Загадай желание

– Боже, какой я хороший бизнесмен. Я думаю, что выручил шестьдесят процентов прибыли. Теперь, если мы не съедим больше шестидесяти процентов печенья, я буду в выигрыше. – Он заглянул в открытую коробку и взял еще одно. – Впрочем, шансов мало. – Тоби улыбнулся и снова передал ей угощение. Хотя Клэр знала, что это была шутка, она покачала головой. – Так на чем мы остановились? Вы не хотите возвратиться к заточению с документами и прослужить тридцать четыре года так же, как бедняга Чарли. Конечно, я могу понять. Когда-то я сам работал, чтобы как-то прожить. У меня складывалась карьера в рекламном агентстве. Но я не смог бы вынести этого. Хорошо, что мой дядя умер и оставил мне наследство. Я вижу в этом знак.

– Так вы и попали в книжный бизнес?

– Да, он оставил магазин и квартиру наверху. Денег особо нет. Хотя кто знает, может, Уолпол резко подскочит в цене. У меня, наверное, сотня его книг.

– Значит, вы живете наверху? – спросила Клэр. Когда Тоби кивнул, она попробовала быть смелой. – Я не могу дальше оставаться там, где живу, – почти вырвалось у нее. – Вы не знаете, где можно найти очень дешевое жилье?

– Ну, для этого надо ехать в Кройдон, – сказал Тоби и засунул в рот очередное печенье.

– Это район Лондона?

– Это дыра, моя дорогая. И вообще не в Лондоне. Просто ужасное место, и никто не хочет жить там, кроме, возможно, местных. Нет, вам надо что-то в центре. – Тоби сделал паузу снова, глядя на потолок. Подумал о комнате наверху? – Надо это обмозговать, – все, что он сказал. Затем откусил от другого печенья и замолчал, но только на мгновение. – Стоп! Вы смотрели «Ивнинг Стандард»?

– Что это? – спросила Клэр и вспомнила кипу газет на прилавке миссис Патель.

– Ежедневный лондонский листок. Выходит несколько раз в день. Полагаю, там есть много предложений по совместной аренде квартир, хотя кто знает, что вам попадется. А я спрошу у моих друзей. Вдруг кто-нибудь знает.

– Спасибо, – сказала Клэр. Все же хоть что-то. Глупо надеяться на другое предложение. Если он просто заинтересуется, и то хорошо.

– Хорошо, скажите теперь, какие у вас планы на день.

– Я хотела сходить в Гайд-парк и затем в Музей Виктории и Альберта.

– О, моя дорогая! Забудьте о них! – воскликнул Тоби. – Мрачное кафе в подвале. Вам не захочется там завтракать. – Он сунул еще одно печенье в рот, и Клэр удивилась, как ему удается оставаться настолько худым.

– О, я не собираюсь завтракать, только позже выпью чай.

– Но где вы будете пить чай? Я должен удостовериться, что вы идете в подходящее место.

Клэр подумала об отметках, которые Эбигейл сделала напротив «Клэридж» и «Браун».

– Я бы тоже, – сказала она. – Мой бюджет немного… ну, скромный, а сколько может стоить чай?

– Зависит от того, чашка или чайник чая, чай со сливками, дневной чай или вечерний. Знаете, мы похожи на эскимосов, – он продолжил объяснение, – имеющих тридцать слов для определения снега.

Клэр улыбнулась. Действительно, чай в Лондоне был столь же вездесущим, как снег за Северным полярным кругом. Ну разумеется, потомки Шекспира должны отличаться от остальных. Но чем? Прежде чем она решилась спросить, разговорившийся Тоби продолжал:

– Чашку чая подают в дешевых ресторанах. В местах получше вам принесут чайник чая. Дневной чай означает, что к нему полагаются бутерброды – ну, знаете, ломтики хлеба с отрезанными корками. Чай со сливками – то же самое – печенье и девонширские сливки, которые намазывают на печенье, разумеется вместе с земляничным джемом. Кстати, рекомендую.

Клэр громко рассмеялась.

– А что подают к вечернему чаю – пиццу? Тоби взял еще печенье из коробки и затем улыбнулся.

– Это то, чем британцы всех дурачат, – сказал он. – Вечерний чай может сопровождаться и сладкими, и острыми закусками. На севере Англии это подразумевает обед. Можно назвать это и «ужином».

– Ясно, – неуверенно ответила Клэр. Тоби закрыл коробку, отложил ее в сторону и стряхнул крошки с колен.

