— Парня заказывали? — Нет, я заказывала пиццу! (СИ)

Мне кажется, что я могу вертеть ею как хочу. И это правда.

Я встаю с дивана, моя нижняя губа дрожит. Честно говоря, я не знаю, что мне чувствовать.

Злость…? Разочарование…? Обиду….?

Ладони прикасаются к лицу, я старательно сдерживаю всхлипы.

Когда я писала момент в книге, что Изольда узнаёт, что Алекс обманывал её всё время, то не испытывала такого чувства, как сейчас. Просто потому что….Алекс лучше.

Почему?

Он не признавался Изольде в любви. Он не врал ей хотя бы в этом!

А Стефан…какой же манипулятор.

Какая же сволочь.

Я прохожусь ногтями по щекам, тихо рыдая.

Каждое слово, каждое движение, прикосновение, чувство… ложь. Кто так умело может лгать? Только он.

Я опираюсь о стену, начинаю колотить её, как последняя ненормальная.

Кто знал….кто знал…. Я и представить не могла, с кем имею дело….

А ещё хуже воспоминания….

Которые тихо пробираются ко мне в мозг и заставляют сердце болеть, всё тело щемить и живот скручиваться в жестоком узле.

“— Мне нужен ноутбук.

 — А мне носки. Я кидаю на него презрительный взгляд, пока мы едем в такси.

— Мне нужно писать, понимаешь? — пытаюсь я донести до него всю степень своей эйфории сейчас.

— А мне нужны носки, чтобы перебить запах твоих волос, — тут же утыкается он мне в мои волосы. — Они пахнут чем-то вкусным.

— Сексом? — прикалываюсь я над ним.

— Тьфу, ты нет. Ахах, клубникой, наверное…

— Я такое придумала, — начинаю я о своём. У кого что болит, тот о том и говорит. В моём случае — книга.

— Ты сейчас запишешь? Мм? — улыбается Стефан, приглаживая мои волосы.

— Не хочу просто в телефоне писать, а так забуду…. Хотя…у тебя хорошая память? — появляется в моей голове идея. Всё это время я и делаю, что улыбаюсь.

— Я знаю три языка на уровне свободно-говорящего, ты спрашиваешь, — фыркает он.

Я наклоняюсь к его уху.

— Я тебе по секрету скажу, как ты это на смотришь? — шепчу я ему.

— Хранить секреты умею. Но можно я проболтаюсь кому-нибудь, что у меня был секс? — умоляюще смотрит на меня Стефан. — Я тонким намёком так…смотри, строчки из песни буду напевать: „I just had sex and I it felt so good….“

— Ой, прям невтерпёж, — хлопаю я его несильно по плечу, а он хохочет мне в ответ.

— Ладно, давай что там у тебя на уме, я запомню, — теперь он серьёзен, а я снова наклоняюсь к его уху.

— Я придумала только начало.

Стефан мягко кивает.

Мне постоянно хочется поцеловать его. Я тереблю его ухо, я тяжело вздыхаю.

И еле-еле удаётся высказать свои мысли. Секундой позже я уже целую его в губы.

Хорошо, что приехали. А то бы в книге рекордов Гиннесса появилась новая запись о самом долгом поцелуе.

Мы входим в вестибюль, попутно хохоча, два придурка какие-то.

Причём смеёмся из-за парня, который прошёл мимо нас прямо около гостиницы, смешной вид у него был… раньше бы точно не засмеялась.

Просто на лице возникла улыбка, Стефан ответил тем же. Затем оба разразились смехом.

Даже тогда он врал….ведь ещё знает и польский……четыре языка.

„А Стефан…просто когда-то он спас меня, я вообразила его спасителем, и сейчас я вижу образ. Я ничего не знаю о человеке, я придумала всё сама. И это пугает.

Я боюсь. Того, как быстро я завела новые отношения.

У меня предчувствие. Плохое предчувствие. Если сейчас я кинусь в омут с головой в эти отношения… Стефана я знаю ровно 6 дней. Вернее сказать, я его не знаю. Я знаю про его мать, отца и мёртвого друга, зависимости — и это всё. Я не знаю его характер…я вообще не знаю ничего о нём. Мне хорошо с ним. Это всё, что мне известно. Я не знаю, что ему от меня нужно, влюблён ли он, как говорит мне. Потому что я стала слишком подозрительной последнее время…“.

Мои сомнения в нём были верны. Иногда мои интуиция слишком хорошо работает, а я к ней не прислушиваюсь…совсем.

Только по-настоящему больно….

Потому что он шептал, что любит меня, я позволяла ему любить себя….

