Сторож сестре моей. Книга 2

Единственное, что она решительно отказывалась делать, — это давать интервью прессе.

— Я еще не готова, но когда наша тяжелая артиллерия начнет наносить им урон… — Ей не нужно было объяснять Норрису, что она имеет в виду отнюдь не «Лаудер», «Ланком» или «Ревлон». — …Тогда я найду, что сказать, будьте спокойны. Когда в будущем году Кик закончит колледж и начнет работать в компании, мы созовем пресс-конференцию, но не сейчас. Это не нужно ни мне, ни компании.

Норрис гордился ею больше, чем когда-либо. Он видел перед собой красивую, пленительную женщину, которую полюбил Бенедикт Тауэрс.

Однажды поздно вечером, когда Луиза уходила из офиса, а за ней спешил секретарь с двумя раздутыми портфелями, на улице ее подкараулил ушлый фоторепортер. Фотография появилась в конце недели в городских газетах со следующими заголовками: «Луиза Тауэрс снова в седле»; или: «У работающей миллионерши не бывает свободного времени».

— Звонит мистер Ян Фейнер, президент «К.Эвери».

Утомительное, но закончившееся с хорошим результатом совещание по планированию бюджета рекламы только что прервало работу до завтрашнего дня, и Луиза смаковала свою традиционную в конце рабочего дня чашку жасминового чая.

— Я на совещании. Скажите, что я перезвоню ему.

Она в самом деле с удовольствием перезвонит ему и выскажет все, что думает о нем. Но каков наглец! Прихлебывая чай и отдыхая перед следующим совещанием, Луиза осознала, что много лет не чувствовала себя так хорошо.

Секретарша постучалась и просунула голову в дверь.

— Мистер Фейнер очень хотел бы встретиться с вами. Он в вашем полном распоряжении.

Луиза с изумлением покачала головой.

— Ему придется долго ждать.

Из офиса Фейнера звонили каждый день в течение всей следующей недели. Что до Луизы, то он мог бы продолжать звонить вечно, но Норрис предложил ей выяснить, что у Фейнера на уме.

— Он играет по-крупному, и его вложение денег в «Наташу» окупается, хотим мы этого или нет. Я хочу сказать, в том смысле, что дела у «Наташи» идут хорошо. С тех пор, как ты сняла перчатки, — он взглянул на нее с нескрываемым восхищением, — у «Луизы Тауэрс» дела тоже обстоят опять превосходно. И все-таки я хотел бы знать, что ему нужно.

В сущности, ей тоже этого хотелось. Где им лучше встретиться? Где-то, где он окажется в весьма невыгодном положении, например, в ее личном кабинете. И тем не менее мысль о том, что человек, которого она некогда считала своим другом, человек, который финансирует войну, объявленную ей Наташей, вторгнется в кабинет, единственное место, где она сейчас бывала по-настоящему счастлива, где проходили совещания на высшем уровне и которую многие сотрудники «Луизы Тауэрс» называли «генеральным штабом», — была ей невыносима.

Наконец она решила, что чем больше народу их будет окружать, тем лучше. Пусть это будет звездным часом для газет; пусть они дадут волю воображению, высказывают предположения и догадки, что они ведут разного рода переговоры. Больше всего она надеялась, что это заставит Чарльза и Наташу как следует поволноваться — знают они о цели встречи или нет.

Она согласилась встретиться с Яном в ресторане «Времена года», уже давно считавшемся роскошным местом для ленча. По мере того, как машина приближалась к Восточной Пятьдесят второй улице, Луиза все больше запутывалась в своих чувствах. Ей следовало ненавидеть Яна так же сильно, как теперь, ей казалось, она ненавидела Чарльза и, конечно, Наташу, но отчего-то она не испытывала к нему никакой ненависти.

В конце концов, она отвергла предложение Яна в Париже, а после смерти Бенедикта отказалась встречаться или разговаривать с ним, когда Наташа поделилась с ней новостями, о которых он явно хотел рассказать ей первым. Она демонстративно избегала его, если вдруг они сталкивались на деловых приемах. Зачем же она встречается с ним сейчас? Ну, скоро она это узнает.

