Эффект ненависти (СИ)

- А что ты хотел? После тебя у нее не было не с кем серьезных отношений, чтобы дело дошло до постели. Знаешь же, какое значение девушки придают подобным вещам.

Захотелось вскочить, кинуться в спальню и просить прощения. Стало жутко стыдно за все грязные оскорбления, направленные когда-то в сторону Сони. Как он мог додуматься до такого? Не знал? Слабое оправдание, никто не давал права ему делать подобные выводы.

- В любом случае, ребят, могу сказать с уверенностью, что вам придется собирать ее по кусочкам. - Леня внимательно посмотрел на парней. - Стас, мне уже нужно идти, я позвоню, как только что-нибудь узнаю.

- Да, я тоже пойду. Торохов, я... - Марк замолчал, прикусив губу и не сводя пристального взгляда с лица Стаса. Затем покачал головой и молча направился в прихожую.

Закрыв за ними дверь, он подошел к двери в спальню и робко постучал. В ответ ему была тишина.

Он не знал, что делать. Он боялся причинить боль Соне, боялся ошибиться. Ему становилось страшно при мысли о том, что он может ее напугать.

Раньше все было не так. Раньше все было проще.

Глава десятая

Налить тебе еще?

Но пить придется безо льда.

Он растаял.

Полностью.

В точности как я...

Януш Вишневский. Одиночество в сети.

Мне было холодно. Даже теплое одеяло не могло унять дрожь и согреть ледяные ладони. Коже горела, раздражая сознание страшным зудом, желанием содрать ее ногтями, чтобы теплая кровь принесла хотя бы небольшое облегчение.

Хотелось пить. Я знала, что Стас сидит совсем рядом с комнатой, возможно, даже под дверью, и стоит мне только попросить, как он принесет мне все, что угодно, но я молчала. Кусала сухие губы, пыталась смочить слюной саднящее горло и молчала.

Господи, как же смешно! Человек, которого я ненавижу, помогает мне справиться с собственной слабостью. Это унижение. Это больно. Ненавижу его!

Сердце билось гулко, лихорадочно, изредка замирая на долю секунды, чтобы тут же продолжить свой бег. Пальцы дрожали, сминая край одеяла.

Я не знаю, зачем позволила такое с собой сотворить. Просто не могу признаться самой себе в своей же никчемности.

Каждый человек совершает в своей жизни какие-либо ошибки, спотыкается, быть может - падает. Я - не исключение. Но от произошедшего во рту появлялась мерзкая горечь, а глаза наполнялись слезами. Я винила себя за то, что проявила слабость, за то, что поддалась грубой силе, даже не пытаясь по-настоящему бороться. Оценивала каждое свое действие и понимала, где поступала не так, как следовало бы.

Я не могу сказать, как Лескову удалось подсадить меня на эту дрянь. Помнила лишь как он постоянно по утрам кормил меня завтраком с горстью витаминов, а вечером мне приносили в его кабинет в 'Стихии' коктейли и я послушно их пила, наслаждаясь приходящим расслаблением, отрешением, гарантирующим, что запутанные мысли не доберутся до моей хмельной головы.

Знала ли я, что происходит? Нет.

Почему? Слишком доверчива, чтобы заподозрить подвох, даже со стороны такого человека как Лесков.

При воспоминании о Максиме меня пробила крупная дрожь, отзывающаяся животным ужасом. Вновь захотелось содрать с себя кожу, но уже не от непонятного зуда, а лишь при одной только мысли о том, что меня касались руки это человека. Взгляд опустился на запястья, украшенные синяками, и рот скривился в ухмылке - у него получилось добиться своего, он может быть собой доволен.

Сейчас мне уже не хотелось плакать. Все слезы остались в его доме, на полу душевой кабинки, когда я без устали терла нежную кожу, стирая его запах и его прикосновения со своего тела. Рыдания беззвучно вырывались из моего горла, крупные слезы катились по щекам, смешиваясь с теплой водой, а взгляд был сосредоточен где-то в пустоте. Я провела там около двух часов, Максиму пришлось ломать дверь и на руках выносить меня из ванной - я самостоятельно не могла подняться, да и не хотела. Швырнув меня на кровать, где уже сменили постельное белье, он резко бросил пару слов в мою сторону, так и непонятых моим сознанием, и вышел, оставив меня неподвижно лежать, закрыв глаза и жалея саму себя.

