Волевой поступок

Словом, они восхищались и гордились своим маленьким Альфи.

В каком-то смысле ребенок вновь сблизил их.

Отношения между ними улучшились, и в коттедже на Пот-Лейн снова воцарилась атмосфера умиротворенности. Винсент теперь больше времени проводил дома и когда уходил куда-нибудь воскресными вечерами, Одра в большинстве случаев шла вместе с ним. Это оказалось возможным в немалой степени благодаря Лоретт, жизнь которой теперь изменилась к лучшему.

Винсент оказался хорошим сватом.

Его любимая сестра и Майк Лесли стали встречаться. Лоретт постоянно приглашала Одру присоединиться к ним, и эти приглашения с радостью принимались. Мужчины чувствовали себя прекрасно в обществе друг друга, и Винсент с удовольствием отказывался от своих воскресных вечеров в пабе, чтобы провести время вместе с женой и милой парой.

Все четверо любили музыку, особенно популярные оперетты Зигмунда Ромберга и Виктора Херберта. В то время на них были помешаны буквально все. Гастрольные группы из Лондона регулярно приезжали в лидсский Большой театр, и Майк в числе первых покупал билеты на такие популярные представления, как «Проказница Мариэтта», «Песнь пустыни» и «Принц-студент». Иногда они шли куда-нибудь потанцевать или посмотреть последний звуковой фильм, но что бы они ни делали, им было весело вместе.

Они регулярно встречались летом и осенью 1929 года и собирались вместе встретить Рождество. Одра была особенно счастлива в этот год. Ее брак стал устойчивым, у нее появилась собственная семья, и в доме ее царило полное согласие.

20

Одра и Лоретт медленно двигались по Пот-Лейн в сгущающихся январских сумерках. Шла первая неделя 1930 года – начало Нового года и нового десятилетия.

Настроение обеих молодых женщин было приподнятым – они давно уже не чувствовали себя такими счастливыми. Несмотря на ухудшающееся экономическое положение в Англии и мировой экономический кризис, их собственное будущее казалось им безоблачным – и наконец-то обеспеченным.

Одра была довольна своей жизнью и Винсентом. И конечно, у нее был Альфи, ее дорогой малыш, день ото дня становившейся все очаровательнее, – самая большая радость в ее жизни. Винсент продолжал успешно работать в фирме Варли; ему повысили жалованье, и они полностью расплатились с долгами. Дела, казалось, никогда не шли лучше.

Что до Лоретт, то она и вовсе испытывала эйфорию. Она была влюблена в Майка Лесли, и он отвечал ей взаимностью. Прошлым вечером они обручились и планировали пожениться летом.

Хотя Майк все еще изучал медицину в лидсском университете, его дядя, так и оставшийся холостяком, недавно умер, завещав ему небольшое наследство. Такой своевременный подарок судьбы позволил им приблизить срок свадьбы, так как давал возможность Майку содержать жену до конца года – когда он должен был получить диплом врача. Так что теперь голова Лоретт была полна мыслей о свадьбе, о приданом, о подыскании дома в Верхнем Армли, где они хотели жить, и о создании домашнего уюта для человека, к которому она относилась с таким обожанием.

Сегодня молодые женщины отпраздновали помолвку. Одра настояла на том, что по столь знаменательному поводу она угостит свою невестку ленчем. До сих пор они бывали только в кафе «Бетти» в Лидсе, и теперь она решила, что нужно придумать что-нибудь новое, радуясь тому, что может устроить этот маленький пир. Это стоило расходов хотя бы ради того, чтобы увидеть выражение удивления и восторга на лице Лоретт, когда она привела ее в «Рахат-Лукум» – очаровательное кафе в восточном стиле, при универсальном магазине мадам Харт.

После ленча они немного побродили по элегантным залам магазина, играя в свою любимую игру воображаемых покупок. Они разглядывали изысканные платья и вечерние туалеты в зале моделей; восторженно ахали над лисьими, бобровыми и горностаевыми манто в меховом салоне; примеряли шикарные шляпы в отделе дамских головных уборов; душились дорогими французскими духами у парфюмерного прилавка. В общем, наслаждались безобидными фантазиями, позволив себе на время забыть о скуке повседневной жизни.

