Жажда любви

— Не хотите ли выпить кофе?

— Нет, спасибо. Ничего не надо.

Спальня Мирека находилась в дальнем конце коридора, и не успели они дойти до нее, как открылась дверь другой комнаты. Человек, выглянувший оттуда, отшатнулся при виде гостей, на его лице отразилось неудовольствие и желание удалиться, не поздоровавшись. Однако хорошее воспитание взяло верх, и он направился к ним, глядя холодно и враждебно.

— Мой брат Феликс, — сказала Зузанка, выполняя свой долг и представляя их друг другу.

— Dobry den, — сказала Катринка, пожимая неохотно протянутую руку Феликса.

Ему было около пятидесяти, он был в том самом возрасте, что и Мирек, когда в него влюбилась Катринка. Но Феликс ничем не напоминал отца: это был изящный элегантный блондин, но ему не хватало жизненной силы Мирека, его сексуальности. Феликс был похож на мелкого государственного служащего, каковым являлся. Он явно не собирался прощать Катринке то, что она была любовницей отца, а их присутствие в семейном доме рассматривал, как пощечину всем приличиям.

— Dobry den, — ответил он и протянул руку Кристиану, оглядывая его с еще большей подозрительностью и неприязнью.

К удивлению Катринки, лицо Кристиана осветилось теплой ангельской улыбкой. Она и не подозревала, что он был способен на такое.

— Я так рад познакомиться с вами, — заявил он, пожимая руку Феликса. — Брат… — добавил он.

— Что? — спросил Феликс, который не был уверен, что правильно понял немецкую речь Кристиана.

— Я мечтал об этом моменте с тех пор, как еще ребенком узнал о том, что у меня — приемные родители.

— О чем вы говорите? — спросил Феликс.

Улыбка на лице Кристиана стала неуверенной.

— Неужели вы ничего не знаете? Я — сын Мирека.

— Довольно, Кристиан, — предупредила по-английски Катринка.

Она с извиняющимся видом повернулась к Зузанке, но не успела ничего сказать, как Зузанка покачала головой и сказала:

— Я этого ожидала. Мы поговорим об этом позже, если не возражаешь, — обратилась она к брату.

Не сказав больше ни слова, Феликс отвернулся и умчался по коридору.

— Извините меня, — сказала Катринка. — Пожалуй, в этих обстоятельствах лучше не говорить ни о чем.

— Нет, лучше обойтись без тайн. Мы и так слишком долго жили во лжи. — Зузанка тронула Кристиана за руку. — Пойдемте, познакомитесь с отцом, — предложила она.

Кристиан кивнул и улыбнулся ей искренней, как показалось Катринке, улыбкой.

— Простите, если я огорчил вас, — сказал он.

Улыбнувшись в ответ, Зузанка ответила на неуверенном немецком:

— Обычно я ненавижу сюрпризы. Но ваш случай исключение.

Она так и вела юношу за руку до спальни Мирека, потом отошла в сторону и пропустила вперед Катринку. Экономка снова встала со стула, кивнула в знак приветствия и, обменявшись взглядом с Зузанкой, вышла из комнаты. Зузанка осталась стоять в дверях, понимая, что ей тоже надо уйти, но была не в силах сделать это.

— Мирек? — спросила Катринка мягко. — Мирек, zlaticko, ты не спишь?

Тот медленно открыл глаза и, когда женщина попала в их фокус, улыбнулся, взял ее руку и медленно приложил к губам.

— Я кое-кого привела к тебе, — сказала она, отойдя на несколько шагов, чтобы Кристиан попал в поле зрения Мирека, который сначала даже расстроился, думая, что Кристиан мог быть каким-то его знакомым, которого он силился вспомнить. Потребовалось время, чтобы он понял, кто стоит перед ним.

— Это Кристиан, — сказала Катринка, позабыв о том, что Мирек не знал, как зовут их сына.

— Ты такой же красивый, как твоя мать, — прошептал Мирек. — Он говорил медленно и с трудом. — Но у тебя карие глаза. Жаль… — Он всегда представлял своего ребенка с ясными голубыми глазами Катринки, а не со своими — карими. — Поцелуй меня, сынок, — попросил он.

