Замужество Изабель

– Ну и утро сегодня выдалось, очень запоминающееся! – радостно провозгласил он, выбрасывая использованные платки в корзину.

– Луис, не мог бы ты уйти?

– Зачем? Надсмотрщицы Габриэлы нет, работы у меня тоже нет. Можно посидеть, поболтать с тобой, моя прелесть.

– У меня нет времени с тобой болтать! – вскипела я. – И к тому же я не твоя прелесть!

– Ну зачем так кипятиться, моя прелесть!

– Ну пожалуйста, Луис!

Он пожал плечами.

– Не понимаю, Изабель, в чем дело? – спросил он. – Если я уйду, то ты скажешь, что Луис Кардозо был горазд затащить тебя в постель, а потом моментально перестал обращать на тебя внимание. Женщины этого не любят.

– Луис, ради бога!

Все в офисе за нами наблюдали.

– Давай обсудим твою проблему после обеда, – сказала я громко, чтобы все слышали.

– Как тебе будет угодно, моя прелесть! И в любое время, когда тебе будет угодно! – сказал он и вернулся к своему столу.

Я открыла одну из папок, но никак не могла сосредоточиться на том, что там написано. Хорошо еще, что сегодня не было семинара. Можно спокойно перекладывать бумаги и делать вид, что работаешь.

«Господи, что же я сделала со своей жизнью?» – с ужасом думала я. Я перестала чувствовать себя собой, потеряла свое лицо. Раньше я колесила по побережью на велосипеде, и ветер развевал мои волосы. Я шила своим подругам свадебные наряды, и даже на свое платье умудрилась нашить четыреста двадцать жемчужинок. Я пила по ночам чай со своей сестренкой и обсуждала с ней планы на будущее. А теперь я чувствую себя совершенно чужой.

«Но разве не ради этого ты бежала в Мадрид? – безжалостно спросила я саму себя. – Ты хотела стать другой – и вот, ты стала другая. В чем же тут проблема?»

Я потерла виски. Голова раскалывалась, казалось – вот-вот лопнет.

– Изабель! – Возле моего стола стояла Магдалена со стаканчиком кофе. – Мне показалось, что тебе стоит это выпить.

– О Магдалена, спасибо! – Мне самой показалось, что кофе – это именно то, что мне сейчас надо.

Она склонилась над моим столом.

– С тобой все в порядке? – спросила она тихо.

– Голова болит, а так все ничего.

– Ты выглядишь кошмарно!

– Спасибо, но ты не оригинальна, – попыталась улыбнуться я, но улыбки не получилось. – Все говорят мне те же самые комплименты: что я бледная и худая, и черные круги под глазами.

– Ты и правда сегодня бледная. И черные круги у тебя под глазами. А худая, сколько я тебя знаю, ты была всегда.

– Вот настоящий друг, – снова попыталась отшутиться я.

– Изабель! – Она придвинулась ко мне еще ближе. – Конечно, это не мое дело, но у вас с Луисом что-то было?..

– Да. Это действительно не твое дело.

Она вспыхнула.

– Извини. Пожалуй, я пойду. Но если ты захочешь поговорить…

– О чем это я захочу поговорить? – Я закрыла одну папку и открыла другую. – Мне нечего о себе рассказывать.

С каждой минутой моя головная боль становилась все хуже. В глазах появилась резь. Я читала бесконечные отчеты о лекциях и семинарах и не понимала в них ни слова. В двенадцать часов я отправилась в туалет. Меня бил озноб, в животе что-то клокотало. Может, я действительно больна? И тогда мое плохое состояние легко объяснимо. Я прислонилась лбом к холодному кафелю. Внезапно у меня началась рвота. Вместе с рвотой начался приступ астмы. Это потому, что нет возможности правильно, глубоко дышать, сообразила я. На секунду мне показалось, что я умираю. Но даже ингалятор мне сейчас вряд ли бы помог, потому что рвота продолжалась. В животе все еще происходило нечто невообразимое.

Дверь в туалет открылась, и на пороге появилась Габриэла. Надо же! Только ее здесь не хватало. Говорить я не могла.

Она быстро оторвала кусок бумажного полотенца и вложила мне его в руки.

– Сейчас я принесу тебе воды, – сказала она. Рвота прошла. Я закрыла крышку унитаза и села на нее. Головная боль усилилась, стала какой-то пульсирующей, руки дрожали. Я с трудом ловила ртом воздух. Габриэла вернулась с водой. Я сделала глоток и с трудом прохрипела…

– Ты не могла бы принести мою сумочку? Мне нужен ингалятор.

