Любовь выше страсти

— Прошу прощения, — сказала она. — Но, увы, я научилась быть осторожной, чтобы не повредить моим внукам.

Эми тоже улыбнулась.

— Понятно. Вы сказали «внуки»? — переспросила она, надеясь перевести разговор на другое. — Другие внуки, кроме Аминаты?..

Эми умолкла, поняв, что опять ляпнула что-то не то. За несколько минут она узнала столько, что голова у нее шла кругом.

— Прошу прощения, madame. Я думала, что вы бабушка Аминаты…

— Нет, для Аминаты я — тетя Мари, — ответила старая дама.

— Теперь я понимаю. — Эми ничего не понимала. — Харолд — тоже ваш внук…

— И Пол, — сказала grandmere. — Харолд и Пол — двоюродные братья. Они — сыновья моих сыновей.

ГЛАВА 15

— Почему ты мне ничего не сказал?

Эми задала этот вопрос, как только они с Полом вошли в гостиную в его квартире. Больше она не могла молчать, но, только напрягая все силы, ей удалось скрыть свою злость.

И у нее было право злиться. Пол поставил ее в дурацкое положение. Мало того, что он повез ее к своей бабушке, не предупредив, что она — его бабушка, так еще бросил одну…

Бетти и старая дама сразу поняли, что она ничего не знала. Эми молчала, пораженная болью, злостью, отчаянием, не зная, какими глазами ей смотреть на grandmere, тем более что та вновь заговорила холодным отчужденным тоном.

На помощь пришла Бетти, которая ласковым голосом предложила Эми еще чашечку чая. Эми отказалась, и тогда Бетти принялась собирать посуду. Эми вскочила и стала помогать ей, немного успокоившись за нехитрой домашней работой. Потом она села обратно в кресло, не в силах делать вид, будто не замечает ледяного молчания старой дамы. Бетти тоже решила не уносить посуду и села в кресло.

— Он вам не сказал, — мягко проговорила она. — Не знаю почему. Другим он обычно говорил…

— Другим? — Эми думала только о женщинах, которых Пол приводил сюда, и в первый раз прямо посмотрела на старую даму. — Он приводил сюда других, madame?

— Многих приводил, — процедила она сквозь зубы. — И Харолд приводит… И мои внучки, когда они жили тут.

— Мари нравится встречаться с молодыми людьми, — пояснила Бетти.

Встречаться и оценивать их, подумала Эми. Она хочет быть уверена, что они достойны ее внуков. А если они ей не нравятся? Что тогда?

Эми почувствовала, как у нее вспыхнули щеки. Почему эта старая дама считает, что имеет право решать, кто подходит ее внукам, а кто не подходит? Но если она отвергает меня, то ведь не из расистских же побуждений.

— Вы правы, — сказала она Бетти. — Я не знала, что madame приходится Полу… — Черт побери, надо говорить прямо, подумала она. — Я не знала, что в жилах Пола течет негритянская кровь. — Эми выпрямилась в своем кресле и посмотрела прямо в глаза старой даме. — Надеюсь, вы не считаете, что от этого я стану хуже к нему относиться?

Наступило долгое молчание. Бетти было поднялась, но села обратно. Заметив, что в комнате стало совсем темно, Эми решила, что, верно, она хотела включить свет, но раздумала.

За окном распелся дрозд. Эми не видела лица старой дамы и не знала, как она отнеслась к ее словам. Но когда она заговорила, ее голос звучал ласково.

— Правда-правда, не станете?

Эми пришла в себя. На что она сердится? Бабушка Пола наверняка настрадалась в жизни, и ей хочется счастья для внуков.

— Для меня это не имеет значения, — проговорила Эми. — Зато имеет значение, что он ничего мне не сказал, хотя для него это важно.

— Да, — твердо проговорила старая дама. Она подалась к Эми. — Вы должны с ним поговорить, когда будете вдвоем.

Не предполагает же она, что я здесь устрою скандал, с раздражением подумала Эми.

Она посмотрела в окно на темнеющее небо, и раздражение покинуло ее. Эта дама — глава семьи, она привыкла руководить всеми. Она чувствует свою ответственность за поведение Харолда и Пола, так что ничего страшного нет в ее излишней заботе.

