Счастливый номер семь (ЛП)

Бек стиснул зубы, и напряжение заполнило черты его прекрасного лица. Я испугалась, потому что в его выражении лица прочитала слишком многое, но клянусь, он побледнел и выглядел... ну, абсолютно несчастным. Так же, как я чувствовала себя со времени нашего разрыва, и не важно, как сильно пыталась притворяться, что это не так.

Боясь расплакаться, или еще хуже — кинуться за ним и умолять его принять меня обратно — я заставила себя отвернуться.

— Прости, я... — я не могла придумать, что сказать. На мгновение у меня промелькнула мысль поцеловать Ноя, чтобы показать Беку, что все позади — сделать ему так же больно, как сделал он мне, но я не хотела быть такой девушкой.

Я была собой. Я была сильной. Я... но мне было больно, очень больно.

Я снова взглянула на Бека, решив, что мне нужно хотя бы узнать, как он. И, если бы он на самом деле поговорил со мной, я бы спросила у него, как семья. Несмотря на все произошедшее, я хотела, чтобы он отбросил своих демонов и был счастлив. Меня убивало, что я была рядом с ним и не могла прикоснуться к нему. Но где-то под завалами наших отношений была дружба, с которой мы начали, хотя я знала, что она навсегда испорчена.

Но Бек исчез из виду, и вдруг я заволновалась, что никогда не увижу его снова. Я хотела сесть на липкую, замусоренную стаканами землю и плакать.

Затем завибрировал мой телефон. Из-за музыки я даже не услышала звонка. Вытащив телефон, я прочитала сообщение.

Бек: Это твой парень?

Я уставилась на слова. Из-за его имени на экране телефона во мне поднялся вихрь эмоций, и гигантский комок застрял в горле.

Что сказать, что сказать? Слова смешались в моей голове. Так много ответов на такой простой вопрос, большинство из которых не имели ничего общего с реальным вопросом. Каким-то чудом я заставила свои пальцы двигаться.

Я: Нет. Только встретилась с ним.

Бек: Завоевание для списка?

Я оглянулась, пытаясь увидеть, где Бек. Ной улыбнулся мне, и я поняла, что поступаю грубо — во время беседы переписываюсь с другим человеком. Я опустила телефон. Пусть Бек побеспокоится.

Но было легче сказать, чем сделать: мои руки дрожали, пальцы горели от желания отправить ответ, и, наконец, я не выдержала. Особенно после последнего сообщения. Что за вопрос-то был?

— Прости, Ной, но мне нужна пара секунд, — я сделала несколько шагов прочь от него.

Эмоции сменялись от агонии к ярости, хотя мое сердце все еще ныло, будто кто-то пропустил его через мясорубку, а затем сунул обратно в мою грудь.

Он разбил мне сердце и затем смеет спрашивать меня о завоеваниях? Ожидает, что я спрошу его о том же?

Я набрала ответ, что было нелегко, учитывая, как сильно тряслись мои руки.

Я: Это не твое дело. Чего ты добиваешься?

Телефон завибрировал, и я посмотрела на картинку, которую прислал Бек. На ней был кот в очках и в бабочке. Сверху было написано: «У тебя есть 11 протонов?». А внизу: «Потому что ты чертовски прекрасна». (Примеч. в оригинале: because you are sodium fine, где «sodium fine» переводится как «чертовски прекрасен». Sodium — это также натрий, а у натрия 11 протонов).

Моя грудь сжималась с каждым вдохом, который я пыталась сделать. Я провела рукой по волосам, задаваясь вопросом, почему он прислал это мне. Это его способ попробовать снова стать друзьями? Как мы можем просто вернуться к тому, что было?

Очевидно, испорченной дружбы было достаточно, чтобы перестать надеяться на это. Я никогда не относилась к нему слишком беспристрастно, чтобы справиться с этим. Мой телефон снова завибрировал. На экране появилась картинка с очаровательным котенком с серебристым подарочным бантом на голове. Он сидел, вытаращив глаза, а подпись внизу гласила: «Боже! Снимитеэтоснимитеэто».

