Фрося. Часть 4 (СИ)

— Мам, я им заявил, что не буду переписывать сочинение и жаловаться не буду и тебе не советую, пошли они ко всем чертям со своей идеологией.

Я ещё когда-нибудь может писателем стану и утру той придурушной училке нос.

— Угомонись сын, тебе не кажется, что много на себя берёшь, смотри, чтоб не обкатали сивку крутые горки.

— Мама ты меня не переубедишь, можешь даже мне мотоцикл не покупать, сам за лето на него заработаю, но на поклон не пойду, тоже мне, великий герой Рахметов, видишь ли, на гвоздях спал, это потренировавшись любой может, а пусть бы он, как ты, всю войну под носом фашистов еврейскую девочку спасал…

— Сынок, ну, что ты из меня героиню делаешь, я ведь не о подвигах думала и ничего никому не доказывала, а просто сделала то, что считала в тот момент необходимым и о чём никогда не жалела.

— Я так и написал.

— Ты написал в сочинении про меня, сумасшедший?!

— Мамуль, а что, если для меня самые великие герои: ты, бабушка и мой отец.

— Сёмка, лучше уйди побыстрей с моих глаз, а иначе зашибу, кого я воспитала, придурка какого-то, ненормальный, тоже героев нашёл?!

Постой, куда ты побежал, собирайся, поедем в Спорттовары Яву тебе покупать, я уже договорилась с заведующим.

— Мамулечка, а я тут параллельненько с экзаменами в школе на права сдал.

Ну, что ты там копаешься, одевайся быстрей, так и магазин могут закрыть…

В тот же вечер Сёмка стал обладателем своей мечты — красавицы Явы, кроме которой Фрося прикупила ему два мотоциклетных шлема, очки на пол лица и кожаную куртку. Радости сына не было предела.

Он тут же предложил матери прокатиться и она, чтобы не обидеть и внушить начинающему мотоциклисту уверенность, заведя свою машину в гараж, нацепила второй шлем и, обняв сына за талию, понеслась с ним по близлежащим дорогам, со смехом ловя ртом встречный ветер.

Глава 57

Ну, и вот, в последний день июня, наконец-то заявилась Аглая, и будни Фроси потекли в совсем ином ритме.

Ей теперь было о ком заботиться кроме сына, да и появилась возможность с кем-то близким по духу и возрасту отводить душу в откровенных беседах.

Сёмка как и обещал, к концу июня уже сдал вступительные экзамены в МВТУ и готовился к скорому отъезду на всесоюзные соревнования в Алма-Ату, которым ещё сопутствовали двухнедельные сборы на какой-то спортивной базе на Кавказе.

Обо всём этом он с радостью сообщил матери, одно только его угнетало, неминуемая скорая разлука с любимой Явой.

— Сынок, так, сколько времени я тебя не увижу?

— Ай, мамуля, какой-то месяц, может чуть больше, если стану победителем, то будут ещё дополнительные сборы для кандидатов в сборную Советского Союза.

— Аглашка, ты слышишь, как этот хвалько соловьём разливается, чтоб только ему в первом же бою нос не расквасили, там же мужики будут выступать, а не пацаны вроде того Саньки.

— Мамулька, а, кстати, Санька тоже едет, он как чемпион Москвы среди юношей, а я, как победитель первенства Спартака, можем опять схлестнуться, хотя в каждом весе будет по тридцать-сорок участников.

— Сынок, ты сильно не ерепенься, но особо и не огорчайся в случае поражения, бой это не жизнь и кроме бокса есть вокруг много интересного.

Вон, мы с тётей Аглаей через неделю отбываем на юг, только не решили, в Одессу, Ялту или Сочи махнуть.

— Сёмочка, представляешь, твоя обалделая мама хочет мои сто килограмм на южное солнце выставить посреди честного народа, словно пугало в огороде.

— Молчи несчастная, завтра намечаю поход по магазинам, приоденем тебя по всем статьям, все мужики будут по набережной гужем за тобой бегать.

— Ага, ты ещё найди подходящий купальник на мои сиськи и живот.

— Пацана хоть бы постеснялась со своей прямотой.

— Тю, твой малыш в своих компаниях не такое слышит и сам уже, небось, сотни сисек этих перещупал.

