Повелитель душ

– Меррилл?

– Да. Он приехал на автостоянку, и случайно увидел ту девочку, – Джон указал на маленький дом, окно в котором было теперь плотно завешено. – Он положил на нее глаз, но его планы неожиданно сорвались. И вот, вероятно…

– А Вилла была в это время здесь, на автозаправке, – широко раскрыв глаза, прошептала Кейт.

– Да, это так.

– И он напал на нее?

– Он затолкал ее в ее же машину, – сказал Джон.

Он не был вполне в этом уверен, но, зная схему, по которой обычно действовал его клиент, предполагал, что именно так все и произошло.

– И потом он заставил ее уехать отсюда?

– Да.

– Откуда вам это известно? – с неописуемым ужасом в глазах спросила Кейт.

– Так он делал всегда.

– Он вам рассказывал?

– Да.

– И о Вилле тоже? – почти закричала Кейт.

– Нет, о Вилле он этого не говорил. Он говорил о других. И о том, что подсматривал за девушкой в том окне.

Вот и все. Он сделал это – нарушил этический кодекс адвоката, рассказав то, чего не должен был говорить. Теперь стоило только Кейт Хэррис позвонить в суд, и его адвокатская карьера была закончена навсегда. Хотя, возможно, она в любом случае уже должна была завершиться: мог ли он продолжать работать адвокатом после того, как нарушил одну из главных заповедей своей профессии?

– Нет, нет, этого не может быть! – мотая головой, повторяла Кейт.

– Пойдемте, – сказал Джон и повел Кейт к ее машине.

Он усадил ее на капот, придерживая руками за плечи.

Есть грани, которые порядочный человек никогда не должен переступать – для Джона это была непреложная истина. Честный человек не крадет и не убивает, не лжет, не изменяет своей жене. Но не только это… Было и кое-что еще, не менее важное: честный человек всегда остается верен своему слову, а, будучи адвокатом, не разглашает конфиденциальные сведения, полученные от своего клиента. И то, что этот клиент вор, насильник, убийца или все это вместе, не имеет никакого значения, потому, что для адвоката его принципы – превыше всего.

Джон всегда знал, что, в первую очередь, адвокат должен быть верен своему этическому кодексу. Это внушил ему отец. И, пронеся эти убеждения через всю свою жизнь, Джон надеялся передать их следующим поколениям – своему сыну и дочери, а потом их сыновьям и дочерям.

– Что же мне теперь делать? – дрожащим голосом спросила Кейт.

– Вы должны поехать домой, – сказал Джон. – Поиски теперь бессмысленны.

– Но ведь Вилла…

– Перестаньте мучить себя, – перебил ее Джон. – Вы должны забыть весь этот кошмар.

– Как вы можете так говорить? Я не могу уехать, не узнав все до конца!

Голос Кейт срывался на крик. Она потянулась к Джону своей пораненной рукой. Он понимал, что ей, после пережитого ужаса, необходимо было прикоснуться к нему, чтобы почувствовать человеческое тепло и поддержку.

– Кейт… – мягко произнес Джон.

Он знал, что теперь ему нужно было уехать. Он сделал для нее все, о чем она просила, и больше уже ничем не мог помочь. Однако он так страстно желал остаться рядом с ней, и чувствовал, что она тоже нуждается в нем. Они хотели быть вместе – он и эта женщина с глазами цвета речной воды и нежным взглядом, которая, пережив предательство самых близких людей, сумела все простить и проделала такой длинный путь, чтобы разыскать сестру.

– Я все равно должна ее найти, – прошептала Кейт, и ее протянутая к Джону рука бессильно повисла в воздухе. – Вилла…

Джон приблизился к Кейт, желая обнять ее, но, вместо этого, взял ее за руку.

– Ваша сестра всегда с вами, – сказал он. – Там, где ей ничто не угрожает, и где она будет жить вечно.

– Где? – с трудом выдавила Кейт.

