Пепельное сердце (ЛП)

Боль пронзила ее запястье и правое бедро. Ещё до того, как она заметила, что он застал ее врасплох и оттолкнул от себя, она упала на землю. Нож блеснул в воздухе, перевернулся и отлетел в руку Кровавого Мужчины как собака, которая вернулась к своему господину. Саммер оказалась спиной на мхе, сухая листва и веточки терли ее плечи. Несколько секунд она только лежала там и задыхалась. Краем глаза она увидела лошадь, стоящую рядом. С висящими поводьями, нервно прижатыми ушами, готовую побежать в любое время. Потом в ее поле зрения попал Кровавый Мужчина, с ножом в руке. В другой – веревка. Она хотела оскорбить его, но ей все еще не хватало воздуха. И когда она увидела его дерзкую ухмылку, ярость затопила ее так, что она поверила, что задохнется.

— Ничего не вышло, — сказал он. — Ну, всё, что ты выучила в боях, ты обо мне уже знаешь, забыла? И уже тогда ты была недостаточно быстрой, чтобы бороться с левшой.

Саммер откатилась в сторону и вскочила на ноги. Это был момент для того, чтобы убежать. «Опять?» — горько подумала она. Все-таки кое-что изменилось. Её полностью окружила вторая действительность. Хотя она еще его боялась, но страх перед смертью исчез – и с ним призрак ее ночей. Они стояли друг напротив друга как два противника, оценивающие первый удар.

— Ты должна была бы нанести удар, когда у тебя был для этого шанс, — сказал Кровавый Мужчина. — Тогда ты, по меньшей мере, ослабила бы меня.

Его губы были синие. Вода стекала с его куртки, и его куртка из черной волчьей шкуры мокро блестела и прилипала к его коже как будто была его частью. Должно быть он замерз, но она не чувствовала никакого ветра. «Почему ты боялась его когда-то?» — подумала она преисполненная презрения. — «Он всего лишь человек».

Её кровь остывала, сердцебиение было опасно спокойным.

«Человек, который так сильно боится моей близости, что он чувствует себя в безопасности только тогда, когда я не могу к нему приблизиться?»

— Ты слабак! — ответила она. — Не более чем трус. Поэтому ты должен был подкараулить меня в темноте в Маймаре и связать меня как животное. Ты должен очень бояться меня.

Удовлетворенная, она увидела, что его гордость можно так же легко ранить, как и ее. — Запомни, — прошипела она. — Прежде чем ты еще раз свяжешь меня, я тебя убью, — в этот раз ее голос был грубым от угрозы. Кровавый Мужчина остановился на расстоянии вытянутой руки от нее.

— Продолжай, — сказал он.

Саммер подняла подбородок. «Я – Эльяна и ношу так много других имен. Я могу лишать тебя жизни год за годом. Я призову время на помощь, которое заставит твои руки трястись, а спину согнуться».

— Ты не знаешь, с кем ты здесь связался!

Его губы изогнулись в саркастичной усмешке.

— Со смертью? — сказал он с презрением. — О, да. Я дрожу от страха.

Его смех снова подхлестнул ее гнев, заставляя кровь в ее жилах становиться еще холоднее.

— Лови! — крикнул он и бросил ей нож. Она дернулась к нему, и это было чудо, что она поймала его за ручку, когда, не раздумывая, ловила в воздухе.

— Сейчас ты более сильная. Убей меня, если ты осмелишься! — сказал он и расставил руки в стороны. Его меховая куртка распахнулась, под ней только мокрая ткань рубашки, прилипшей к телу. — Ты ведь хочешь этого, да? — продолжил он вызывающе. — И кто знает, может я этого только и жду?

«Ну, давай», — сказала женщина в белой одежде и засмеялась. И хотя какой-то другой голос кричал в ней, что это была ошибка, Саммер высоко дернула нож и бросила. Она чувствовала хруст наполовину замерзшего мха под своими ступнями, когда оттолкнулась и бросилась на него. Конечно, он был быстрее. И, естественно, женщина в белом это знала. Он выбросил руку вперед и отнял у нее нож прежде, чем она подумала о правильном движении. Все-таки Саммер быстро схватила веревку с его стороны. Он был слишком удивлен, чтобы оттолкнуть ее, когда веревка сдавила его затылок, заставляя склониться вниз. Потом его рот оказался очень близко. И Саммер больше не знала, что она на самом деле задумала. Она до мозга костей была женщиной в белом, вцепилась в него со всей своей силы – и поцеловала.

