Реванш

– Мы же будем теперь всегда вместе, любовь моя, мое счастье! Завтра мы станем мужем и женой, так чего же нам ждать, зачем откладывать?

И уже на рассвете, когда Рей собрался выпрыгнуть из окна, Мерседес, целуя его, сказала:

– Хорошо, что все позади! Мне так стыдно, что ты выбираешься от меня тайком! Рейнальдо, нам предстоит необыкновенно серьезный шаг. Я столько всего пережила, прежде чем принять это решение, и оно для меня свято!

– И для меня, Мерседес! Ты сама для меня святая! Я был сумасбродом, забиякой, дебоширом, но теперь благодаря тебе я стал другим. Я хотел сделаться лучше, чтобы стать достойным твоей любви, я завоевал ее, так могу ли я тебя потерять? Даю слово, что ты будешь гордиться своим мужем и обещаю: я сделаю тебя счастливой!

Глазами, полными счастливых слез, смотрела Мерседес вслед своему Рейнальдо. Ее муки, ее терзания не были напрасными, она спасла от геенны огненной любимого человека.

Не было невесты красивее Мерседес! Ее золотисто-карие глаза светились чудесным светом, и как одухотворяло ожидание близкого счастья ее тонкое, прекрасное лицо! Как ей шло строгое белое платье и кружевная фата! Не было гостя, который не подошел бы к ней и не выразил своего восхищения, а Мерседес только мягко улыбалась в ответ, распространяя вокруг сияние. Сиял и Рей. Он добился, чего хотел: никто не разлучит его теперь с любимой женщиной, она станет его женой, народит детей. И он представлял себе славный домик, двор, завешенный пеленками, и веселые чумазые мордашки. Кучей-малой бросаются к нему ребятишки с криками: «Папа! Папа!» А из окна с ласковой улыбкой глядит на них его Мерседес… Глядит точь-в-точь, как сейчас…

Они стояли рядом, и судья приступил к составлению брачного контракта, когда вдруг раздались громкие крики.

– Пустите меня! Я все равно пройду! – истерически кричал женский голос, и, услышав его, Рей застыл с каменным лицом.

К ним в дом рвалась обезумевшая Мерсе.

– Женишься?! – исступленно кричала она. – Не бывать этому! Я не позволю! Я тебе не вещь, которую можно бросить! Я не позволю тебе так со мной обращаться!

– А ну пошла вон! – грозно надвигаясь на нее, потребовал Рей. – Немедленно! Чтобы духу твоего здесь не было!

Мерседес застыла ни жива ни мертва – какой позор, какой стыд! За что Бог наказывает ее?

Рейнальдо тащил сопротивляющуюся Мерсе к выходу. Гости застыли в неловком молчании.

И в тишине раздался горестный шепот Энкарнасьон:

– Дай-то Бог, чтобы все хорошо кончилось. А то Мальдонадо начинают за здравие, а кончают за упокой!

Дон Фернандо, видя потрясенное лицо Мерседес, подошел к ней.

– Мой сын достойно справится с ситуацией, – сказал он. – Не вини его ни в чем, Мерседес, это прошлое ворвалось в настоящее, Рей тут ни при чем. Он твой, дочка, бери его и ни в чем не сомневайся.

Мерседес стояла, потупив глаза и закусив губу. Рей вернулся, и судья продолжил церемонию:

– Сеньорита Мерседес Ферейра Лопес, согласны ли вы взять в мужья перед лицом закона сеньора Рейнальдо Мальдонадо?

– Да, согласна, – прошептала Мерседес. – Я беру его в мужья…

– Поприветствуем новобрачных, – сказал судья, сделав последнюю запись.

– За счастье молодоженов, за счастливый семейный союз! – присоединился к нему дон Фернандо.

Гости с бокалами шампанского стали поздравлять новобрачных.

Алехандро, увидев среди гостей Марту, – Рей счел необходимым пригласить ее, а она сочла необходимым прийти на свадьбу Мерседес Ферейры, дочери Лоренсо, – заторопился к ней: ему нужно было кое о чем ее расспросить. Дело в том, что ужиная вчера с Даниэлой в ресторане, он вдруг увидел там Исамар вместе с Мартой.

Эта загадка не давала ему покоя: как случилось, что они, так ненавидевшие друг друга, вдруг вместе проводят время?

– Привет, Марта! Объясни, с чего это вдруг ты подружилась с Исамар? Я видел вас вчера в ресторане.

– Не понимаю, Алехандро, о чем ты, – ответила Марта. – Вчера я была дома. Прости, мне хочется поздравить Лоренсо!