„Он целует мой позвонок, осторожно опускаясь ниже, так что я вздрагиваю каждый раз, всё больше вынуждая кожу трепетать и покрывать мурашками. А голова лёгкая, слишком лёгкая. Я напрягаюсь, вытягиваюсь, чувствую его тело, ощущаю нежную кожу у моего уха, его губы слабо двигаются. Я слежу за тем, как сама же и вздрагиваю, как задыхаюсь, как утопаю в покалывающей боли. Сумасшествие…. Когда он во мне, когда я не знаю, потому что не успеваю, как себя вести….что думать, но я и не могу ни о чём думать. Только о чувстве, которое нарастает где-то глубоко внутри. И о том, как всё это приятно…ведь означает что-то большее. Сердце колотится абсолютно везде и ужасно громко. Мне нравится, так сильно нравится, как он трогает меня, заставляя тихо стонать…и чувство нарастает….буквально вырываясь из меня. И когда всё словно держится на чём-то слабом и хлипком я кричу, сильно умоляю его…дать мне это чувство.

Словно щелчок в голове, я прогибаюсь и дрожу, трепещет всё — от спины до нижней губы. Ощущение распространяется по телу плавно и не спеша, захватывая органы некой дымкой, так что мне кажется, что я ничего не вижу, потому что мои глаза в блаженстве закатываются, дыхание слишком частое, всё напряжение внезапно спадает, моя рука слабо отпускает покрывало, за которое так крепко держалось.

Ещё одна вспышка — дрожу повторно, стон слетает с губ, когда по телу пробегает ещё одна волна удовольствия. Он крепче ухватывается за мою талию, а у меня в голове лишь одна мысль: так хорошо мне ещё никогда не было“.

Я сижу и дрожу. Снова. Но не от удовольствия.

А от огня в груди, который мешает дышать. Прижимаю ладонь к лицу всё сильнее, потому что я хочу кричать, орать — громко.

Через несколько минут я снова смотрю на его ноутбук, я хочу подбежать и раздолбать его, хочу уничтожить весь тот его „многолетний труд“. Так он ещё и зарабатывал на нас деньги…

Деньги.

Я встаю, слабо пошатываясь, с корточек и бреду к сумке, вытаскиваю свою кредитную карту.

— Ты никогда меня не простишь…

Верно. Но к чёрту тебе моё прощение?

— Держи вот, — протягиваю я ему его сумку. — Там твои вещи и оплата за весь твой „тяжёлый труд“, — язвлю я, чувствуя, как яд крутиться на языке. — Я не понимаю, как можно было так долго дурить меня. Но я поверила. Ты настоящий актёр, я тебе поверила, — повторяю я чуть громче. Я уже не плачу, я лишь злая на него.

— Елена….

— Что? Что?! Будешь оправдываться? А зачем? Зачем это? — резко перебиваю я его. — Молча бери деньги и вали отсюда, пока я не закатила скандал на всю гостиницу.

Я ослаблена, я пуста.

— Мне устроить шоу? Персонально? Может быть, — усмехаюсь я и вытаскиваю зелёные купюры. Бросаю пачку ему в лицо. — Это тебе за эскорт услуги. А вот это за первый в моей жизни оргазм, — криво улыбаясь вытаскиваю я другую пачку и чувствую, как он берёт меня за руку. Я тут же дёргаюсь, роняю сумку на пол, отшатываюсь от него. — Убирайся, — заикающимся тоном шепчу я. Вся моя уверенность и внешняя холодность исчезли.

— Раз волна твоей истерики прошла, то я могу вставить словечко от себя?

Я поднимаю на его взгляд, как будто Стефан сказал мне, что является пришельцем с другой галактики. Хотя эта теория не такая уж и далёкая…кто ещё может быть таким бесчувственным?

— Да, я обманывал. Да, я писал про тебя.

Я задыхаюсь в гневе и хочу крушить всё вокруг.

— Но я и сам влюбился. Я мучился и понял, что ошибался.

— Знаешь, что? Я теперь ни единому слову не верю, — хмыкаю я и произношу это, пристально смотря ему в глаза.

— Я знаю. Тебе нужно время, — вполне спокойно отвечает Стефан. У меня немного приоткрывается рот от шока.

— Время? Мне?! Пошёл бы ты нафиг. Пошли бы все, мужики, вы нафиг. Вы все нагло пользовались мной, все, абсолютно, до единого! Что Деймон, — снова готова я рыдать, за это же я и хочу себя убить, — что ты…..что Марк…все…. Один изнасиловал, другой поиграл в любовь и бросил, предал меня ради денег…но Деймон хотя бы любил меня, о тебе такого я не могу сказать. Ты просто заранее всё просчитал, расчётливо и беспристрастно. Поздравляю тебя, ты выиграл. А теперь прощай. Если у тебя остались капля сочувствия или чувство самосохранения, то бери сумку и уходи. Уходи. Уходи!!