Жестокий ангел

— А как Жулиу? — поинтересовалась Ниси.

Алзира зорко взглянула на дочь — интересно, как она отнесется к очередной новости? Ведь выросли вместе, может, и чувства какие сохранились? Кто его там знает. Но сказать сказала.

— У Жулиу роман, — перешла она на шепот. — Ты Элену знаешь, племянницу Клотильды? Так вот, он пригласил ее к нам на Новый год. Мы ведь всегда вместе его встречаем, ты знаешь. Ну а потом она у него и осталась. Парня теперь не узнать, не ходит — летает, и в руках все горит. Она мне нравится, положительная девушка, ничего не скажешь.

Ниси часто видела Элену, когда бывала у Клотильды, и симпатизировала ей. А что у Жулиу золотое сердце — это она знала доподлинно, так что, если у них дело пошло на лад, она была этому только рада. До сих пор у нее сохранилось чувство вины перед Жулиу, ей порой казалось, что она ему испортила жизнь. А если он, наконец, нашел себе девушку по душе, так дай им Бог счастья.

- Ты очень меня порадовала, мамочка, — сказала Ниси. - При случае скажи ему, что я очень за него рада.

- Вот и хорошо, — одобрила дочь Алзира, — а я боялась, вдруг ты ревновать начнешь. Мало ли что в жизни бывает.

— Бывает, да не со мной, — засмеялась Ниси.

Рассказала Алзира новости и про Апаресиду. Тереза захотела отправить мать в деревню, подальше от Руя.

— Тереза боится, что он узнает правду. Но Бруну воспротивился, запретил матери трогать старушку. Так что они по-прежнему соседи.

- А о Жозиасе у тебя новостей нет? — шепотом спросила Ниси.

- Нет, дай Бог, чтобы больше никогда и не было, — тоже шепотом ответила Алзира. — А то, как я подумаю, что он вновь появится, так меня в жар бросает и сердце болит….

Паула и Бруну ссорились.

— С этого момента ты мертв не только для отца, прокричала она. — Для меня ты тоже мертвец!

И лицо ее было таким страшным, глаза так горели, что Бруну невольно содрогнулся. Ему показалось, что его сестра по-настоящему сошла с ума. А ему-то хотелось поделиться с ней радостью, сказать, что его трехминутный фильм — съемки на ралли — получил первый приз на конкурсе любительских видеофильмов. А теперь нашлась фирма и предложила ему снять небольшой сюжет для рекламы и обещала заплатить хорошие деньги. Сказать, что он становится на ноги. Что доволен своей жизнью. Хотел и ей предложить подумать

о своей. Поискать дело, которым она хотела бы всерьез заняться... Но что толку от его желаний? Паула ничего не слышит. Она больна.

Дорогой Паула рвала и метала. Из-за этого ублюдка она лишится колье и последней возможности взять реванш. Ну что ж, придется посоветоваться с отцом и как-то надавить на этого негодяя!

— Папа! Давай подумаем, — начала она с порога.

— Давай, дочка, — отозвался Новаэс, протягивая ей кожаный футляр.

Паула рассеянно взяла его, открыла и замерла — на черном бархате горело и переливалось колье, то самое, желанное, долгожданное. Она смотрела на него как громом пораженная и молчала.

— Оно великолепно, правда? — наконец спросила Паула.

— Я видал работу и получше, — снисходительно отозвался Руй, — но камни и в самом деле прекрасные.

— Ценность этого колье не в его цене, а в том, что оно для меня означает. Это крах Ниси. Мой удар будет смертельным! — Глаза Паулы горели едва ли не ярче драгоценных камней.

— Вот теперь и подумаем, дочка, как и где должен быть нанесен твой смертельный удар. Это дорогое колье, а то, что оно — фамильная драгоценность, делает его еще дороже, поэтому мы не можем продать его жалкой кучке зрителей. Мы должны осрамить Ниси публично, перед широкой аудиторией. И эта возможность тебе очень скоро представится. Вот увидишь.

— Только не говори маме, что это колье у нас, — попросила Паула.

— Я давно уже ничего не говорю твоей маме, — насмешливо отозвался Руй, и оба понимающе улыбнулись.