В последнее время это мое любимое занятие. Сейчас ведь тоже лежу, лелея в себе воспоминания.

В горле окончательно пересохло, и я поднялась с постели, собираясь пойти на кухню и попить, но стоило мне только открыть дверь спальни, как я встретилась с встревоженным взглядом синих глаз. Стас замер на пороге гостиной, напряженно выпрямившись и пристально глядя на меня.

- Что-то случилось? - пара шагов, и он уже стоит около меня, на расстоянии вытянутой руки. Я даже чувствую легкий аромат его туалетной воды, как всегда приятный и свежий.

- Я хотела попить, - хрипло ответив, шагнула в коридор, но была остановлена сильной рукой, обхватившей меня за талию и повернувшую в обратную сторону.

- Ложись, я все принесу сам, - тихо произнес он. Кивнув, я вернулась в спальню и села на край кровати, сложив руки на коленях и уставившись в стену. Стас зашел спустя пару минут, вручая мне стакан с прохладной водой, показавшейся настоящим бальзамом для моего пересохшего горла. Благодарно кивнув, вернула ему опустевший стакан, не в силах отвести взгляда от его лица.

- Как ты себя чувствуешь? - в его глазах мелькнула легкая тень беспокойства.

- Нормально, - кивнув, я отвернулась, не в силах долго выдержать взгляд Стаса. Он опустился на постель рядом со мной и осторожно, словно боясь спугнуть, приобнял за плечи.

- Хочешь есть?

Отрицательно покачала головой, старательно делая вид, что горячие ладони, обжигающие плечи даже через плотную ткань футболки, не причиняют мне никакого волнения.

- Я полежу еще, хорошо? - старательно избегая встречи с его взглядом, я легла на кровать, завернувшись в одеяло.

Спустя несколько секунд услышала, как за ним закрылась дверь и расслабленно прикрыла глаза, незаметно для себя провалившись в сон.

Когда я открыла глаза, за окнами было темно. Искоса посмотрев на висящие у двери часы, убедилась, что уже восемь вечера. Перевернулась на другой бок и снова сомкнула веки, надеясь спрятаться от дурных мыслей, погрузившись в крепкий сон, однако организм воспротивился, с помощью урчащего живота напомнив, что иногда полезно не только спать, но и кушать.

Вздохнув, я встала с постели и тихонько приоткрыла дверь. В квартире стояла тишина, и мне на мгновение показалось, что Стас куда-то ушел. На цыпочках, едва дыша, я прошла по коридору и заглянула в гостиную - Торохов нашелся именно там, спящий на диване, закутавшись в тонкое покрывало чуть ли не с головой. Несколько секунд я вглядывалась в его спокойное лицо и прислушивалась к размеренному дыханию, затем прикрыла дверь и прошла на кухню. Налив себе воды, села на стул, стоящий ближе к окну.

Жидкость опалила прохладой пересохшее горло и мне вновь стало легче. Надолго ли? Посидев неподвижно некоторое время, я встала и заглянула в холодильник. На удивление, в нем обнаружилось много продуктов, полки просто ломились от всяких кастрюлек, тарелок, баночек с консервами, джемами, медом и соусами. Стараясь как можно меньше шуметь, я достала из кухонного шкафчика тарелку и положила на нее немного плова. В глубине души зарождалось чувство радости - я способна управлять собой, держать под контролем желание унять эту боль лекарствами. Леня оставил мне несколько препаратов, но я боялась пить что-то даже отдаленно напоминающее ту дрянь, от которой теперь мучилась.

Рано радовалась. Уже на подходе к микроволновой печи перед глазами заплясали круги, пальцы, до этого крепко держащие тарелку с едой, дрогнули и непроизвольно разжались, стараясь схватиться за какой-нибудь предмет и не позволить мне упасть. Тарелка с грохотом разлетелась на куски, встретившись с плиткой на полу кухни. Тут же из гостиной раздалось приглушенное ругательство, окрашенное в испуганные тона, и на кухню влетел сонный Стас.