Кто стоит за дверью

— Не надо! — воспротивился Максим Данилович. — Даже если увидишь, все равно не поверишь, а вот жутко станет на всю жизнь.

Беззубцев устроил настоящее дознание «с пристрастием» среди своих охранников и смотрителей собак. Никто из них не мог высказать даже отдаленного предположения, каким образом Ольгерд, а именно он напал на Виту, сумел выбраться из своей клетки.

— Максим Данилович, — приложив руку к сердцу, говорил старший смотритель, — этого объяснить, кроме как действием мистической силы, невозможно.

Начальник охраны уверенно заявил, что посторонние на территорию дома не проникали.

Беззубцев терялся в догадках. Шуркин пребывал в состоянии шока.

— Что делать будем? — вечером того же дня, запершись в кабинете, спросил у Антона Максим Данилович. — Виту не вернешь, — вздохнул он. Шуркин согласно кивнул. — Для меня, как для хозяина, было бы лучше, если бы Вита оказалась виновата сама. Подошла к клетке и, кто ее знает, отчего-то решила выпустить собаку. Может, та показалась ей не страшной. Ведь, по сути дела, Ольгерд еще считается щенком. Ему всего год и три месяца. Может, она хотела нас удивить: появиться в гостиной с ним на поводке… Неплохой вариант, — вздохнув, подчеркнул Беззубцев. — Если же ты обратишься в милицию с просьбой начать расследование, то меня замучают. Во-первых, в доме уже не жить. Начнутся следственные эксперименты. А во-вторых, все мы будем числиться фигурантами. Ольгерда заставят пристрелить. А чем он виноват?.. Но здесь решаешь ты. Только хорошенько подумай над тем, что я тебе скажу. Основным подозреваемым, то есть потенциальным убийцей, у ментов будешь ты сам. — В глазах Шуркина промелькнуло что-то похожее на понимание. — Всплывет твоя связь с этой… Ну все знают…

— Но у меня с Витой был подписан брачный контракт, по которому в случае развода она ничего особенного не получает. Мне не было смысла убивать ее.

— Но зато ментам есть прямой смысл доказывать, что ее убил ты. Сколько они с тебя потянут!..

— Да как бы я выпустил этого Ольгерда? Я его сам боюсь.

— Очень просто. Взобрался на крышу клетки, повернул ручку дверцы, собака выскочила и помчалась по парку.

— Но вы же все подтвердите, что я не покидал гостиную ни на минуту.

— Я подтвержу, но прислуга!.. Ведь ты выходил. Звонить или в туалет. Вспомни!

— Верно, выходил позвонить своей…

— Ну вот!

— Черт, действительно, лучше с ментами не связываться.

— Я тебе свое мнение уже сказал.

— Слушай, Максим Данилович, а что, если собаку выпустила эта… Зоя. Она ведь тоже наследница Ильховской.

Беззубцев отрицательно покачал головой.

— Она сама чудом осталась жива. И то только потому, что Ольгерд пес молодой и глупый. Матерый им бы обеим глотки перегрыз. А этот заигрался. Ты сам видел, что с девкой стало. Хорошо еще, если все обойдется. А то на всю жизнь психика может нарушиться. — Максим Данилович прикрыл глаза и тотчас открыл, отгоняя страшную картину. — Я только представил, и мне жутко стало, а у нее все на глазах произошло. Да она собственную смерть тысячу раз успела пережить.

— Тогда, — уставил на него немигающий взгляд Шуркин, — заявление с просьбой о расследовании писать не буду. Сойдемся на несчастном случае. Вероятно, так оно и было на самом деле.

— Вероятно, — кивнул Максим Данилович.

Зоя пришла в себя только на третий день. Сестра милосердия, приглашенная Беззубцевыми, сообщила об этом Анне. Та вошла в ее комнату, улыбнулась и протянула:

— Зоенька, тебе лучше?!

— Да. Я начала соображать. Не надо мне больше этих лекарств, — капризно указала она на прикроватную тумбочку. — Муть от них в голове.

Анна присела на край кровати, не зная, что сказать: предложить погулять в парке, вряд ли стоит. Позавтракать!

— Зоя, давай вместе позавтракаем.

— Давай, — согласилась Свергина, но какая-то мелькнувшая мысль заставила ее сосредоточиться.

Анна постаралась переключить внимание приятельницы.