Она с готовностью помчалась за ингалятором, а я прополоскала рот водой.

Когда она вернулась, я впрыснула себе в легкие лекарство, и едва ли не мгновенно мне стало легче.

– Что с тобой? – заботливо суетилась вокруг меня Габриэла. – У тебя астма? Вот уж не думала, что ты так серьезно больна!

Болезнью можно было оправдать все, но мне не хотелось оправдываться.

– Дело не только в астме, – произнесла я слабым голосом. – Дело в том, что у меня другая болезнь, которая спровоцировала приступ астмы.

– А какая у тебя болезнь? – с готовностью поинтересовалась она. – Может быть, ты что-нибудь съела?

До чего же она тактична, подумала я.

– Нет, Габриэла. – Я не видела причин ей лгать. – Мне очень неудобно!

И тут я начала плакать. Я не собиралась плакать, но это получилось как-то само собой. В ответ Габриэла только оторвала еще один кусок бумажного полотенца.

– Может быть, тебе хочется высказаться? – спросила она, когда мои слезы иссякли, и я высморкала нос.

– Ой, нет! Мне уже хорошо! Мне уже ничего не надо!

– Не дури! – твердо сказала Габриэла. – Тебе еще явно нехорошо.

В этот момент в туалет вошла София.

– Ты не могла бы воспользоваться туалетом на другом этаже? – обратилась к ней Габриэла, и та без разговоров закрыла за собой дверь.

Теперь она разнесет новости по всему учреждению, подумала я. Изабель Кавана плачет в туалете, а Габриэла ее утешает. Луис подумает, что это из-за него. Я окончательно пропала.

– Я считаю, что тебе надо все мне рассказать, – спокойно сказала Габриэла.

– Нет-нет! – От головной боли я едва ли не теряла сознание.

– Изабель! Ты должна мне все рассказать!

Это не твое дело, подумала я сквозь боль. К тебе это не имеет никакого отношения. Она терпеливо ждала.

– Прошу прощения, – наконец выдавила из себя я. – Мне не надо было сегодня приходить на работу.

Я не собиралась ей ничего рассказывать, но внезапно меня прорвало.

– О Габриэла, – запричитала я. – Я такая идиотка! Я все в своей жизни запутала!

– Ты беременна? – спросила она напрямик.

От такого вопроса я опешила. Такая возможность мне и в голову не приходила. Но, с другой стороны, глядя на меня, сидящую в туалете и причитающую о кошмарной жизни, что еще в первую очередь могла подумать Габриэла? Это только мне было ясно, что ни о какой беременности не может быть и речи.

– Нет. – Я сделала попытку улыбнуться. – Я не беременна.

Она с облегчением вздохнула.

– В таком случае все не так плохо, не правда ли? – Ей казалось, что беременность – это самое страшное, что может случиться с женщиной на свете. Но, с другой стороны, если бы я действительно была беременна, то нам вообще не о чем было бы разговаривать. – В таком случае давай поговорим о том, что тебя волнует, – продолжала Габриэла. – Я давно заметила, что ты выглядишь неважно, Изабель. Может быть, все дело в бессонных ночах? Или в чем-то другом?

– Дело в массе разных глупостей! – тихо сказала я. – Я ужасный человек, Габриэла! Если я тебе расскажу, то ты изменишь обо мне свое мнение!

– Не изменю. Рассказывай. И я рассказала…

– Когда я приехала в Мадрид, то думала, что стану здесь другим человеком. В молодости у меня было много друзей, но я никогда не теряла голову. А потом я встретила Тима. Я просто с ума по нему сходила! Не могла дождаться того дня, когда мы поженимся! А когда он отказался на мне жениться, для меня это был удар. Мне показалось, что моя жизнь кончена.

Я немного помолчала. Габриэла внимательно меня слушала и не перебивала.

– Дома мне все напоминало о моем несчастье, все от меня устали, даже Барри Клири. И тут Шарон, его жена, нашла выход из положения – она отправила меня работать за границу. И вот я здесь, Габриэла. Я думала, что смогу себя перебороть, стать другой. Что здесь про меня никто ничего не знает, что, если каждую ночь развлекаться, то в конце концов можно забыть Тима. И я начала развлекаться.