Потрясающая красота

– Не очень-то приятная новость? – сказал Сет, обращая на нее взгляд. Они оба похудели. Сет был просто кожа да кости, а Сара выглядела изможденной.

– Подсластить пилюлю нечем, – отозвалась Сара.

Это были их последние дни под одной крышей. Они договорились ради детей остаться в доме на Дивисадеро, пока его не продадут, и только потом разъехаться по своим квартирам. На этой неделе ожидалось несколько потенциальных покупателей. Дом уйдет скоро. Сара с тоской ждала этого момента. Но о продаже дома, в котором она прожила всего несколько лет, она сожалела гораздо меньше, чем о рухнувшем браке. Дом на Тахо тоже продавался – со всеми пожитками, включая кухонную утварь, телевизор и даже постельное белье. Сбыть его со всем содержимым оказалось легче – кому-нибудь, кто ищет дом на лыжном курорте, но не хочет возиться с его обстановкой. Обстановка городского особняка продавалась отдельно. Антиквариат и картины выставлялись на аукцион «Кристиз». Драгоценности Сары уже начали раскупаться в Лос-Анджелесе.

Сара продолжала искать работу, пока, правда, безрезультатно. Пармани она оставила при себе. Ведь с кем-то нужно будет оставлять детей, когда она пойдет работать, а отдавать их в ясли, как другие, Сара не хотела. Она с грустью вспоминала три предыдущих года, когда сидела дома с детьми. Но та, прошлая, жизнь канула в Лету. Все деньги до последнего пенни пойдут на оплату адвокатов и возможных штрафов. В общем, работать ей необходимо, и не только для того, чтобы помочь Сету. Детей придется поднимать одной, без мужа. Если все их состояние съедят судебные иски и адвокаты, а Сет все же окажется за решеткой, помощи ждать не от кого. Оставалось рассчитывать только на себя.

После столь страшного предательства Сета она больше никому не доверяла – только себе. На него Сара не могла полагаться, навсегда лишив своего доверия. Всякий раз встречаясь с Сарой взглядом, Сет видел это в ее глазах. Он не видел возможности загладить перед ней вину. Вряд ли это вообще было возможно, судя по ее словам. Она не простила и, наверное, уже никогда не простит. Но он не винил ее – сам был кругом виноват, всем сломал жизнь.

Газетная статья уничтожила его: их с Салли разобрали по косточкам и выставили обычными уголовниками. Ни одного доброго слова, ни капли сочувствия. Они всего лишь парочка подлецов, открывших мошеннические хеджевые фонды, манипулировавших фальшивыми финансовыми документами и обманным путем выманивавших у людей деньги. А что еще можно написать? Все обвинения в их адрес, Сет признал это, были совершенно справедливы.

Все выходные они с Сарой опять почти не разговаривали. Сара не выясняла отношений, не упрекала его. Что толку? Ей было слишком больно. Она безоговорочно доверяла Сету, а он убил в ней эту веру. Посмел поставить на карту их жизнь и жизнь их детей и проиграл, превратив их существование в кошмарный сон.

– Не смотри на меня так, Сара, – наконец сказал он поверх газеты. В воскресном выпуске «Нью-Йорк таймс» вышла статья еще хлеще. Позор Сета с Сарой казался тем более невыносим, что раньше их семью в обществе глубоко уважали. Теперь стали презирать. Не важно, что сама Сара ни в чем не провинилась и до землетрясения даже не подозревала о махинациях Сета. Она ощущала на себе то же клеймо, что и на муже. Телефон разрывался от звонков, но она поставила автоответчик: ни с кем не хотелось разговаривать. Любое сочувствие сейчас было как острый нож, плохо прикрытое ликование завистников вызывало отвращение. А таких нашлось немало. Единственными, с кем она в эти дни говорила, были ее родители. Известие потрясло их, они, как и Сара, не понимали, как такое могло случиться с Сетом. Хотя, кроме беспринципности и непомерной жадности, никаких других причин, толкнувших его на преступление, не проглядывало.

– Неужели ты не можешь по крайней мере делать хорошую мину при плохой игре? – упрекнул ее Сет. – Только усугубляешь ситуацию.

– Думаешь, это возможно? – Собрав со стола тарелки после завтрака, Сара поставила их в мойку. Сет заметил, что она плачет.

– Не надо, Сара… – В его глазах плескалась ядовитая смесь раздражения и паники. – Чего ты от меня хочешь?

Сара обернулась и с болью посмотрела на него.

