Чистосердечные признания (ЛП)

— Да, — ответила с улыбкой Шелли. — Но тебе не расскажу. А знаешь почему? — Миссис Абердин не стала дожидаться ответа и продолжила: — Потому что я умею хранить секреты. Никто не знает, только я и ФБР. Если кто-нибудь попросит меня сохранить тайну, я так и сделаю. Я хорошая подруга. — Шелли многозначительно посмотрела на Хоуп, словно намекая, что она подобными качествами не отличается.

— Ладно, — сдалась та. — Ладно, ночь Четвертого июля я провела дома у Дилана.

— Я знала! Когда Пол сказал, что Дилан вызвался подвезти тебя домой, я сразу поняла, что он собирается опробовать на тебя свои старые уловки.

Хоуп слишком смутилась и не стала уточнять, что Дилану и не пришлось особо стараться.

— Пожалуйста, не говори никому. Я еще не разобралась, что чувствую из-за того, что произошло, а Дилан не хочет, чтобы пошли слухи.

— Ох уж этот Тэйбер! — фыркнула Шелли и махнула пострадавшей рукой. — Он думает, будто его работа священна или что-то вроде того. Более секретная и ответственная, чем у кого-то еще. Считает, что всем просто до смерти интересна его жизнь. — Она пожала плечами. — Разумеется, так и есть, но клянусь, я никому ни слова не скажу.

Хоуп подула на кофе и сделала глоток. Когда она подняла глаза, то Шелли просто дыру в ней взглядом прожигала.

— Что? Хочешь услышать подробности?

— Нет, если ты не хочешь ими поделиться.

— Я только скажу, что провела с Диланом всю ночь, и мне было очень хорошо. — Хоуп сделала еще глоток и добавила: — По-настоящему хорошо.

Они с Шелли обменялись улыбками сквозь кофейный пар. Две совершенно разные женщины, распознавшие друг в друге настоящую родственную душу.

— Как твоя рука? — спросила Хоуп.

— Хорошо. — Шелли взглянула на упомянутую руку и заметила: — Пол прямо-таки завелся от этого маникюра, но сейчас лак стал облупляться.

— Идем, давай займемся ногтями, — Хоуп махнула подруге, чтобы та шла за ней, и, собрав все необходимое, разложила на кофейном столике в гостиной. Для себя она выбрала «Бунтарский Красный», а Шелли остановилась на «Горной Чернике».

— Ты собираешься снова с ним увидеться?

— Нет. Не думаю, что это хорошая мысль, — покачала головой Хоуп.

— Почему?

Она взяла бутылочку жидкости для снятия лака и упаковку ватных шариков:

— Ну, я же уеду через пять месяцев, так что эти отношения ни к чему не приведут.

Мысль об отъезде вдруг вызвала нежданный приступ ужаса. Хоуп чувствовала себя настолько полной жизни, так много обрела, но ведь Госпел — не ее дом. Она просто не могла представить, как бы осталась здесь навсегда — но, в общем-то, и не пыталась себе это представить. Хоуп отвинтила крышку и смочила шарик в жидкости.

— Дилану не нужна подружка, а я не хочу, чтобы потом мне было больно.

Шелли немного подумала и сказала:

— Наверное. Как жаль, что ты не можешь просто приятно провести время. Ну, знаешь, поразвлечься с ним, пока ты здесь.

«Да, очень жаль», — подумала Хоуп.

После ухода Шелли она собрала волосы в закрученный внутрь «хвост» и одела голубое летнее платье, верх которого выглядел так, словно кто-то взял две банданы и сшил их вместе вокруг шеи и вокруг талии. Юбка же ниспадала до середины бедра. Доведя макияж до совершенства и накрасив губы красным блеском, Хоуп поехала в город. Сперва она решила остановиться в «M&С», прикупить свежих продуктов и большой блок шоколадных батончиков «Хершли».

Она просмотрела небольшую подборку CD-дисков, выставленных рядом с открытками и жвачкой. Хоуп никогда не причисляла себя к поклонникам кантри-энд-вестерн, но раз уж она живет в городе, где все, что не кантри — это ерунда, то решила взять диск Дуайта Йоакама [38]. Хоуп никогда не слышала его песен, но видела его в «Отточенном лезвии» [39]. Пожалуй, человек с таким актерским мастерством и такой плохой репутацией должен быть одарен и в иных областях.

Стэнли, как обычно, стоял за прилавком, разложив перед собой номер «Еженедельного вестника Вселенной».