Она приехала точно в назначенное время, но, как она и предполагала, Ян ждал ее за угловым столиком с левой стороны, тем самым, который ресторан резервирует для самых почетных гостей. Она порадовалась, что надела плотно облегающий, ярко-красный костюм от нового сверхмодного модельера Аззедина Элайа. Она знала, что выглядит потрясающе; и почувствовала себя еще лучше, заметив с первого взгляда, что Ян нервничает.

— Ты выглядишь просто фантастически.

«Отнюдь не благодаря тебе», — подумала она.

Луиза кивнула с едва заметной улыбкой.

— Ты не представляешь, как я счастлив с той самой минуты, когда ты согласилась встретиться со мной.

Она пристально посмотрела на него, отметив легкий проблеск седины в его волосах, больше морщин за стеклами очков в более тяжелой оправе, которые еще больше делали его похожим на крупного государственного деятеля.

— Не думаю, что нам следует терять время на любезности, Ян. Я приехала потому, что ты настаивал, и потому, что хочу знать, что ты задумал. — Она говорила холодно и твердо, но темные глаза сверкали.

Пол Кови, один из двух владельцев ресторана, подошел к ним, чтобы поздороваться с Луизой. Из оживленного обмена репликами между Яном и Кови она поняла, что Ян, должно быть, является здесь постоянным клиентом.

Они заказали перье; Луиза внимательно изучала меню, и в этот момент Ян заговорил:

— Если бы ты только позволила мне увидеться с тобой после смерти твоего мужа; если бы ты только дала мне шанс рассказать тебе в общих чертах, о чем я тогда думал…

— Моя сестра занимала в твоих планах приоритетное место, — сухо сказала она.

— Нет, ошибаешься. Это была только малая часть всего плана. — Он внезапно накрыл ее руку, затянутую в перчатку, своей. Луиза попыталась отнять ее, но он не отпустил. — Ты знаешь, какие чувства я всегда испытывал к тебе, Луиза. И твой муж знал. Вот почему, я думаю, я никогда по-настоящему не злился на него, несмотря на вред, который он пытался причинить мне. Вот почему я никогда не слушал Виктора, пытавшегося настроить меня против тебя. — Он криво усмехнулся. — Он старался изо всех сил — ты его знаешь, — но, видишь ли, я совершенно не могу думать о тебе плохо.

Луиза опять попыталась убрать руку, но безуспешно.

— Я бы сказала, теперь ты удачно мстишь мне. Это должно очень понравиться твоему брату.

Ян, казалось, нисколько не смутился.

— Месть? Что за вздор. Я деловой человек, Луиза, так же, как ты — деловая женщина. Я всегда хотел снова работать вместе с тобой, тебе это известно. То, что я сказал в Париже, остается в силе и по сей день, но после визита крутых ребят из «Тауэрс», — он по-мальчишески наморщил нос, вновь криво усмехнувшись, — с меня было довольно. Я понял, что шанса нет никакого, следовательно, я обратил внимание на другой рынок сбыта, где была вторая первоклассная звезда, твоя сестра.

Гнев придал ей силы. Она выдернула руку.

— Я пришла не для того, чтобы говорить о Наташе и о заговоре против моей компании.

— Каком заговоре?

— Ради Бога, Ян, избавь меня от этого, не надо прикидываться невинным свидетелем, будто ты ничего не видел и ничего не слышал. Ты ведешь себя, как владелец одной из бульварных газетенок, который заявляет, что понятия не имеет, что там напечатано. Почему в рекламном ролике используется в качестве примера завышенной цены «Истребитель морщин»? Почему не кремы, предупреждающие старение, от «Шанель» или «Лаудер», которые, между прочим, стоят дороже «Истребителя морщин»?

— Хороший спрос, — твердо сказал он. — Широкая известность, хотя, как ты отлично знаешь, название совсем не показано, и «Наташа» никогда не заявляла публично, что это крем «Луизы Тауэрс».

Он замолчал, залюбовавшись ею. Господи, он отдал бы все на свете, лишь бы держать ее в своих объятиях, увидеть обнаженной, заставить ее трепетать от своих прикосновений, заставить ее желать себя столь же сильно, как он, к своему изумлению, обнаружил, хочет ее сейчас. Несколько безумных мгновений он грезил о том, как приведет ее в свою новую, изысканно отделанную квартиру с захватывающим видом на реку, уложит на огромную кушетку в стиле рококо около окна и возьмет ее среди бела дня. Что за бесплодные мечты? Случится ли такое когда-нибудь?