Лиза готова на все

Эрик энергично кивал.

– А взять Попечительский совет галереи? Кто, кроме меня, сможет организовать курс лекций по истории искусства или ежегодный прием с балом? Попробуйте-ка убедить некоторых художников бесплатно предоставить свои картины в качестве призов для благотворительной лотереи.

– Столько работать? Вы же себя в могилу сведете!

Эрик уронил ложку в чашку с кофе, забрызгав белоснежную скатерть. Миссис Нордофф просто молча смотрела на меня.

– Лиза, – сказал Эрик страшным голосом. – Маме недавно поставили диагноз: у нее рак, очень редкая форма.

У меня не было слов. Я, открыв рот, в ужасе смотрела на миссис Нордофф, а та лишь кивала головой в подтверждение слов сына.

– Извините, – выдавила я наконец.

– Да нет, ничего, вы же не знали, – тихо ответила миссис Нордофф.

– Мама, ты уверена, что тебя лечат правильно?

– По крайней мере, они очень стараются. Доктор Уолкер лично проводил химиотерапию, но был вынужден признать, что на этой стадии болезни все лечение сводится только к снятию симптомов и приему болеутоляющих. О выздоровлении речь уже не идет.

– Должно же быть какое-то лекарство?

– Эрик, дорогой, не нужно сердиться ни на врачей, ни на судьбу. Гнев сжигает людей изнутри и не делает их лучше. Я свое пожила и не ропщу. Надеюсь, я была не самым плохим человеком. Я много трудилась. И всегда старалась быть хорошей матерью.

– Ты самая лучшая мать на свете! – воскликнул Эрик.

Миссис Нордофф просияла. В ее глазах стояли слезы.

– Стоило жить ради того, чтобы услышать эти слова. Я счастливый человек, Эрик. Если пришло мое время, я уйду достойно и со смирением в сердце. По крайней мере, судьба дала мне возможность попрощаться с близкими. Не то что бедной миссис Эддисон.

– Миссис Эддисон? А что с ней случилось?

– Ударило током. Короткое замыкание. Умерла прямо на массажном столе в центре коррекции веса. Ее будут хоронить в закрытом гробу.

К нашему разговору присоединилась тетя Кэтрин.

– Ну что, я вижу, ты уже познакомилась с очаровательной девушкой Эрика? – сказала она, обращаясь к миссис Нордофф. – Должна признаться, в нашей семье кое-кто уже стал сомневаться в том, что Эрик когда-то остепенится. Но вам, Лиза, удалось почти невозможное. Вы, должно быть, какая-то особенная, не такая, как все.

– Так и есть, – с энтузиазмом сказала Эльспет Нордофф. – Лиза, кстати, закончила Оксфордский университет.

– Ну надо же! С ума сойти!

– И она из очень хорошей семьи. Из доброй старой Англии!

Я закусила губу, чтобы не рассмеяться. Вот мама бы порадовалась!

– И чем же вы занимаетесь в Америке? – полюбопытствовала тетя Кэтрин.

– Да так… Живу… Хожу на кинопробы… Я, так сказать, актриса.

Тетя Кэтрин взглянула на меня удивленно и неодобрительно. Я наскоро стала сочинять, что рассматриваю только предложения сниматься в экранизациях Шекспира или Толстого, но тут мне на помощь подоспела Эльспет Нордофф.

– Она играет только классический репертуар. Кроме того, как только они с Эриком поженятся, Лиза собирается посвятить себя совсем другим вещам.

Эрик по привычке принялся с энтузиазмом кивать, но, как только до него дошел смысл маминых слов, голова его затряслась, как в истерическом припадке.

Жениться? Эрик с опаской взглянул на меня. Я с не меньшим изумлением посмотрела на него. Мы оба побледнели от ужаса.

– Ой, ты хотел преподнести сюрприз, а я все испортила?! – всплеснула руками мама Эрика. – Лиза, детка, ну прости. Он взял с меня слово, что я не выдам его, но я, как видишь, проговорилась. Дорогая, Эрик собирался сделать тебе предложение сразу после этой свадьбы. Но ведь ты скажешь «да», правда? Просто не верю, что у тебя могут возникнуть сомнения. Ведь одного взгляда на вас достаточно, чтобы понять – вы просто созданы друг для друга!

Тетя Кэтрин медленно подняла руку, чтобы поставить на место отвисшую челюсть. Эрик ошарашенно глядел на меня.