– В вашем сердце, – ответил Джон. – Поезжайте домой… и храните память о сестре в своем сердце. Перестаньте себя мучить. Вы должны с этим смириться.

Опустив голову, Кейт тихо зарыдала. Джон открыл дверцу автомобиля. Брейнер, удобно устроившийся на сиденье, не хотел расставаться с Бонни, но Джон взял его за ошейник и заставил вылезти из машины. Прежде чем уйти Джон посмотрел на плачущую Кейт. Если бы она подняла голову, если бы она только снова потянулась к нему, он бы обнял ее и уже не смог бы отпустить от себя. В глубине души ему хотелось, чтобы это произошло – тогда бы он знал, что по-прежнему может быть любимым.

Но Кейт даже не глядела на него – она горько рыдала, оплакивая свою сестру, и Джону ничего не оставалось, как молча уйти. Брейнер бежал рядом с ним, и, когда Джон открыл дверцу своей машины, пес тотчас запрыгнул на заднее сиденье.

В последний раз посмотрев на дом, Джон с удовлетворением убедился, что свет в спальне девочки был теперь незаметен. Потом он проверил свой сотовый телефон. Никаких сообщений в последнее время на его номер не поступало – это означало, что все было если не отлично, то, по крайней мере, в порядке. Мэгги и Тедди были сейчас дома, вместе со своим дедушкой и Мэв.

Джон включил передние фары и подъехал к одиноко стоявшей у своей машины Кейт. Он видел, как она подняла заплаканное лицо и растерянно посмотрела на внезапно возникший свет. Внутри у Джона похолодело: он представил, как жертвы Меррилла и других маньяков вот так же смотрели на свет фар подъехавшего к ним автомобиля.

Джон смотрел на Кейт через стекло. Он боялся, что если заговорит с ней, то уже не сможет заставить себя уехать.

Женщина медленно, как во сне, распрямилась, подошла к двери своего автомобиля, открыла ее и уселась за руль. В окне появилась забавная, неуместно веселая мордочка Бонни. Увидев ее, Брейнер залаял.

Лицо Кейт было освещено светом уличных фонарей. Она посмотрела на Джона долгим внимательным взглядом, потом подняла руку и помахала ему на прощание. Однако он не трогался с места, дожидаясь, чтобы Кейт уехала первой: он не мог оставить ее одну на этой пустынной автостоянке. Наконец, она завела машину, развернулась и выехала на дорогу. Глядя в зеркало заднего вида, Джон проводил взглядом ее автомобиль.

Потом он опустил стекло и вдохнул холодный морской воздух. До его слуха отчетливее донеслись голоса участников процессии, певших по-португальски церковные гимны. Джону даже показалось, что он чувствует запах восковых свечей. Обернувшись, он увидел мерцающие на кладбище огоньки.

Проезжая мимо церкви или думая о ней, Джон всегда произносил, как молитву, имена убитых его клиентом девушек: Энн-Мэри, Терри, Гэйл, Жаклин, Бет, Патрисия, Антуанетта… Сегодня сюда добавилось еще одно имя.

– Вилла, – громко произнес он.

Когда красные огоньки автомобиля Кейт исчезли за поворотом, Джон тяжело вздохнул. То, что он вынужден был рассказать ей о сестре, было ужасно. Ему очень хотелось бы сделать так, чтобы это известие травмировало ее как можно меньше, но он понимал, что это невозможно.

И еще его волновало другое. Сегодня он поцеловал Кейт. Это значило для него очень много. Он понял, что не все внутри у него окаменело и что он еще способен чувствовать и любить – так же, как и сама Кейт. Им обоим довелось пережить предательство близких, но это не иссушило их души, и они уже готовы были возродиться для новой любви… Но сейчас Кейт, конечно же, не могла думать об этом. Что значил для нее его поцелуй, по сравнению с тем страшным известием, которое она только что получила?

Скорее всего, подумал Джон, Кейт, убитая горем, уже и вовсе забыла о том, что он поцеловал ее.