Риск эгоистического свойства

– Так распорядилась бабушка, – изобразив печаль, поведала Катька.

– Ах, бабушка! – позабыв про преемственность тона, загрустила соседка. – Ну, тогда молодец, что волю ее исполнила. А коробочки я сохраню в целости, не беспокойся!

Да, ремонт.

Совсем не шуточный. На деньги, которые имелись теперь у нее на счете, и после продажи мебели и вещей, удививших вырученной приличной суммой, Катерина сделала евроремонт с кое-какой перепланировкой. Ей хотелось содрать до кирпича все со стен потолка и пола, чтобы стерлось даже воспоминание, запах прошлой жизни и бесприютного детства.

Удалось, новый интерьер получился на славу! И на мебель хватило.

Еще Катерина торжественно выкинула все свои вещи, купленные исключительно на вещевых рынках и дешевых распродажах на те крохи, которые удавалось сэкономить с зарплаты, и того, что выдавала бабушка на прожитье, отказываясь от всего, чаще от обеда и ужина.

Совершенно безжалостно, с легкой душой, как только дизайнер вручила ей новые ключи от квартиры, готовой к въезду, сложила в две огромные полиэтиленовые клетчатые «челночные» торбы шмотье и отнесла к мусорным бачкам, поставила рядом – берите, кому надо!

А у нее новая жизнь!

За две недели обновила полностью свой гардероб на деньги, оставшиеся от ремонта. Их за долгие годы скопилась очень-очень приличная сумма.

Можно было бы в позу встать: «Вы меня бросили, мне от вас ничего не надо» и переслать все накопленное обратно отцу. Но Катерину учил выживанию лучший специалист в этой области, и страдать гордыней и такой «интеллигентской хренью» она не собиралась. А вот когда обнаружила новое внушительное денежное поступление на счет от отца, это уже была совсем другая песня, больше похожая на взятку.

И Катя позвонила ему:

– Анатолий Васильевич, я перевела вам назад те деньги, что вы прислали. У вас больше нет необходимости их посылать.

– Катя, ты же очень мало зарабатываешь! – попытался образумить ее отец. – А я зарабатываю хорошо, у меня своя фирма.

– Я рада, что у вас все благополучно. Но со своей жизнью я справляюсь сама и в помощи не нуждаюсь. За присланные раньше деньги Ксении Петровне большое спасибо, мне они очень помогли. К сожалению, я о них не знала до ее смерти.

– Как не знала? – поразился он. – А на что вы жили?

– Я не знаю, но не на них.

– Прости меня! – неожиданно попросил он.

– За что? – сбилась с отстраненного тона Катька.

– За все! За то, что оставил тебя у нее, за искалеченное детство! Прости меня, девочка!

– Ничего трагического, – успела прийти в себя Катерина. – Я здорова, занимаюсь любимой работой, у меня есть квартира. Спасибо. Прощайте.

Он приезжал и все пытался поговорить с ней, объяснить жизненные обстоятельства.

Он ей невероятно нравился! Высокий, подтянутый, красивый, седые виски, морщины не старили, а придавали благородство облику, и она действительно очень сильно на него похожа. Но и то, что нравился, и похожесть их, и его желание поговорить только усугубляли внутренний протест и нежелание ничего выяснять. Тогда еще не пришло время, слишком все больно, и новые открывшиеся обстоятельства болели свежей раной.

Со дня смерти Ксении Петровны прошло уж больше восьми лет.

За эти годы отец не оставил попыток наладить отношения, звонил, приезжал, встречался, и Катерина оттаяла, шла на уступки. Лет пять назад они все-таки поговорили. Просидели всю ночь у нее на кухне, и он объяснял, рассказывал, просил прощения, и внезапно Катька и сама попросила прощения за неуступчивость, за то, что отказывалась встречаться. Что-то сдвинулось глобально в ее жизни – в нее вернулся отец!

Но все равно она держала его на определенном расстоянии, не позволяя себе полной открытости, никогда не рассказывала, как он ни просил, о своем детстве, но в жизнь свою его пустила. Теперь они часто встречаются, ходят в рестораны и в театры вместе или втроем с его второй женой. Дружат. А вот с Тимофеем он ни разу не встречался, так сложилось. Время покажет, как там будет дальше.

