо хуже.