— Снова читаете о пришельцах? — спросила хозяина магазина Хоуп, поставив корзину рядом с кассовым аппаратом.

— Ага. Только это про группу инопланетян, живущих в Нортвесте. Пишут, будто они прямо здесь, маскируются под людей, шастают вокруг и подшучивают над местными.

— Правда? Хм.

— Пишут, будто потерявшиеся туристы и несколько травм — их рук дело.

Хоуп удивленно округлила глаза:

— Ух ты!

— Пишут, будто они делают ставки.

— Ужас какой.

— Нехорошо наживаться на чужом горе. — Стэнли развернул газету и указал на центральный разворот: — Может, я сошел с ума, но это так похоже на Госпелское озеро!

Хоуп наклонилась, чтобы поближе разглядеть фото, которое сделала в тот день, когда гуляла по пляжу с Шелли и мальчишками. Журналистка не ожидала, что кто-то узнает пейзаж.

— А по-моему, похоже на Юджин, что в Орегоне, — заметила она, пытаясь запутать Стэнли.

— Возможно. Пришелец смог бы отлично смешаться с этими воинствующими «зелеными», которые приезжают в Юджин. — Колдуэлл покачал головой и взял корзину Хоуп: — Хотя очень похоже на Госпел.

Миз Спенсер была довольно неплохой актрисой, когда того требовали обстоятельства, и сейчас попыталась сделать вид, будто всерьез задумалась над версией Стэнли.

— Вы и правда так считаете?

— Не-а, но интересно, кто из горожан мог бы быть пришельцем?

Хоуп подняла взгляд от газеты и улыбнулась:

— Может, та женщина, что заведует мотелем «Сэндмэн»?

— Ада Довер? — Стэнли рассмеялся и пробил апельсины. — Может, вы правы. Она такая чудачка.

— Ага, немного со странностями.

— Не волнуйтесь. — Колдуэлл потрепал Хоуп по руке, затем пробил остальные покупки: — Я защищу вас от пришельцев.

— Спасибо, Стэнли, — ответила миз Спенсер и все еще улыбалась, выходя из «M&С».

Она отдала напечатать несколько пленок с фотографиями гор, что сделала со своего заднего двора, и заехала на заправку «Шеврон» с самообслуживанием. Колонки не меняли еще с прошлого столетия. Заправив машину, Хоуп пришлось зайти внутрь и оплатить все кредиткой.

Когда миз Спенсер вышла, то увидела Дилана, который стоял по другую сторону колонки, облокотившись на свой темно-синий грузовик, и дожидался, пока тот заправится. Шериф засунул черную футболку в темные джинсы и надвинул черный «стетсон» низко на лоб. Тэйбер выглядел так, будто сошел с голубого экрана: неотразимый злодей, собравшийся повергнуть все в хаос и разбить сердца порядочным женщинам.

Хоуп замедлила шаг, ее сердце забилось быстрее. Она не видела его глаза в тени шляпы, но чувствовала на себе взгляд Дилана. Как всегда, этот взгляд дотянулся до Хоуп и окутал ее с головы до ног. Когда она подошла к машине, Дилан выпрямился. Его губы изогнулись в медленной улыбке.

— Выглядит так, словно кто-то завернул тебя в свой носовой платок, — прокомментировал шериф, и бархатный голос словно невидимым тросом потянул Хоуп к Дилану, искушая воспоминаниями о прикосновениях его рук и губ.

Она посмотрела вниз на свое платье и не смогла придумать никакого достойного ответа.

— О, — единственный звук, который у нее получилось издать.

Хоуп снова взглянула в спрятанные в тени глаза Дилана, посмотрела на его соблазнительную улыбку… и, как последняя трусиха, пригнула голову и нырнула в машину, завела свой «порше» и рванула с места, оставив искушение позади, в пыли.

«О». И это ее ответ? «О»? Она так сжала руль, что костяшки побелели, а щеки горели до самого дома. «О»? Наверное, Дилан решил, что она идиотка. И это когда Хоуп решила вести себя холодно и изысканно?!

Она занесла пакеты в дом и разложила продукты. Интересно, что Дилан теперь о ней думает? Теперь, когда Хоуп повела себя, как дура?

Ей не пришлось долго ждать ответа. Она успела прослушать всего несколько песен Дуайта Йоакама, когда кто-то с силой постучал в дверь. Хоуп нажала «стоп», открыла дверь… и там стояло эдак под метр девяносто разъяренного мужчины по имени Дилан Тэйбер.