– Эрик, – строго сказала я, – ты это… всерьез?

Неожиданно Эрик Нордофф опустился передо мной на колено.

– Лиза… я тут подумал… ты, ну, так сказать… ты выйдешь за меня замуж?

Все звуки на террасе смолкли. Музыкантам махнули, чтобы они прекратили играть. Нас плотным кольцом окружили гости. Я все еще отказывалась верить, что этот кошмар происходит со мной наяву.

Эрик сжал мою руку. Его ладони пылали – мои щеки тоже. Он смотрел на меня снизу вверх с мольбой в глазах. Улыбка так и застыла на его лице. Чего он от меня ждет? Что я должна ему ответить? Я пристально посмотрела Эрику в глаза, пытаясь прочесть ответ. Молит ли он меня об отказе или пытается выразить: скажи «да», а там разберемся? Я еще немного подумала – и выбрала второй вариант.

– О да, да! Разумеется! – Мышцы на лице Эрика немного расслабились. Похоже, я угадала. – Эрик, конечно, я выйду за тебя!

Эрик поднялся с пола, схватил меня в охапку и закружил по залу.

– Ну что, я правильно ответила? – шепотом спросила я.

– Да, да, ты все сделала правильно. Потом разберемся.

А пока мы были вынуждены изображать счастливых влюбленных, решивших пожениться. Оркестр снова заиграл «Да не покинет нас любовь», и на этот раз мы с Эриком оказались в центре внимания. Мы закружились по залу в каком-то безумном, очень быстром вальсе. На наших лицах застыли идиотские улыбки.

– Во мама дает! Не ожидал от нее такого.

– Это ты ей сказал, что мы собираемся пожениться?

– Ну… Пришлось намекнуть ей… Так, между строк.

– Правда – если твоя мама ее узнает – просто убьет ее, – прошептала я, делая вид, что целую Эрика в ухо.

– Насчет этого можешь не беспокоиться. Она умрет раньше, чем все выяснится.

Глава шестнадцатая

– Поздравляю, – сказал Скотт сдержанно и протянул мне руку. Это выглядело как-то слишком официально, и мне показалось, что он тоже почувствовал фальшь своего жеста. Но мне оставалось только пожать ее.

– Спасибо, – сказала я. – Все произошло так неожиданно!

– Это просто прекрасно, а главное, благодаря вам сегодняшний день заканчивается очень романтично.

Мне хотелось сказать ему, что все это не более романтично, чем получить предложение руки и сердца под конец шоу Джерри Спрингера (темой которого, если помните, была особая любовь некоторых людей к своим домашним животным, по-научному называемая зоофилией). Мне хотелось сказать, что Эрик просто лишил меня возможности послать его куда подальше, устроив спектакль на глазах у гостей, а главное, своей любимой мамочки. И еще мне хотелось сказать, что единственной романтической нотой, прозвучавшей для меня за весь день, был танец с ним, Скоттом, под восхитительную музыку. Но ничего этого я не сказала.

– Надеюсь, что мы с вами увидимся на следующем благотворительном балу миссис Нордофф, – сказал мне Скотт и, кивнув на прощание, обернулся к Эрику. – Очень романтично, – сказал он, поздравив «жениха».

– А? Что? – переспросил Эрик. Он выглядел виноватым и пристыженным, как собачка, нагадившая за диваном. – Ну да, да. Настоящая любовь, так сказать.

План Эрика сработал. Мама простила сына, и он снова был принят в лоно семьи. Дорого же ему это обошлось! Вечером, когда мы возвращались в наш номер, я заметила, что Эрика просто трясет. Хорошо еще, что миссис Нордофф последовала рекомендациям врачей и решила не перетруждать себя общением. Вечером мы были избавлены от ее общества.

– Что же я наделал, что же я наделал, что же я наделал, – бормотал Эрик по дороге в номер. – Что же я наделал?

– Ты сделал мне предложение, – напомнила я ему, – за что я тебе очень благодарна. Нет, правда, Эрик, никто еще не предлагал мне руку и сердце. Да не пугайся ты так, это же шутка.

– Не вижу ничего смешного, – огрызнулся Эрик. – Тоже мне шуточки.

– Да ладно, зато ты получишь свою машину, – сказала я. – А я, как ты понимаешь, не буду настаивать на том, чтобы наша помолвка переросла в брак.