Потрясающий мужчина. Книга 2

— Да? — встрепенулась я. Я сама была им недовольна, поэтому-то так мучилась с освещением. — Может, следовало бы слегка оттенить потолок? Как вы считаете? — взволнованно спросила я.

Он снова посмотрел вверх.

— Белые потолки какие-то безликие. Над головой должны быть облака, это придает свободу мыслям.

— Да-да, облака, как на ваших картинах!

— Нет, не такие облака, как на моих картинах, — возразил Зоммерхальтер.

— Нет?

— На моих картинах они прямо перед глазами. А вам нужны облака, которые вы видите снизу. Такие я еще никогда не рисовал. Облака снизу — это превратившийся в воздух мрамор! — Он вскочил, вышел на середину фойе и, задрав голову, обежал круг. — Я бы с удовольствием сделал из этого ничего не говорящего потолка мрамор, ставший воздухом.

— Это правда? — тихо спросила я.

— Сколько бы это стоило? — громко спросил Руфус.

— Всего лишь пару облаков… Сколько бы это стоило? Пять тысяч марок?

— Не можем себе позволить, — грустно ответил Руфус.

— Мы не можем еще где-нибудь сэкономить? — спросила я его.

— Нет.

— Да, — сказал Харальд Зоммерхальтер и сел снова, — тогда я сделаю это бесплатно.

— Бесплатно? — воскликнул Руфус. — Почему?

— Для тренировки.

— Там ровно шестьдесят пять квадратных метров, — напомнил Руфус.

— Вот видите, это вызов, на который стоит ответить. Это зов судьбы, что я прихожу именно в тот момент, когда понадобилось море облаков. Мои картины от этого, кстати, только выиграют.

— Деньги на краски мы найдем, — восторженно сказала я Руфусу. — Даже если мне придется заплатить за них самой.

— Нет, — ответил Руфус, — и речи быть не может, чтобы ты за них платила. Не такие уж они и дорогие.

— Мне нужны только первоклассные краски, не какие-нибудь малярные. Я принесу собственные красители, — сказал Харальд Зоммерхальтер. — Это надо рисовать акрилом. Обычно я никогда не использую акрил, но здесь нельзя иначе. — Он опять посмотрел на потолок. — И мне нужен помост. Буду лежать, как Микеланджело, под потолком. Сто лет уже не делал этого.

— Во дворе лежат разбросанные леса от фасада, наши рабочие могли бы сделать из них помост, — предложил Руфус.

Я благодарно улыбнулась ему. Наконец-то и он сделал что-то для воплощения этой мечты.

— Сделайте два передвижных помоста, — попросил художник, — один, на котором я мог бы лежать, и один — чтобы стоя.

— Хорошо, — кивнул Руфус. К счастью, он не сказал, что два помоста — это слишком дорого.

— Мне нравится, с каким энтузиазмом вы ко всему подходите, — заметил Харальд Зоммерхальтер. — Жаль, что мы еще не можем повесить картины. Я пока снова заберу их с собой. Когда будет построен помост?

— Завтра, — ответила я.

— Уже завтра? — удивился Руфус.

— Его построят уже сегодня, — ответила я.

— Тогда завтра и начну. На всякий случай позвоните мне завтра утром, только, пожалуйста, не раньше одиннадцати. — Он вытащил из портмоне крокодиловой кожи две визитные карточки, будто написанные от руки красивым почерком художника. Но шрифт был напечатан. Как изысканно! Харальд протянул Руфусу и мне по визитке и сказал: — Кстати, если нам предстоит работать вместе, давайте говорить друг другу «ты».

— Да, — обрадовалась я. Именно этого я и хотела.

— Меня зовут Руфус.

Харальд встал:

— Мне пора возвращаться в мастерскую. С тех пор, как я поссорился с подружкой, быт заедает меня. Будет не худо, если я немного расслаблюсь здесь. — Он снова посмотрел на потолок. — Это будет необычный опыт. Сегодняшней ночью я поизучаю небо и сделаю наброски.

Мы помогли Харальду отнести картины в машину. Руфус ни слова не сказал о шикарном автомобиле.

Отъезжая, Харальд помахал рукой, и я махнула ему в ответ.

— Странный тип, — отозвался Руфус, — похоже, для него не существует никаких границ.