Сразу же за ней пришла картинка с черным котом, сидящим за серо-белым котом, высунув язык. В самом верху было написано: «Облизываешь меня?». Затем внизу под черным котом: «Тс-с... просто позволь этому случиться».

Бек: На это я трачу свое свободное время. Нахожу картинки, которые понравились бы тебе, и смотрю на них, думая о том, как был глуп, раз позволил тебе уйти. Я так несчастен. Я не могу ни есть, ни спать, и даже презираю то, что нужно следить за собой.

Слезы навернулись на глаза. Я стиснула зубы и зажмурилась, пытаясь сдержать их. Я хотела сдаться и сказать ему, что тоже была несчастна, но я боялась того, что случится после. Снова боль. Нужно преодолевать свои страхи и учиться на ошибках.

Я: Ты сделал мне больно, Бек. Больнее, чем кто-либо. Понадобится нечто большее, чем пара шуток о химии и картинки с котами, чтобы все было в порядке.

Бек: Знаю. Вот почему я готов сделать все, что угодно. В том числе это...

Я огляделась вокруг, пытаясь понять, о чем он говорит. Я нигде его не видела. Музыка прекратила играть, а вместо следующей песни — наступила тишина. Даже разговоры стихли.

Затем Бек поднялся к диджейскому пульту, держа микрофон в руке.

— Лайла, я облажался. Знаю, что я дурак, и не заслуживаю еще одного шанса, но мне так надоело притворяться, что без тебя я в порядке, — он сделал глубокий вдох, а затем прочистил горло. — Потому что, детка...

Он взглянул на диджея, и через секунду зазвучала знакомая мелодия. Бек посмотрел сквозь толпу на меня и поднял микрофон к губам.

— Ты вскружила мою голову…

— Какого черта он делает? — спросила Уитни, вставая рядом со мной.

Я прижала руку к груди, туда, где билось сердце. Бек заставил его биться, разжигая новую волну счастливых эмоций, которые боролись, чтобы одержать победу над печалью.

— Он поет нашу песню.

Уитни вздрогнула, когда начался рэп.

— Он очень плохо поет.

Я засмеялась, хотя получился полувсхлип.

— Я знаю.

Раздались возмущенные возгласы вместе с криками одобрения, некоторые освистывали его, а многие люди смотрели друг на друга, не зная, как реагировать. Когда Бек направил микрофон в толпу, большая часть запела вместе с ним. В отличие от вечера в караоке, текст тоже доносился из динамиков, помогая ему, когда он не знал слов.

Когда песня закончилась, Бек указал на меня пальцем и прошептал:

— Пожалуйста.

Толпа повернулась, чтобы увидеть, на кого он указывает, и я вдруг оказалась в центре внимания. Мое лицо покраснело, и, к слову о «вскружить голову», моя голова закружилась. Судя по слезам, стекающим по моим щекам, я плакала.

Из всех романтических жестов, я не могла поверить, что буду находиться в предобморочном состоянии от фальшиво спетой песни. Логично или нет, тем не менее признаки предобморочного состояния были. Частое сердцебиение? Сбившееся дыхание? Истеричный восторг?

Да, да и да.

Мое сердце билось все быстрее и сильнее — если бы оно могло говорить, оно бы сказало имя Бека. Без сомнений, оно принадлежало ему уже давно.

Любовь ― это действительно нечто прекрасное и не поддающееся анализу.

Я двинулась сквозь толпу. Несколько товарищей по команде Бека помогли расчистить путь. Замечая их, люди расступались быстрее, чем для меня. Они кивали, когда я шла мимо, и пару раз хлопнули меня по плечу. Бек бросил микрофон диджею и спрыгнул рядом со мной, его лицо очаровательно покраснело.

— Это было неловко, — сказал он. — Уверен, я не буду так заглаживать вину перед парнями, но если это сработало... — он обхватил ладонью мою щеку. — Прости меня за все, я был чертовым идиотом!

Я подавила улыбку из-за его ругательства. Это было так прекрасно. Как и его фальшивое пение на сцене, отправленные им картинки с котами, его лицо и просто все в нем.