Охваченный чувством отвращения, Кристиан медлил. Этот старый больной старик, слабый и немощный, ничего не значил для него. Он его не знал, не любил. Он пришел только из любопытства. Больше всего ему сейчас хотелось уйти отсюда, оставить навсегда эту душную комнату с ее приторно сладким запахом приближающейся смерти.

— Поцелуй меня, — повторил Мирек.

Катринка молчала, и Кристиан направился было к выходу, но, взглянув на Зузанку, стоящую в дверях, остановился в нерешительности, а потом повернул обратно. Склонившись над Миреком, он коснулся губами его сухой горячей щеки.

— Спасибо, — сказал Мирек хрипло. — Господь тебя благослови…

Кристиан повернулся и, не глядя ни на Катринку, ни на Зузанку, вышел из комнаты.

— Ему трудно будет простить нас, — вздохнула Катринка, — но он простит.

Мирек кивнул головой.

— Ради тебя, я надеюсь… — он не договорил и снова закрыл глаза.

Катринка пододвинула к кровати стул экономки и еще немного посидела рядом с Миреком, ничего не говоря. Наконец она встала, нагнулась над ним и поцеловала в щеку.

— До свиданья, милый, — прошептала она. — Спи спокойно.

Как и накануне, Катринка обнаружила Зузанку в гостиной.

— Кристиан ждет вас в машине, — сказала она.

— Я не хотела огорчать вас, — призналась Катринка. — Но мне казалось очень важным привести Кристиана. Он должен знать, кто его отец.

Зузанка улыбнулась.

— Вы огорчили только Феликса. Вы себе не представляете, как мало надо для этого. Я рада, что вы привели сюда сына. Я рада, что мне представился случай познакомиться с ним.

— Благодарю. Вы очень добры.

— Чепуха, — Зузанка усмехнулась. — Кристиан прав, он наш брат. Вы еще приедете?

— Если позволите. Может быть, в понедельник, когда ваш брат будет на работе?

— Да, это хорошая мысль. — Она пожала Катринке руку и, повинуясь какому-то импульсу, поцеловала ее в щеку. — Я знаю, сегодня вы осчастливили моего отца.

Кристиан сидел в машине, развалившись на заднем сиденье.

— Вот вляпался! — воскликнул он.

— Спасибо, что пошел со мной. — Катринка с трудом поборола искушение залепить ему пощечину. Она подалась вперед и велела шоферу сначала отвезти их на квартиру, покупку которой она оформляла, а потом в отель.

— Я хотела, чтобы ты увидел, чем я тут занималась, — объяснила она Кристиану.

— Только не говори мне, что тебя не расстроил этот болван Феликс, — сказал Кристиан, не желающий переходить на другие темы.

Катринка пожала плечами.

— Я думала, что у тебя хватит ума помолчать, но не учла, что ты не способен бороться с искушением напрашиваться на неприятности…

— Ты сердишься? — поинтересовался он с вызовом.

К своему собственному удивлению, Катринка улыбнулась.

— Я рассердилась сначала, но потом это прошло. В конце концов, все обернулось к лучшему. — Она повернулась к сыну и взяла его за руку. — Тебе понравилась Зузанка?

Кристиан усмехнулся:

— Где только она раздобыла такое ужасное платье?

— Здесь многие так одеваются, но ее мать всегда была одной из самых элегантных женщин Праги. Я думаю, она это делает из противоречия. — Катринка многозначительно посмотрела на Кристиана. — Мне говорили, что дети часто прибегают к подобному приему.

Кристиан не ответил, и Катринка не стала развивать эту тему.

Они провели весь день, осматривая достопримечательности. Кроме квартиры и отеля, она показала Кристиану дом, где жила, когда была студенткой, разбросанные здания Карлова университета, где училась. Остальные дома и улицы, памятные ей. К тому времени, когда они вернулись к себе в отель, Катринка буквально падала от усталости. Пока Кристиан принимал душ, она успела поговорить по телефону с Марком, который сообщил, что у Кэри Пауэрса открылась вакансия в его отеле и Кристиан при желании может занять это место. Затем она поспала часок, оставив эту новость на потом.

На ужин Катринка повезла Кристиана в ресторан «У золотой груши», куда ее часто водил Мирек. Сделав заказ, она сообщила сыну о предложении Кэри Пауэрса.

— Что я там буду делать? — спросил он.

— Ты будешь одним из его помощников. Прежде чем отказаться, вспомни, что он главный финансист компании.