– Обычно это едят люди ННПЯ. – Он снова усмехнулся. Прежде чем Клэр успела спросить, Тоби объяснил: – Это значит – Не Нашего Поля Ягода. Это придумала Нэнси Матфорд. Знаете ее?

Клэр покачала головой и впервые засомневалась относительно мнения о ней Тоби. Он думает, что она состоятельна. Почему? Предполагает, что все американцы богаты, или в ней есть что-то такое, что заставило его так думать?

– О, моя дорогая! Как вам везет! Вам еще только предстоит знакомство в семьей Матфорд! – Он наклонился вперед. – Она из аристократического семейства, в Штатах бы сказали: вырождающегося семейства. Нэнси была писательницей. Ее сестра Дебора вышла замуж за герцога. Другая сестра – Джессика – стала журналисткой, она поддерживает левых. Диана вышла замуж за главу Английской фашистской партии. А Юнити, еще одна сестра, была очарована Гитлером, и, когда Великобритания вступила в войну с Германией, она выстрелила себе в голову. По-моему, это Нэнси сказала: «У Юнити ничего не вышло, так как мозгов в ее голове никогда не было». Вы никогда не читали «Бунтарей и их жен»? – Клэр покачала головой. – О боже, моя дорогая, каждая девочка должна прочитать это в тринадцать лет.

Тоби вскочил, словно кролик, и кошка понеслась за ним, как будто он действительно был кроликом. Тоби вернулся через мгновение, держа в руке маленькую зеленую книгу.

– Забудьте о средневековом искусстве. Возьмите это, – объявил он. – Получите массу удовольствия.

Клэр взяла небольшую зеленую книгу. Она не была уверена, что Тоби был прав, но, конечно, возражать не собиралась. Она робко посмотрела на обложку – всего три фунта пятьдесят. Она могла позволить себе это, но Тоби сказал:

– Я сделаю скидку до двух фунтов. Не просите о большей – и так меньше некуда. И вы никогда не пожалеете об этом, девочка моя.

Он говорил сейчас с каким-то странным акцентом. Видимо, подражал кому-то, скорее всего – этим ННПЯ. Возможно, предположила Клэр, британский вариант Энтони и его приятелей со Стэйтен-айленда.

Она достала кошелек, нашла двухфунтовую монету и передала ее Тоби. Он кивнул в знак благодарности.

– Я сегодня продал две книги, пора закругляться. Ладно, вернемся к чаю. Вы знаете, люди спорят, в какой последовательности наливать молоко и чай.

– Нет. А почему?

– О, я точно не знаю. Те, кто выступает за «сначала молоко», считают, что это необходимо, чтобы горячий чай не расколол хороший фарфор.

Клэр подумала о чашке чая с молоком, которую ставили перед ней каждое утро.

– Но как узнать, сколько молока надо, если не известно, насколько крепок чай?

– Ну, приблизительно, – сказал Тоби. – Вам надо выпить чай в «Клэридж» только для того, чтобы увидеть это место. Это на Брук-стрит, между Ганновер-сквер и Гросвенор-сквер. О небо! И в «Коннаг» – это ниже Гросвенор на Маунт-стрит. А «Браун» – на Эльбимэрл-стрит. Это – классика.

– Я не уверена, что могу позволить это себе…

– В этом-то и штука. Видите ли, если вы придете в четыре часа, вам подадут настоящий чай, и это обойдется в двадцать или двадцать пять фунтов.

Клэр чуть не задохнулась.

– Это стоит того, моя дорогая, – если у вас есть деньги, но если их нет, тогда просто приходите в два тридцать или в три часа. Спросите: «Дневной чай подается?» – и конечно, они откажут вам, потому что обычно это происходит около четырех. К этому времени и завтрак уже закончится. Так что вы скажете: «Хорошо, кто-нибудь принесет мне чашку чая?» – и, конечно, они принесут. Таким образом, вы сидите в прекрасном месте, на коленях – льняные салфетки, атмосфера захватывающая, и получаете удовольствие всего за два или три фунта.

Два-три фунта – много денег, но Клэр поняла, к чему клонит Тоби. Это приобретение новых впечатлений, а не просто потребление.

– Можно попробовать «Лэйнсборо», хотя это слишком. Это – в Найтсбридж. Пока вы там, «Беркли» покажется вам совершенством, а «Гайд-парк отель» – просто старушкой викторианской эпохи. Хитрость в том, что вы уйдете раньше, чем они начнут подавать надлежащий чай.