Жил-был Миллиардер (ЛП)

В доме было тихо, а значит, ее младшие сестры еще не проснулись. Маминого грузовика не было на парковке, очевидно, она уехала с утра в магазин. Царила тишина и покой, раздавался только щебет птиц, шорох листьев и фырканье Баббы, когда он нашел подходящее место для туалета.

Этот городок так сильно отличался от Нью–Йорка.

И Мэйли беспокоило, что она постоянно все сравнивает. Ей нравилось быть рядом с мамой, сестрами, бабушкой и дедушкой, но все уже не было как прежде. Ей нравилось снова иметь собаку, но теперь она стала замечать вещи, на которые раньше не обращала внимания: проржавевшие стены трейлера; несколько прогнивших досок на крыльце; грязную, грунтовую дорогу, ведущую к их дому. И самое главное – абсолютную нищету ее района.

Она посмотрела на свой дом глазами Гриффина, и ей стало стыдно. Чтобы он подумал, если бы увидел ее дом? И она возненавидела себя за то, что даже допустила такую мысль. То что Гриффин, сноб не должно заставлять ее стыдиться своей семьи. Она не стыдилась. Просто теперь… она начала понимать, почему он не принимал ее. Почему пытался скрыть их отношения – она была недостаточно хороша для него. Ни одна девушка, выросшая в трейлерном парке, не будет достойна Виконта Монтегне Верди.

Она поиграла пальцами босых ног, глядя на свою пижаму. Она отказывалась страдать из–за мужчины, считавшего ее недостойной. Почему она никак не может перестать думать о Гриффине? Почему ей причиняет боль то, как он прятал ее? Она считала, он, наконец, узнал ее настоящую и был благодарен ей за ее помощь и профессионализм.

Вместо этого он развлекался с ней за закрытой дверью гостиничного номера, а сам тем временем ухаживал за принцессой.

Именно это причиняло ей настоящую боль. В то время как она влюбилась в него, он делал все, лишь бы их не увидели вместе на публике. Какая же она дура. Мэйли смахнула слезу, наблюдая, как Бабба кружит вокруг дерева. Она такая наивная, влюбчивая, и Гриффин этим воспользовался.

К тому моменту как собака закончила свои дела, к дому подъехал грузовик мамы, и Мэйли сморщилась, слыша скрежет двигателя. Она бросила хорошо оплачиваемую работу, и теперь у ее мамы не будет дополнительных денег, которые Мэйли высылала ей каждый месяц. Мама сказала ничего страшного, но они нуждались в деньгах, особенно, если ее младшие сестры планировали через несколько лет поступать в колледж. Но без помощи Мэйли это будет невозможно сделать. Мэйли стало стыдно и, в тоже время, грустно.

Конечно, сейчас она вела себя как размазня. Она вздохнула, утерла слезы и махнула маме, когда та вышла из машины. – Привет, мама.

У ее матери были такие же светлые, но уже с проседью кудри и более сильный загар. На ней была старая футболка и поленялые джинсы, и Мэйли стало опять не по себе. Ее семья очень нуждалась в деньгах. Почему она позволила Гриффину выдворить ее из Нью–Йорка? Было эгоистично с ее стороны сбежать домой.

Просто... она чувствовала себя одинокой, никому ненужной в своей маленькой, грязной квартире. Она лежала на матрасе плакала, скучала и ненавидела Гриффина, затем она затосковала по маме, сестрам и даже своей собаке. Было вполне естественно вернуться домой. Теперь, когда она немного успокоилась, она злилась на себя за то, что так легко сдалась.

– Мэйли–пуговка, я рада, что ты не спишь, – крикнула ей мама. Она держала в руках бумажный пакет с магазина. – Я забыла купить сосиски. Ты не оденешься и не съездишь в магазин? Мне нужно начинать готовить завтрак, а то скоро придут твои бабуля и дедуля.

– Конечно, мама, – ответила Мэйли, щелкнув пальцами, подзывая Баббу. Собака мигом подбежала, и обе женщины зашли в маленький трейлер. Мэйли направилась в ванную переодеться, а после взяла ключи от машины и поехала в магазин.

25 минутами позже, подъезжая к дому, она заметила на обочине блестящий черный джип с затонированными стеклами.

Сердце начало бешено стучать, и она не знала от ужаса или волнения. Это же не он... да?

