Forgiven (СИ)

― Я просто… Мы никогда не расставались… Он научил меня жить, и я очень благодарна ему.

― А не кажется ли тебе, Бель, что ты с ним из-за одной только благодарности была?

Этот вопрос озадачил её. За столь длительное время она ни разу не задавалась этим.

― Ну что он такого сделал? Котенка подарил? Отвел в кино? Или машину купил? ― рассмеялась она.

― Нет, намного больше… Он спас меня когда-то, спас не только от смерти, но и от многого другого.

― Что ты имеешь в виду?

Вобрав в себя побольше воздуха, Анабель встала с дивана и прошла к окну, на которое падали мелкие капли дождя. Вспоминать плохие моменты своей жизни вовсе не хотелось, но не рассказать о себе девушка не могла. Хлоя была тем человеком, которая могла выслушать её и понять.

― Когда я училась в школе, меня называли «монашкой», ― начала она свой рассказ. ― Я никогда особо не выделялась, старалась быть прилежной и хорошей ученицей. Друзей у меня почти не было, лишь две подруги, которые действительно уважали меня и ценили. Как ни странно, девочки в моем классе быстро повзрослели и начали вести более раскрепощенный образ жизни. Мне было пятнадцать, когда меня впервые пригласили на настоящую взрослую вечеринку. Помню, как отпрашивалась у своего деда, я буквально умоляла его отпустить меня. И он, наконец, сдался. Я была счастлива. Я до сих пор помню, как тщательно подбирала платье, разумеется, оно ни в какое сравнение не шло с платьями моих подруг. Ну, представь, у всех короткие красивые платья, а у меня юбка ниже колена. Это не очень... Но, выбрав бледно-розовый оттенок и слегка накрасившись, я пошла на вечеринку к знакомому своей подруги, ― на минуту она замолкла, чтобы собраться с силами и продолжить дальше: ― Там были неизвестные мне люди, гораздо старше по возрасту. Некоторым я даже дала бы сорок лет. Там было много выпивки, наверное, даже больше, чем еды. Я выпила лишь один стакан, по настоянию моей так называемой подруги. Тем вечером я замечала на себе пристальное внимание троих мужчин, мне не нравилось это, и я предпочитала находиться в толпе. Удивишься, но дальше я ничего не помню. После того как я выпила это пиво, у меня большой провал в памяти. Помню только отдельные моменты, не очень приятные. Очнулась я в каком-то старом сарае или же подвале, даже не знаю, что это было. Меня искали четыре дня, четыре дня я находилась неизвестно где, знакомые, с кем была на вечеринке, отказывались давать показания.

― Эти похитители тебя… ― ужаснулась Хлоя.

― Думаю, не раз, ― я тебе точно не скажу, потому что меня всегда чем-то опаивали. Сама не знаю, что за средство это было. В моей памяти остались только отчаянные крики, но позже и они замолкали. Это отвратительное пойло делало из меня живую марионетку. Непонятно как, но мне удалось от них сбежать. Я бежала по лесу в неизвестном направлении, будто бы в забвении, пока не наткнулась на чей-то дом, где мне помогли. В скором времени меня доставили в больницу. В то время я жила с дедом и его дочерью, моей тетей, у которой была дочка и муж. В отличие от деда, они меня терпеть не могли, думали, что я отберу у него все наследство. Мать умерла, когда мне было двенадцать, а отец ещё раньше. Так что... Когда меня выписали, я отправилась домой, но даже там не могла избавиться от жутких кошмаров, преследовавших меня. Тетю это нервировало. Она не могла выносить моих криков и поэтому рекомендовала отправить меня в психиатрическую клинику, где мне, по её мнению, должны были помочь. Тогда я не давала никому прикоснуться к себе, даже деду. Я ни с кем не говорила, мне все время казалось, что в доме кто-то есть, некто чужой, это более чем странное поведение. И он решился на это. В лечебнице я провела недолгое время, около двух или трех месяцев. Лечение, скажу, было не самым приятным, но все же… Мне помогли. Однако я оставалась такой же замкнутой и неразговорчивой. Я вернулась домой, и дед, видя мое состояние, решил записать меня в клуб психологической помощи. Там я и познакомилась с Маркусом.

― О! ― ухватилась за обе щеки Хлоя.