— Что ты имеешь в виду?

— У меня сложилось впечатление, что он просто делает то, что ему заблагорассудится.

— А ты не находишь, что это здорово? — спросила я. — Мне он показался обалденным! А как он рисует!

— Может, я просто завидую ему, — произнес Руфус.

Я предоставила Руфусу анализировать свой характер и занялась помостами. До конца рабочего дня маляры успели смастерить один помост, длиной четыре метра, на котором Харальд мог бы двигаться, и второй, размером два на два метра, — для работы лежа. Один из электриков ростом не меньше метра восьмидесяти — примерно как и Харальд — испробовал за художника все оптимальные позиции. Сама я множество раз взбиралась на стремянку, чтобы закрыть стены синтетической пленкой от брызг краски. Когда рабочие ушли, я еще не закончила работу. Руфус сказал, что это терпит до завтра, и все сделают рабочие. Но я возразила: если Харальд бесплатно расписывает потолок, то и я хочу поработать для такого грандиозного проекта в свое нерабочее время.

Было девять вечера, когда я, наконец, все тщательно закрыла. На улице уже стемнело. Смертельно уставшая, я приползла в свою комнату. Может, Харальд делает сейчас эскизы ночного неба? Я в темноте постояла у окна. Ночь была тихая, ни малейшего дуновения. Безлунная ночь, новолуние. На небе ни облачка. Лишь бы Харальд пришел завтра опять, подумала я, засыпая.

91

«Лишь бы Харальд пришел сегодня снова!» — с этой мыслью я проснулась. Потом заметила, что впервые за все последнее время моя первая утренняя мысль была не о Бенедикте и не о том, что Анжела может умереть при родах вместе с младенцем. Я рассмеялась, сама не зная чему.

Потом спустилась на кухню и, как обычно, позавтракала вместе с Руфусом. Он даже не заметил, что вчера вечером небо было абсолютно безоблачным. Скорее всего, он вообще ничего не видел, кроме своего компьютера. Я попыталась внушить Руфусу, что потолок в облаках — самый важный элемент в оформлении и что госпожа Шнаппензип будет чувствовать себя, как во дворце эпохи Возрождения. Но Руфус толком и не слушал меня, хотя вынужден был все же признать, что тоже в восторге от картин Харальда.

Харальд просил не звонить ему до одиннадцати. Поэтому сначала я отправилась за проспектами светильников. Хотя я прекрасно изучила ассортимент, но Харальд должен был высказать свое мнение. По пути я, не раздумывая, купила себе белые джинсы и две майки, черную и малиновую, с глубоким V-образным вырезом. Из-за этого они все время соскальзывали с одного плеча — что выглядело обалденно. Малиновую майку и белые брюки я тут же надела.

Когда Руфус увидел меня, его бровь сначала радостно задралась вверх, но борода тут же уныло повисла вниз.

— Ты это для Харальда купила? — сразу догадался он.

— Нет, для себя, — засмеялась я. — С чего ты взял?

В пять минут двенадцатого я позвонила Харальду. Все готово, есть ли у него желание прийти? Да. В начале первого он был уже здесь. Похвалил помосты за устойчивость и подходящую высоту. Притащил из машины целый воз белых пластиковых ведер и прозрачных пакетов с сухой краской. Потом высыпал белый, синий, красный, желтый и черный порошок в ведра и объявил:

— Теперь мне понадобятся кофе и вода.

Вода была нужна, чтобы разводить краски. Туда же он влил акриловое вяжущее вещество, чтобы краска достигла консистенции пахты. Было уже около двух часов дня, когда Харальд спросил:

— Ну, где начнем?

— В середине, — предложила я.

— Нет, на менее заметном месте, там, — он показал в сторону кухни. — Центральную часть я сделаю только тогда, когда окончательно освоюсь, а края — в конце, когда уже слишком освоюсь. — Он показал на старый, закрашенный белой краской крюк для люстры в центре холла: — Итак, это солнце, значит, за ним небесная лазурь имеет уже не желтоватый, а красноватый оттенок. — Он взял новое ведро, влил туда синюю краску, немного белой и чуточку красной, перемешал, мазнул краской по блокноту, который принес с собой, подумал, добавил еще белой краски и отправился на помост для работы стоя.