Позднее они отправились на лидсский рынок, как обычно делали по субботам.

– Пора шлепнуться на землю, – сказала, криво усмехнувшись, Лоретт, когда они обходили прилавки в поисках нужных продуктов.

Одра рассмеялась, убирая в сумку выбранный ею кочан цветной капусты. Она пробормотала:

– Все смотрят на нас… вернее, обнюхивают. Должно быть, от нас разит всеми этими духами.

– Да, вероятно, запах, словно в китайском публичном доме, как выразился бы наш Винсент.

Хихикая, словно пара легкомысленных, беззаботных школьниц, они пробирались через толпы торговцев. Сделав покупки, с полными хозяйственными сумками они покинули рынок и отправились в Верхний Армли на трамвае.

Теперь, идя по темнеющей аллее к дому Одры, обе женщины дрожали на холодном ветру. Всю неделю часто дождило, и ветер нес с собой острый запах мокрой листвы, сырой земли и разлагающихся опавших листьев. В воздухе чувствовалась большая влажность, на землю опускался туман – предвестник нового дождя.

– На мокрых листьях легко поскользнуться, – воскликнула Одра, – так что смотри под ноги, Лоретт.

– Да, конечно. Послушай, Одра, спасибо тебе за чудесный день. Я получила столько удовольствия, особенно от нашего ленча и от того, как мы дурачились у мадам Харт. Теперь мне хочется выпить чашку хорошего чая. Я вдруг почувствовала, что устала.

– Я и сама немного устала, – призналась Одра. – Столько народу на рынке, я никогда не видела такого столпотворения.

– Да, для одного дня слишком много толчеи… Хорошо хоть, что сегодня мы не идем на танцы. Думаю, меня хватило бы ненадолго.

– У меня тоже отваливаются ноги, – сказала Одра, когда они спустились по ступенькам в тупик.

Прежде чем они дошли до конца выложенной плитами дорожки, дверь дома тридцать восемь распахнулась, и в круге света показалась Мэгги, вглядывающаяся в мрачную темноту вечера.

– Одра? Лоретт?

– Да, это мы, – ответила Одра, заторопившись. Она уловила странные интонации в голосе четырнадцатилетней девочки, вызвавшие в ней тревогу. – Дома все в порядке?

– Наш Альфи… – сказала Мэгги встревоженным голосом, открыв пошире дверь и отступив в сторону, чтобы дать им войти. – Я думаю, что ему очень плохо!

Одра бросила на пол сумки с покупками и вбежала в комнату, даже не сняв пальто. Наклонившись над плетеной кроваткой, стоявшей в углу, она взглянула на Альфи и сразу поняла, что малыш действительно нездоров. Глаза его лихорадочно блестели, было очевидно, что у него высокая температура. Сняв перчатки, Одра протянула руку и легонько коснулась кончиком пальца его пылающей щеки. Личико ребенка горело. Ее охватила паника. Но не в характере Одры было поддаваться ей. Кроме того, будучи медицинской сестрой и, как считала сестра Леннокс, имея дар целительницы, она была уверена, что сможет в случае болезни оказать помощь своему ребенку.

Выпрямившись, она скинула пальто на стул и поспешила к раковине вымыть руки. Затем она обратилась к Лоретт:

– Пожалуйста, достань термометр из медицинского ящика в буфете рядом с кладовкой. Потом убери чайную посуду и постели на стол чистое полотенце. Я хочу осмотреть Альфи на свету и протереть его губкой, чтобы сбить жар. Не могла бы ты еще принести его туалетную корзинку? Да, и смочи заодно его фланельку, раз уж тебе приходится мне помогать, хорошо?

– Сейчас. – Лоретт носилась по кухне, выполняя указания Одры.

Вымыв и вытерев руки, Одра ополоснула холодной водой термометр, положила его на стол и подошла к кроватке, чтобы взять ребенка. Она осторожно вынула его, положила на стол, затем сняла с него кардиган, комбинезончик и кофточку, вытащила подгузник. Во всех ее движениях была особая мягкость и нежность.

Она измерила Альфи температуру и, взглянув на Лоретт, покачала головой.

– Сорок градусов, неудивительно, что он ужасно горячий. Дай мне, пожалуйста, фланельку, Лоретт.