Сокорру, которая по-прежнему навещала Тиану, буквально на следующий же день принесла известие, что в доме Медейрусов готовится званый обед в честь Ниси, на котором она будет представлена всему клану, начиная от дядюшки Конраду и кончая провинциальными тетушками.

- На ловца и зверь бежит, — засмеялся Руй, когда Паула сообщила ему об этом, и подмигнул дочери.

- Но мне туда путь закрыт, — нервно проговорила она.

- А ты что-нибудь придумай, устрой небольшой маскарад. Разве ты не актриса? — подначил ее Новаэс.

- Отличная идея, — тут же загорелась Паула. — Я даже знаю, что мне сыграть. Спасибо, что надоумил, папочка! — И, поцеловав отца, упорхнула.

Рун, оставшись в кабинете один, довольно потер руки. Всем этим делом он занимался не только из любви к дочери. Хотя и из любви тоже. Но здесь были задействованы и деловые интересы. Сейчас, когда его репутация как делового человека и банкира находилась в опасности, он хотел, чтобы пятно легло и на его компаньонов. Эти компаньоны были нужны ему, он был в них заинтересован. Поэтому он хотел, чтобы они стали менее разборчивыми в средствах, почувствовав себя уязвимыми. Хотел, чтобы деловые связи, которые

вот-вот могли порваться, были подкреплены семейными узами. Тогда его не так-то легко было бы потопить. «Флотилию топить трудней, чем одинокий корабль, даже пиратский-распиратский», - повторил он свое любимое присловье и от души пожелал дочери удачи.

Ниси все пыталась добиться хоть каких-то известий о Жозиасе. Каждый день она спрашивала Тиану, но та с каждым днем все надрывнее отвечала, что никаких новостей нет.

Тиана нервничала и чувствовала, что она на грани срыва. Она не могла крикнуть Ниси, чтобы та перестала мучить ее, что она сама сходит с ума из-за предательства этого человека, что он стал кошмаром и наваждением ее жизни. Но Ниси была хозяйкой, и Тиана опять и опять отвечала ей: «Нет, нет и нет!» — и чувствовалось, что она долго не выдержит этой муки.

Желая хоть как-то себя обезопасить, Ниси поехала к матери и попросила погадать ей на картах.

Алзира раскинула карты и долго вглядывалась в них.

— Ох, доченька, — со вздохом начала она, — грозит тебе серьезная беда...

— Родригу меня бросит? — быстро спросила Ниси.

— Похоже, что нет. Он всерьез полюбит тебя, но вроде бы слишком поздно, а пока тебе предстоят многие испытания, так что готовься к ним.

А как к ним готовиться? Вот если бы тут была Клотильда, она бы помогла ей, хоть подсказала что-нибудь. Но Клотильда была далеко, в прекрасном и холодном Париже, о котором Ниси теперь вспоминала с нежностью.

И раз Клотильды не было рядом, она решила посоветоваться с Бруну.

Бруну ее ничем не обрадовал.

— Мне кажется, Паула что-то задумала против тебя, — сказал он. — Она на днях приходила ко мне и требовала пленку с вашим новосельем. Мне кажется, все вертится вокруг колье.

Вот они, вести, что пришли совсем с другой стороны.

— Я и сама так думаю, — со слезами в голосе призналась Ниси.

— А почему бы тебе не сказать все как есть Родригу? Ведь это самый простой, самый лучший, самый беспроигрышный выход?

- Не могу! — зарыдала Ниси. — Не могу признаться, что его обманула. Я так хорошо все придумала! Вышло так красиво, все получились такие добрые, благородные. Он так страдал, что заподозрил меня по навету Паулы. А теперь, значит, надо признать, что она была права?

- Но ведь она, правда, права, — меланхолично заметил Бруну, — и если при всех докажет свою правоту, тебе будет хуже.

— А знаешь, что мне сказал Родригу? — всхлипывая, продолжала настаивать на своем Ниси. — Что он чувствует себя сильнее и лучше оттого, что у него жена, которая не лжет!

— Вот и не лги,— так же меланхолично буркнул Бруну.

Но Ниси только плакала, не в силах набраться мужества и разом покончить с тем, что ее так мучило. Бруно смотрел на нее с сочувствием, жалея, что ей придется испить чашу позора до конца.

Глава 23