Возле машины стоял и курил невысокий мужчина в кожаной куртке. Не Гриффин... в любом случае, она не хотела сейчас его видеть. Мужчина был ниже ростом, с залысиной, в отличие от ее высокого, подтянутого, с внешностью ботаника виконта–сноба. Незнакомец посмотрел на нее со скучающим видом, когда она припарковалась рядом с ним.

Мэйли вышла из машины с пакетом из магазина и вежливо улыбнулась. – Привет, я могу вам помочь?

Мужчина сделал затяжку, смеря ее пренебрежительным взглядом. – Я просто кое–кого жду.

Мэйли озадачил его ответ. – Вы заблудились? Это частная территория.

Он фыркнул, качая головой. – Ей богу, лучше бы заблудились.

В животе опять появился трепет, но она решила не обращать на него внимания, протянула руку для приветствия. – Я Мэйли.

– Кип, – ответил он.

Мэйли ахнула. Нет, нет, нет. – Что вы здесь делаете?

– А что, по–вашему, я здесь делаю? – его тон был откровенно насмешливым.

– О, нет, – выдохнула она и рванула к дому.

Зайдя внутрь, она прошла через крошечную кухню, сразу в гостиную. Там, рядом с ее двумя одетыми в пижамы сестрами сидел Гриффин. Его волосы не были зализаны как прежде, а напоминали контролируемую небрежность. На нем был церемониальный пиджак со всеми знаками отличия Беллиссима, и одна рука была замотана белым пушистым полотенцем. И его взгляд бегал, осматривая обстановку дома.

– Что ты здесь делаешь? – выпалила она.

– Мэйли, – начала ее мама. – Не груби, у нас гости.

– Я не обязана с ним любезничать!

Гриффин поднялся на ноги и остался стоять, не смотря на низкий потолок, прижимая к груди замотанную в полотенце руку. От этого вида у Мэйли защемило сердце. Он снова поранился? Черт, почему ее вообще это волнует? Когда он встал, он поправил очки здоровой рукой и быстро кивнул. – Мисс Меривезер.

Ее сестры смотрели на нее не моргая. Мэйли протянула маме пакет с продуктами, отказываясь смотреть Гриффину в глаза. – Мистер Верди, вы должны уйти. Я больше на вас не работаю.

– Мэйли, этому джентльмену нужна заговорщица ожогов, – строгим тоном сказала мама. – Он пришел сюда за этим.

Мэйли виновато посмотрела на его руку в полотенце. Так ей сложно было понять, насколько сильно он поранился. И могла ли она отказать нуждающемуся в помощи мужчине, даже если это тот, кто разбил ей сердце, заставив чувствовать себя отбросом общества? – Хорошо, пойдемте. – Она махнула рукой.

– Спасибо, – начал он, но Мэйли бросила на него язвительный взгляд, и он остановился. – Точно, никакой благодарности.

– Именно. – Не оглядываясь, идет Гриффин или нет, Мэйли вышла на крыльцо и опустилась на ступеньку. Через секунду к ней присоединился Гриффин, звеня медалями церемониального пиджака.

Она не повернула голову, а смотрела вперед, желая собраться мыслями. – Милый пиджачок, – заговорила она, гордая тем, как непринужденно прозвучал ее голос.

–В нем я попадаю, куда захочу, – признался он.

Особенно в трейлер моей мамы, подумала про себя Мэйли. После долгого выдоха, она расправила плечи и повернулась к нему лицом. – Ладно, покажи мне свою руку.

–Хорошо, – он произнес это так нежно, что у Мэйли побежали по телу мурашки.

Она недолго подержала обернутую руку. – Расскажи мне о боли. – Первым этапом было заставить человека говорить, сосредоточившись именно на боли.

– Она мучает меня дни напролет, – тихо ответил Гриффин. – Не проходит, как бы сильно я не старался отвлечься. И я постоянно напоминаю себе – я сам в этом виноват, но это не помогает. Но я убежден, только ты способна избавить меня от страданий.

– Ммм, – Мэйли начала аккуратно разматывать полотенце, игнорируя трепет в сердце от его слов. – Как это произошло?

– Я был дураком и не обращал внимания на то, где должна была находиться моя рука.

Мэйли осознала, насколько тяжело было находиться рядом с ним. Она улавливала свежий, пряный аромат его одеколона, ощущала тепло его тела и жар его пристального взгляда. Ее глупое тело вспомнило его прикосновения. Соски затвердели, проступая через лифчик, и ей захотелось ссутулиться, чтобы он ничего не заметил. Этот мужчина по–свински с ней обращался, так почему ее все еще влекло к нему?