«Что я делаю?» — мелькнуло в голове у Саммер. — «Я совсем не хочу убивать его, я...» Но было поздно. Ее губы коснулись его, и она так сильно пыталась отступить – женщина в белом так крепко обняла его шею и затылок, как будто не хотела его больше отпускать. В этом не было абсолютно ничего общего с тем, что произошло между ней и Норетом. Это не было темным и могущественным. Это походило на искрящееся море из красного цвета, волны которого увлекали Саммер за собой, и в которых она могла утонуть. Следующее потрясение было осознанием того, что Женщина в белом вообще не хотела его убивать.

К ее ужасу Кровавый Мужчина после первого удивления обнял ее и притянул к себе. Чтобы ножом ударить ей в спину?

Вместо этого... он вернул поцелуй полный страсти и отчаяния. Все то, что как она считала, она когда-либо знала о себе, сгорело в одном вихре из цветов и вспыхивающих воспоминаний. Это не были картины его жизни, которые она воспринимала – как это было у Норета. Они были ее! Ее сердце билось как сумасшедшее и колени ослабели, однако мужчина, которого она не хотела убивать и продолжала обнимать, в то время как лезвие его ножа лежало между ее лопаток. И потом она не могла ничего другого, как вернуть поцелуй, который неожиданно стал для них совместным. Удивившись, она поняла, что была в его руках кем-то другим. Теперь она была Саммер в белой одежде: сильная и дерзкая как воин, подлая и трусливая как воровка: женщина, которая боялась и пыталась бороться, которая любила и смеялась, и танцевала. Она тонула в его поцелуе и как умирающий от жажды пила прошлое с его губ, и это были воспоминания о ...

«... однажды в зимний день, когда он пытался научить ее уворачиваться от шпаги, и они, в конце концов, со смехом целовались в снегу. Снежинки в его волосах и ...»

«...его кожа, которая пахла дымом кедрового костра прошедших веков и горстью ...»

«...синие зимние цветы, которые он приносил под рубашкой, чтобы подарить ей …»

«...его руки без перчаток и пальцы, которые танцевали на струнах гитары, и его голос, который пел о двоих людях в карточном домике. И ещё...»

«...его шрамы на руках, легкая шероховатость под ее губами. И нежность, с которой...»

...теперь его рука погладила ее по щеке, когда они неохотно медленно прервали поцелуй. Кожа перчатки была теплой на ее коже, и она прижалась щекой к его руке. Где-то в глубине себя самой она знала, что она боялась его рук, но больше не понимала почему. Она видела только его глаза: серые как чистая горная вода, в глубине которых светилась зелень водорослей и тайн. Там больше не было никакой ненависти, только боль, намного старше, чем человеческая жизнь, которая сделала ее печальной.

Она провела по шраму на его скуле и на мгновение зажгла улыбку на ее лице.

Ее руки скользнули на его грудь и остались лежать там.

«Я знала его, когда он был счастлив, Я так часто видела его смех, я...»

Она насторожилась. Под ее рукой была мокрая рубашка и тепло его кожи, дыхание и шум крови, но...

Её улыбка погасла вместе с его... «Никаких ударов сердца!»

Она убрала руку, как будто коснулась чего-то запрещенного.

— Я не могу тебя убить, — прошептала она. — Ты... ты уже мертв!

Он так сильно стиснул зубы, что заходили желваки. С его лица исчезла вся нежность. Он отпустил ее и оттолкнул. Он торопливо стряхнул веревку, которая еще обвивала его шею, и широкими шагами пошел к лошади.

— Что произошло тогда? — крикнула она ему в спину.

Однако он не оглянулся, и она испугалась, что он ее здесь оставит – с воспоминаниями и тысячей вопросов, на которые только он мог ответить. Лошадь испугалась от того, что он грубо схватил поводья.

— Эй! Индиго! Я спросила тебя кое о чем!

Как и следовало ожидать, это имя заставило его отреагировать на ее оклик. Он обернулся. Она была уверена, что он набросится на нее и ударит, но она знала, что никогда снова перед ним не отступит. Он перевел дыхание, чтобы бросить ей что-нибудь в ответ – когда его взгляд отвлекся на что-то, что происходило позади нее. За один вдох его лицо стало пепельно-серым. И прежде чем она смогла повернуться, он подскочил к ней и потянул к земле. Саммер задохнулась, когда он всем весом прижал ее в мох. Где-то вдалеке она услышала глухой удар, потом он схватил ее за плечи, скатился с нее и снова сильно потянул. Только на несколько сантиметров в сторону – туда, где они только что находились, в землю воткнулся... гарпун? Вот только на его скошенном ребре с обеих сторон были нанизаны акульи зубы, которые были крепко затянуты ниткой, и образовывали смертоносно острые зубчатые края.