– Мне страшно, Сет, что с нами теперь будет? Я все-таки тебя люблю. И не хочу, чтобы ты попал за решетку. Я хочу, чтобы все стало как прежде, но это невозможно… меня волнуют не деньги. Я не хочу терять тебя, а ты взял и погубил нашу жизнь. Что теперь делать?

Сету было невыносимо смотреть на нее, и он, вместо того чтобы ее обнять, как хотела Сара, повернулся и вышел из кухни. Измученный и напуганный до предела, он ничего не мог ей дать. Он тоже любил ее, но так боялся за себя, что для Сары с детьми был сейчас бесполезен. Казалось, будто Сет тонет один, хотя он тянул за собой и Сару.

В жизни ее до сих пор, кроме преждевременных родов и угрозы жизни младенца, ничего трагического не случалось. Ребенка спасли. Сета спасти невозможно. Слишком серьезным и вопиющим было его преступление. Даже агенты ФБР, казалось, питали к Сету отвращение, особенно когда видели их детей. Никто из близких Сары не умирал при трагических обстоятельствах. Бабушки и дедушки уходили из жизни либо до ее рождения, либо тихо угасая от старости, никто из ее друзей не погибал в автомобильных катастрофах, не умирал от рака. Те, кого она любила, ее не предавали. Детство Сары было счастливым, родители – законопослушными гражданами. Бойфренды всегда относились к ней трепетно, а Сет всегда носил на руках. Очаровательные дети росли здоровыми. То, что происходило сейчас, было худшим в ее жизни. Все тридцать пять лет ее жизни прошли безоблачно, как один день. И вот теперь над ней взорвалась ядерная бомба. И человек, сбросивший ее на Сару, не кто иной, как ее муж. Это так убивало, что лишило желания разговаривать, особенно с ним. Что делать в этом положении, она не знала, Сет тоже. Выхода просто не существовало. Адвокаты со своей стороны старались сделать все возможное при том наборе ужасных обстоятельств, которые открыл им Сет. В итоге ему придется проглотить пилюлю, какой бы горькой она ни была. Саре тоже, хотя она ничем это не заслужила. Так она выполняла свою клятву «хранить верность в счастье и в несчастье». Ее жизнь рушилась вместе с жизнью Сета.

В воскресенье вечером Сара позвонила Мэгги на мобильный телефон. Они разговаривали несколько минут. Мэгги видела статьи, газеты регулярно выкладывались в комнате отдыха в Пресидио. Она очень переживала за Сару и даже за Сета. Плата за его грехи оказалась непомерно высока. И было жаль детей. Мэгги посоветовала Саре молиться и молилась сама.

– Может, они проявят к нему снисхождение? – с надеждой в голосе предположила Мэгги.

– По мнению адвоката, в лучшем случае ему грозит от двух до пяти лет тюрьмы. В худшем – тридцать. – Сара повторила то, что уже говорила.

– Об этом пока не думайте. Просто веруйте и живите дальше. В некоторых обстоятельствах это лучшее, что можно сделать.

Сара бесшумно прошла мимо кабинета мужа и поднялась наверх. Она хотела искупать детей и поэтому отпустила занимавшегося с ними Сета. Теперь они все делали по очереди и редко сидели в одной комнате. Находиться рядом было слишком тяжело. Сара все думала – лучше или хуже ей будет, когда они разъедутся? Возможно, и то и другое сразу.

В тот же вечер Мэгги позвонил Эверетт. Он тоже читал о Сете в лос-анджелесских газетах. Это громкое дело обсуждала вся страна. Новость потрясла Эверетта – Сара с Сетом произвели на него самое благоприятное впечатление. Это в очередной раз убеждало, что никогда не знаешь, какое зло может таиться в человеческом сердце. Как и другие, Эверетт жалел Сару с детьми и осуждал Сета. Если все обвинения против него справедливы, а звучали они весьма убедительно и в их справедливости Эверетт почти не сомневался, то и поделом ему.

– Но каково теперь Саре! Я наблюдал за ней на благотворительном вечере. Она показалась мне очень приятной женщиной. Но ведь и Сет производил впечатление приличного человека. Кто бы мог подумать! – говорил он Мэгги по телефону. Эверетт видел Сару и в лазарете, правда, мельком, разговаривал с ней недолго. Она еще тогда была чем-то расстроена. Теперь ясно чем. – Если вдруг увидите, передайте ей мои соболезнования, – попросил Эверетт, но Мэгги ничего определенного не ответила. Она держала данное Саре слово и с уважением относилась к установившимся между ними отношениям. Она строго хранила ее тайну и даже не упомянула об их с Сарой встрече.