— Я журнал тебе принесла с моей статьей. Хочешь прочту?

— Да.

Анна собралась читать, но Зоя, схватив ее за руку, шепотом спросила:

— А Вита?.. Ее… ее нет?!

Рука Анны дрогнула.

— Нет, — тихо ответила она.

— Совсем? — сдвинув брови, словно плохо понимая или плохо расслышав, переспросила Зоя.

— Совсем, — опустив голову, подтвердила Анна.

— А… ну да, — проговорила Зоя. — Удалось выяснить, как это могло случиться?

— Удалось. Вы с Витой пошли в парк, — осторожно подбирая слова, начала Анна. — Так?

— Так.

— Гуляли… потом ты случайно пошла в другую сторону…

— Нет. Я на сосну подсвеченную засмотрелась…

— А?.. Да, точно. Вита оставалась некоторое время одна.

— Недолго.

— И, вероятно, решила удивить всех нас. Она с чего-то взяла, что… ну та собака, еще почти щенок, и захотела ее привести в гостиную… и даже поводок, который она брала с собой, нашли. Она ведь много шампанского выпила. А у нее от шампанского всегда фантазии. Вот, собственно…

— Ужас! — замотав головой, откинулась на подушку Свергина и повторила: — Ужас!..

— Зоя, постарайся не вспоминать об этом, — глядя ей прямо в глаза, проговорила Анна. — Я тебя очень прошу.

— Да-да, надо забыть. Все забыть. Аня, я бы хотела к родителям поехать. Давно не была.

— Конечно. Когда скажешь, я тебя отвезу.

— Завтра! С утра!

— Хорошо, не волнуйся. А сейчас давай позавтракаем, и я тебе прочту свою статью. Очень интересная статья получилась…

ГЛАВА 21

Гибель Виты Шуркиной наделала много шума в столице. Газеты и журналы пестрели ее фотографиями под громкими заголовками: «Проклятое наследство», «Случайность или преднамеренность?», «Кто следующий?», «Месть с того света»…

Зоя не была на похоронах Виты, она еще не настолько пришла в себя, но ее очень интересовало, появлялся ли опять на кладбище блондин, выдающий себя за журналиста Сидоренко?

Несколько дней спустя после похорон она позвонила Павлу.

— Не знаю, — мрачно ответил он. — Я не смотрел по сторонам. Меня больше волнует, почему собака набросилась на Виту, а не на тебя!

— Очень тактичный вопрос, — усмехнулась Зоя. — Но я отвечу. Я стояла, прислонившись к дереву, а Вита посреди аллеи. Собака, выскочив из-за кустов, налетела прямо на нее.

— Прости. Вообще, полагаю, собака не оправдала намерений Чегодаева. Он, несомненно, хотел одним махом избавиться от вас обеих.

— Ты думаешь, что это Чегодаев? — не могла скрыть своего удивления Зоя. — Но каким образом? На территорию дома невозможно проникнуть постороннему.

— Но возможно подкупить кого-нибудь из обслуги.

Зоя не нашлась, что ответить.

— Очередь за нами, — продолжал тем временем с наигранной веселостью Мельгунов. — «Кто следующий?» Ясное дело, либо Свергина, либо Мельгунов, третьего не дано.

— И что же нам делать?

— Хочешь совет? Убить Чегодаева прежде, чем он убьет нас.

— Совет хороший. Только как его исполнить?

— Тогда ложись на дно. Заройся в тину и не дыши до 18 января. Лично я так и собираюсь поступить.

— Да я, собственно, уже считай, что залегла, — натянуто рассмеялась Зоя.

— Ну, тогда до встречи у адвоката. Только не забывай, Чегодаев до последней минуты будет пытаться избавиться от нас.

— Ой! Ну и влипли мы. Короче, Павел, удачи нам с тобой!

— Если встретимся, значит, она будет с нами, если нет… — он не стал вдаваться в подробности.

Павел виделся с Чегодаевым на похоронах Виты. Они молча взглянули друг на друга и предпочли не сходиться, чтобы избежать рукопожатия. Кладбище Павел покинул одним из первых. Заскочив домой, он взял дорожную сумку и, ни с кем не попрощавшись, уехал из Москвы.

Мельгунов очень грустил по Вите, хотя, положив руку на сердце, не мог с уверенностью сказать, не расправилась бы она с ним, останься они одни в живых из наследников.