― Я ни с кем не говорила, лишь слушала всех. Он тоже поначалу был таким. Он был агрессивный и злой. Как выяснилось позже, он проходил курс реабилитации после наркотической зависимости. Психологическая помощь ему была нужна. Впервые мы с ним заговорили, ну, точнее, он со мной, когда я отправилась на церемонию вручения литературной премии. Мой дед ― писатель, очень хороший писатель. А Маркус работал швейцаром. Он открыл мне дверь, когда я выходила из машины и… В общем, мы тогда и увидели друг друга, точнее, посмотрели другими глазами. Он пытался со мной заговорить несколько раз, но я все время убегала. Ночью себя корила за то, что теперь не могу не то что подойти к молодому человеку, я не могла заговорить с ним. Я ругала себя каждый день, каждую ночь, но ничего не могла поделать. Знаешь, как он уговорил меня с ним поговорить? ― Хлоя улыбнулась. ― Он украл машину, точнее, взял на время. И спросил, не хочу ли я прокатиться. Тогда-то я и решилась. Я молчала, а он мне что-то говорил. После он попросил записать домашний номер телефона и обещал звонить. Дед был в ужасе! Маркус начал тайно забираться ко мне в окно, говорил со мной до утра. А я молчала. Мне нравилось его слушать. Позже я вернулась в школу. Но от этого жизнь не стала лучше. Меня называли фригидной, и это было самым безобидным прозвищем. Не буду говорить о том, какие были ещё, но помню, что ужасная душевная боль поглотила меня. Это время было не лучшее для моей семьи. Некоторые люди нас жалели, некоторые говорили, что меня нужно упечь подальше и никогда не выпускать. А однажды на гараже моего дома написали слово «шлюха». После этого я не выдержала и решила покончить с болью раз и навсегда… Хотела прыгнуть с моста. Я уже думала сделать шаг, как увидела его. Маркус протягивал мне руку и говорил о том, что это не выход, что есть другой путь. И он мне его покажет. Он спас мне жизнь. Спас от смерти. Вот так вот… А когда мы с семьей уезжали на лето за город, мы попрощались возле моего дома и тогда я поняла, что хочу его отблагодарить. Я его поцеловала в щеку. Это был первый поцелуй. ― И вновь Бель замолкла. ― Маркус пришел в мою жизнь, когда был мне нужен. Несмотря на свою болезнь, он открыл мне много удивительных вещей. И за это я ему буду всегда благодарна.

― Но что-то было не так, да?

― Да, Маркус тоже лечился. И его лечение проходило тяжелее моего. Несмотря на лечение, прогресс был минимальным. Мне потребовалось около трех лет, чтобы вернуть его в нормальное состояние. Его зависимость от наркотиков была огромная. Если не было наркотиков, он заменял их алкоголем. Потребовалось немало времени, чтобы вернуть его к жизни. Были истерики, крики, ссоры, в особенности ссоры с его родителями. Моя семья так же была в полном ужасе от данной ситуации. Тогда дед мечтал о том, чтобы я вышла замуж за хорошего человека, богатого и занимающего влиятельное положение. Его звали Гаспар. - Уголки губ поднялись, когда она назвала его имя. - Но, я уже сделала тогда свой выбор. И даже не смотрела в сторону Гаспара. Мы были друзьями детства и наши родители мечтали о свадьбе. Но...Меня заперли тогда в комнате, чтобы я больше не виделась с ним. Я вылезла через окно. Тогда я знала одно - я должна быть с ним и только с ним. Алессандро — старший брат, пытался остановить. Они даже дрались, но я убежала к нему. И помогала излечиться. Со временем мы нашли выход: он стал заниматься боксом, это было некой заменой наркотикам и алкоголю. Маркус всю злость и ярость вымещал на ринге или боксерской груше. Наблюдая за происходящим Алессандро и другие члены моей семьи вскоре сменили гнев на милость. И дали ему шанс.

Подойдя к Бель, Хлоя осторожно положила руку на её плечо. Все ещё глядя в окно, девушка горько вспоминала те дни, когда ей приходилось выводить Маркуса к свету.

― Ему нельзя пить. Но… Он вновь взялся за бутылку, это чревато последствиями. В последний раз его друг чуть… В общем, ему нельзя… А он пил. Я не могу так. Больше не могу.