Марта подошла к Ферейре, который сидел возле Ускатеги.

– Против вас я ничего не имею, – сказала Марта компаньонам. – Моя цель – Фернандо Мальдонадо, но вы должны решить: на чьей вы стороне. Если на стороне Фернандо, то и вам придется ответить за смерть моего отца. А если поможете мне…

– Не стоит здесь об этом, Марта, – заторопился осторожный Ускатеги. – Фернандо, он вечно все вынюхивает. Чутье у него потрясающее.

И будто в подтверждение его слов к ним приблизился улыбающийся дон Фернандо.

– Я как раз говорю своим компаньонам, – подхватила с любезной улыбкой Марта, – что пора расширить вашу долю участия в нашем банке.

– О делах поговорим позже, – широко улыбаясь, отвечал дон Фернандо, но взгляд его был настороженным.

– Так, значит, Исамар Медина – блондинка? – с проницательной улыбкой говорила Даниэла, глядя на Алехандро, убедившись, что с брюнеткой он поговорил более чем спокойно. Она помнила, как он вел себя в ресторане, как был взволнован, не сводил глаз с соседнего столика, ее и не слушал, всеми своими помыслами был там… Даниэле это не понравилось, но она не сомневалась, что справится, не даром она слыла хорошим адвокатом. Она умела бороться и побеждать.

На ее вопрос Алехандро ответил очень сумрачно:

– Не люблю, когда вмешиваются в мою личную жизнь. Больше на эту тему мы говорить не будем!

«Не будем, – подумала про себя Даниэла. – Мы поговорим об Исамар с Эстефанией, она мне расскажет много больше и куда охотнее, чем вы, сударь, а уж там я решу, что мне делать!»

– Хорошо, прости, Алехандро, – кротко сказала она и обворожительно улыбнулась ему.

– Ах, «Травиату» я обожаю, – ворковала Элисенда с Агирре. – Я состою членом оперного общества, и мы всегда сможем сходить туда и послушать любимую оперу. Я и не знала, что и тут найду в вас родственную душу!

– Да, мы с Мартой очень любим оперную музыку, и в Нью-Йорке не пропускали ни одного интересного спектакля, – вздохнул Агирре, вспомнив про безмятежную нью-йоркскую жизнь.

– А что если мы продолжим наш праздник в каком-нибудь ресторанчике? – предложила Элисенда. – Молодых мы поздравили, здесь нам больше делать нечего. А Леонардо и Каролина составят нам компанию, они вон тоже собираются уходить!

– Что ж, я не против, – согласился Самуэль, глядя на разрумянившуюся, с блестящими глазами Элисенду. Ему так захотелось покоя, чего-то расслабляюще-ласкового после всех этих здешних лихорадок и напряжения, и, пожалуй, Элисенда со своей невинной и непритязательной болтовней, со своей нежностью сейчас ему была даже приятна.

Они вышли все вместе, и Фернандо только на них покосился.

Рей нежно прощался с Мерседес. Да, все у них пока было шиворот-навыворот, брачная ночь предшествовала свадьбе, а в ночь после свадьбы Рей срочно вылетал в Майами, где его ждали компаньоны.

– Я быстренько расправлюсь с делами, сниму нам дом и увезу тебя туда, моя королева! – говорил он, целуя Мерседес.

А она улыбнулась ему, печально и ласково: Рей оставался Реем, что она могла поделать? Только терпеть и ждать.

В ожидании отлета Рея три брата и дон Фернандо справляли нечаянный мальчишник в нижней гостиной. Алехандро пил бокал за бокалом и чем больше он пил, тем горше становилось у него на душе. Он сидел на полу возле дона Фернандо, привалившись к его колену как в детстве и, плача, жаловался на судьбу:

– Я люблю ее, папа, – повторял он, – и ничего не могу с собой поделать. Я пытался вырвать ее из своего сердца, приказывал себе: забудь! Но она со мной каждую секунду, она мне нужна как воздух, и каждая минута без нее – только боль, только отчаяние…

Энкарнасьон, поглядев на него, тяжело вздохнула, собралась и поехала в гостиницу укладывать спать Кике. Дожидаться Алехандро не имело никакого смысла…

Действительно, Алехандро вернулся в гостиницу только ранним утром. И первая, кого он увидел, была Даниэла.

– Где ты провел ночь? – ревниво спросила она.

– Дома, у своего отца, – неприязненно ответил он. – И прошу оставить меня в покое, – резко прибавил он, надев темные очки и торопливо направляясь к лифту.