А мать…

Она не позвонила и не пыталась встретиться, а Катерина не проявляла инициативу, да и не знала наверняка, нужно ли ей это. Скорее нет. Зачем? Чтобы услышать, что мать тебя не любит и знать не знает? Обойдемся! И так все понятно.

Зато год назад объявилась в Катькиной жизни сестра Лидия. Позвонила.

– Здравствуй, Катя, я твоя сестра Лида.

Катерина промолчала. Не дождавшись ответного приветствия, Лида деловым тоном объявила:

– Мне надо с тобой поговорить.

– Мне не надо, – постным голосом ответствовала Катерина.

– Не глупи. У меня к тебе есть выгодное предложение. На самом деле выгодное. Я тут недалеко от твоего дома, сейчас заеду.

– Нет, – остановила нахрап беспардонный Катерина, – в гости не приглашаю. На углу соседнего дома есть итальянское кафе. Через полчаса там.

– Ну хорошо, – быстро согласилась Лида. – Я буду в зеленом платье.

Катя узнала ее, как только сестра вошла в кафе. Странно.

Они не виделись двадцать три года. Двадцать три!

Катерине нынче тридцать один, а Лиде, значит, тридцать шесть.

Лидия была полноватой, умело прикрывала нервирующее обстоятельство дорогой изысканной одеждой, а возраст – посещением дорогого салона красоты. Излучала уверенность, налет надменности ухоженной, обеспеченной женщины.

Но Катерина узнала ее, хотя даже память о тех годах, в которых они жили вместе, стерлась защитным механизмом сознания.

Она махнула ей рукой, когда Лида обводила зал кафе взглядом, выискивая ее.

– Здравствуй, Катерина, – сев на стул напротив, поздоровалась она.

Катерина приветствием ответным не удосужила.

– Прекрасно выглядишь! – не смутилась явным отстранением Лида. – Впрочем, я всегда знала, что ты станешь интересной женщиной. Отец-то у нас красавец, а ты вся в него.

Катеринины размышления, а не послать ли ее подальше, встать и уйти, остановил подошедший к их столику официант. Лидия деловито изучала меню, не отпустив официанта, сделала заказ – и поинтересовалась у Кати:

– А ты что будешь? Я плачу.

– Один капучино, будьте добры, – улыбнулась официанту Катя.

Послушаем, что уж теперь, раз пришла, чего там от нее хочет сестрица через двадцать три года.

– Знаешь что, Катерина, – строго отчитывающим тоном выговаривала Лида, дождавшись, когда официант отойдет, – ты тут гордую обиженную сироту передо мной изображать перестань! Жизнь сложилась, как сложилась, ни ты, ни я не виноваты, что родители развелись и ты оказалась у бабушки. Но ведь не в приюте! И отец тебе все время приличные деньги посылал, я знаю. Так что одета-обута, хорошее образование получила. Что еще? И мать обидела, даже разговаривать с ней не стала на похоронах!

Катерина спокойно, не торопясь сняла сумочку со спинки стула, достала кошелек, отсчитала деньги за кофе, положила на стол и начала подниматься из-за стола.

– Да подожди ты! – перегнувшись через стол, ухватила ее за кисть руки Лида. – Я не об этом хотела поговорить!

– Мне неинтересно, о чем ты хотела поговорить, – ответила Катя, выразительно посмотрев на державшую ее руку ладонь.

Лида, проследив за взглядом Катерины, отпустила ее кисть и выпрямилась на стуле:

– У меня деловое предложение. Выгодное для тебя.

Катерина села на место, положила перед собой на стол сумочку, подчеркивая непродолжительность своего внимания, уделенного сестре.

– Мой муж работает в МИДе, и сейчас его отправляют в Китай, на пять лет, с большим повышением. Там огромный российско-китайский проект, который он назначен возглавлять. Я давно, после института, работаю переводчиком китайского языка, мы с ним так и познакомились много лет назад.

– Поздравляю. Какое это имеет отношение ко мне? – поторопила Катерина.

Подошел официант, Лидия молчала, пока он выставлял на стол принесенный заказ. Катька сумочку не убрала, и мальчик притулил ее чашку с кофе сбоку, очень неудобно. Когда он отошел от стола, пожелав приятного аппетита, Лида потянула паузу еще немного, отпив минеральной воды из стакана.