Такие и подобные разговоры теперь часто можно было услышать в их квартире.

Сёмка слушая шутливые пикирования матери с подругой, в душе только радовался за них и обычно с хохотом закрывался в своей комнате или уезжал к друзьям, подхватив мотоциклетный шлем.

Подруги решили собрать поспевающий урожай клубники на даче, наварить варенья и только после этого со спокойной душой отправляться на юга.

И, вот, скорый поезд вместе с ними отмеряет километры в направлении Одессы.

Почему всё же Одессы?!

А потому, что Фрося там ещё не бывала, а посещать знакомые места, где она отдыхала с Марком, ей пока совершенно не хотелось.

Аглае было всё равно, куда ехать, она первый раз в жизни отправлялась на юг к морю и, надо сказать, что она согласилась на это путешествие без особого на то желания, просто не хотелось огорчать отказом подругу, ведь та хотела сделать ей приятное.

Сидя в купе скорого поезда Москва- Одесса, Фрося мечтала вслух:

— Мне тут кое-кто из старых знакомых подсказал, чтоб мы на такси добрались до турбазы Молодцово-Бодаево, там слегка подсуетились, дали кому надо на лапу и нас поселят в комнате со всеми удобствами.

— Фроська, а ты можешь как-то обойтись без этих твоих блатов, взяток и бессовестных, загребущих лап хапуг?

— Дурочка, ты что хочешь, чтобы мы с тобой за рубь ночь, ютились в мазанках с удобствами на улице, питались в вонючих столовках и вечерами намазавшись кефиром сидели во дворе, кишащем детворой?!

— Фроська, но ведь так отдыхают большинство советских граждан.

— Вот и пусть себе отдыхают, если на большее ума и денег не хватает, каждому своё, а мы будем жить, как королевы в удобном номере с отдельным санузлом, питаться по часам в хорошей турбазовской столовой, вечерами танцы, игры, развлечения, а рядом пляж Аркадия.

Аглая смотрела на подругу и не узнавала её.

— Это тебя так за годы знакомства с ним, Марк развратил.

— Да, подружка, Марк, но не развратил, а научил жить и получать от этого удовольствие, и я ему за эту это очень и очень благодарна.

Глава 58

Около шести часов утра поезд в котором приехали Фрося с Аглаей, прибыл на перрон Одесского вокзала.

Не успели они сойти ещё с последней подножки вагона, как к ним и другим пассажирам поезда кинулись на перегонки бабки всех мастей, предлагая жильё в разных концах города.

По их слащавым уговорам, именно у них было лучше, чем у других и находилось в самом престижном и удобном для отдыха районе.

Фрося в сопровождении растерянной Аглаи решительно прошла сквозь этот строй манящих под свой кров добродетельных хозяек и напрямик отправилась на указанную милиционером остановку такси.

Аглая шумно отдуваясь, ворчала в спину подруге:

— Фроська, ты решила меня здесь ухандохать, куда ты так прёшь, можно подумать ты всё здесь знаешь?!

Предлагают же нам хорошее жильё с прекрасными условиями и подходящим для нормального отдыха районе и море говорят, что недалеко.

Подруга, ты такая настырная и стала такого высокого мнения о себе, что мне становится страшно, ты совершенно не хочешь прислушаться к мнению другой стороны, знала бы, ни за что не поехала бы с тобой в эту чёртову Одессу.

Фрося закусила губу и молчала, вступать сейчас в перепалку с Аглаей ей совсем не хотелось, да и время было явно неподходящее.

На привокзальной площади выстроилась невообразимая очередь желающих усесться в белую Волгу с шашечками.

Пустые машины с большим интервалом подъезжали к изнывающим людям и водители такси брали пассажиров только по определённому маршруту.

Фрося окинула оценивающим взглядом длинющую очередь, редко подъезжающие машины и резко повернулась к Аглае:

— Подруга, покарауль, как следует наши вещи, а я отбегу в сторонку, ворон не считай, это тебе Одесса, а не посёлок Таёжный.

Аглая не успела ничего ответить на этот выпад неузнаваемой подруги, а Фрося быстрым шагом уже пересекала площадь, устремляясь к нескольким автомобилям стоящим в стороне.