Эми успокоилась, и ничто не нарушало мира в ее душе, пока не вернулся Пол. Джима он, очевидно, оставил на кухне, но Эми, увидев его, рассердилась, на сей раз ощущая безмолвную поддержку обеих женщин. Они довольно сдержанно поговорили с ним о прогулке, о погоде, о Харолде и его отце, которые должны были скоро приехать. Уходя, Эми пожала руку grandmere, которая наградила ее долгим многозначительным взглядом. Правильно, с Полом необходимо поговорить, и чем быстрее, тем лучше.

Тем не менее Эми молчала, пока они не приехали домой к Полу. По лестнице они поднялись, не произнося ни единого слова.

Эми сначала отправилась в свою спальню, чтобы снять пальто и бросить его на кровать. Она решила быть спокойной и разумной, не повышать голоса и не устраивать скандала, а лишь поставить его в известность о том, как неловко она себя чувствовала, и потребовать объяснений.

Поэтому она очень удивилась, когда услыхала свой отвратительно шипящий голос. Даже Джим насторожился и, поглядев на нее, подошел поближе к Полу.

Пол не шелохнулся. Он ничего не ответил, лишь погладил собаку и включил свет. Его лицо ничего не выражало, и Эми, не удержавшись, поглядела на деревянную фигурку.

Если бы я хотела, я бы заметила, подумала она, и вновь повернулась к Полу. Он не унаследовал огромных черных глаз своей бабушки, но у него такая же высокая шея и изящно посаженная голова с копной густых вьющихся волос. Эми смотрела на его высокие скулы, на прямой широкий нос, на крепкие губы, которые ей очень хотелось…

Она закрыла глаза. Когда она вновь открыла их, Пол уже не казался ей таким бесчувственным, как прежде. Он закусил губу, и его синие неафриканские глаза горели непритворной болью.

— Я почти сказал…

— Нет, — перебила она его. — Ты сказал, что повезешь меня в гости к своей девушке.

— К девушке? К какой девушке?

— Тебе лучше знать. Она же твоя девушка, а не моя. — Эми почти ненавидела себя за истерические ноты в голосе, но ничего не могла с собой поделать. — Ты два раза о ней говорил.

— Когда?

— В среду, когда я звонила тебе из школы. Помнишь, полицейские нашли мою машину? Тебе не надо было заезжать за мной, и ты сказал, что…

— Что я поеду к бабушке. Она очень плохо себя чувствовала.

— И сегодня во время ланча, — продолжала, не слушая его, Эми. — Ты сказал, что прогуляешь Джима, пока я буду с ней разговаривать.

— С кем?

— С твоей девушкой, — все еще злясь на него, продолжала Эми.

— Ты шутишь. — Пол направился к Эми, но наткнулся на Джима. — У тебя жар.

— Но ты же сказал.

— Я сказал, что прогуляю Джима, пока ты будешь разговаривать с моей бабушкой. По крайней мере, я хотел это сказать.

— Ты сказал «с моей…»

Эми умолкла. Девушкой? Бабушкой? Ну, правильно, он ничего не сказал. И Эми вернулась к своему первому вопросу.

— Почему ты ничего не сказал?

— О том, что я отчасти африканец? — Пол пожал плечами. — А ты не понимаешь?

— Нет, не понимаю. Разве что ты предполагал, что я могу быть расисткой.

— Ты бы удивилась, если бы узнала, сколько в Англии расистов. А теперь сядь и давай поговорим.

Эми продолжала стоять, где стояла.

— Говори…

Она замолчала, не в силах продолжать из-за боли в колене. Оказывается, оно совсем не зажило… Эми посмотрела на удобное кресло, на которое показывал Пол, потом вызывающе глянула на него самого, дошла, хромая, до стола, повернула деревянное рабочее кресло и только тогда села.

Пол улыбался, словно видел что-то смешное. Он не повернул головы и продолжал смотреть прямо перед собой, показывая Эми свой четкий красивый профиль.

— Ты помнишь моего друга Оуэна Риса?

— Владельца чудесного паба? — Эми напрягла память. — «Полумесяц»?

Пол кивнул.

— Помнишь наши школьные прозвища?

— Я помню, что они совершенно бессмысленные, — нахмурилась Эми. — И какое отношение они имеют к?..

— Он был Китом.

— Да. Хотя я не представляю почему.

— А я — Фриком.

— Тоже непонятно.