Школа сломленных судеб (СИ)

И Марк уже сам не мог сдерживаться, не тогда, когда она так просит своими огромными глазами, не тогда, когда ее тело раскрыто перед ним, готово и ждет, когда ногти до крови раздирают кожу на руках. Не отрывая взгляда от мутных глаз, мужчина выпрямился на руках, а через мгновение уже был внутри, войдя резко и безжалостно. Алиса даже не вскрикнула, не воспротивилась первой боли — настолько сильно она желала ее, наконец, почувствовать, ощутить, чтобы быть уверенной, что больше он не станет медлить. Ощущения были непередаваемые. Марк замер в ней на несколько мгновений, давая прочувствовать этот момент, понять свое тело и принять новое удовольствие. Он склонился над тяжело дышащей девушкой, касаясь губами ее лица: щек, прикрытых глаз, подбородка и, наконец, губ — едва ощутимо, нежно, пытаясь отвлечь себя самого от излишней поспешности и желания продолжить сию секунду.

Алиса медленно раскрыла глаза, встречаясь взглядом с его — темными от желания, горящими от сжигающего возбуждения, дикими от похоти. Облизнула вмиг пересохшие губы и подалась к нему всем телом, прижимаясь к его раскрытому рту и впуская его плоть в себя чуть глубже, до самого конца, до предела. И это окончательно сорвало с мужчины все тормоза. С тихим подавленным рыком он сделал первое движение — резкое, сильное и жесткое.

— Прости, не могу больше ждать, — едва смог произнести Марк ей в губы.

— Не хочу нежности, — выстонала Алиса в ответ, цепляясь руками за его плечи. — Покажи мне себя настоящего.

И он показал. В каждом движении, в каждом стоне, в каждом крике, сильном поцелуе и безжалостном сжимании рук Марк отпускал на волю свою сущность, свою живую страстную натуру, свой темперамент и жар желания. Притягивая Алису себе навстречу, сжимая ее в своих руках, управляя ее телом на себе, вырывая стоны и крики из ее горла, он дико ласкал руками, губами все, до чего дотягивался. Наматывая длинные волосы на руку, и выгибая ее под собой до предела, вылизывая запрокинутое горло, впиваясь в него зубами до сладкой боли, он рвал ее тело на части от непереносимого наслаждения. Она уже не могла кричать, лишь хрипло стонала сорванным голосом. Не могла никак контролировать свое тело, которое сотрясалось от наслаждения, от следовавших одного за другим оргазмов. Самого Марка сотрясало не меньше: от ее близости, ее отдачи, раскрепощенности и абсолютного подчинения. Она подавалась навстречу каждому толчку, вздрагивала от каждого прикосновения рук и всем своим существом рвалась к нему, не давая останавливаться и тормозить. Было умопомрачительно хорошо, и все же мало. Она просила «еще» и требовала «сильней». Затуманенное сознание работало лишь в одном направлении — не прекращать этого безумия. И в какой-то момент стало настолько хорошо, что Алиса буквально лишилась чувств в сильных руках мужчины после очередного сокрушительного оргазма, который и его привел к финалу бешеного марафона дикости и страсти.

Опуская безвольное измученное тело девушки на влажные, изодранные и смятые простыни, Марк сам дрожал всем телом от накрывшей слабости и удовольствия. Упал рядом с Алисой, притягивая ее к себе в объятья, и прикрыл глаза, наслаждаясь отголосками экстаза и восстанавливая дыхание.

Марк никогда не предполагал, что близость может быть такой…такой…даже слов не было, чтобы описать всю гамму эмоций и ощущений! У него было предостаточно опыта и партнерш, даже подростковый бум всегда казался ему самим совершенством в плане разнообразия и экспериментов, полноты ощущений и чувств. Но сегодняшняя ночь перечеркнула абсолютно все, заставляя его признать, что и в будущем вряд ли подобное еще когда-либо повторится, будь рядом с ним иная девушка. Это ведь был не просто секс, не просто физическая разрядка. Это была потребность — жгучая, выросшая под напором новых, чуждых ему чувств, которые он признавал с таким трудом, и которые обернулись всем произошедшим, и от которых он уже не сможет когда-либо отказаться. Это было больше, чем горячее соитие: это был финал его борьбы с собой, завершающий штрих, точка.

Сонм чувств обуревал сейчас голову Марка, но едва хватало сил думать о них: он был вымотан, он был доволен и удовлетворен, и ничто сейчас не трогало, даже буря в душе. Волновала сейчас лишь близость Алисы, которая все еще не пришла в себя, дыша загнанно и поверхностно. Мужчина мягко коснулся ее личика, нависнув над девушкой, пытаясь привести ее в чувтсва, и лишь спустя пару минут она едва смогла раскрыть глаза, томно и пьяно глядя на него, мало что понимая и все еще плавая в своих новых, и таких ярко появившихся ощущениях невиданного прежде блаженства в теле.

— Что-то болит? — немного нахмурившись, спросил Марк, с тревогой глядя на невменяемую девушку.

— Горло, — едва слышно просипела Алиса. — Пить хочу.

Мужчина хмыкнул, но поднялся с постели, чтобы принести ей воды, хотя понимал, что сорванным голосовым связкам это не поможет. И нужно бы пожалеть Алису, но ее сладкие стоны до сих пор звучали в его ушах музыкой. То, как она просила «еще», как громко кричала под ним и над ним — в голове снова мутнело от воспоминаний, а уставшее тело отзывало вполне определенным образом, и плевать, что было вымотано и обессилено.

С жадностью Алиса приникла к бутылке с водой, блаженно прикрывая глаза, а после вновь упала на спину, отдав последние силы, чтобы сесть, минутой ранее. Она отвела дрожащими пальцами прилипшие к лицу пряди волос и раскинулась на всю кровать, довольно выгибаясь под насмешливым и понимающим взглядом мужчины. Марк скользнул к ней обратно в постель, прижимая к себе ее мягкое тело, которым Алиса тут же взобралась на него целиком, с удобством устраиваясь на нем сверху, утыкаясь носом в его шею и прикрывая глаза. Ему оставалось лишь хмыкнуть, мягко чмокнув ее в макушку перед носом, накрывая их покрывалом, которое спасало остывающие тела от озноба.

Страница 32

***

Уже поздним утром Марк нежился под теплыми струями воды в душе, когда Алиса проснулась в их постели — помятая, разбитая, взлохмаченная, но удовлетворенная донельзя. Улыбка расплылась по ее личику, которое не портил ни расплывшийся макияж, ни следы пары бессонных ночей. Она, мурлыкая, потянулась всем телом, чувствуя, как изменились все ощущения в нем, как оно отзывалось там, где прежде молчало, как оно чувственно вздрагивало от одних лишь воспоминаний, что промелькнули перед взором девушки. Ей самой показалось, что она покраснела от того, что всплыло в памяти, но через миг довольство окончательно побороло мимолетное смущение и стыд. Ей понравилась каждая минута в объятьях Марка, она не жалела и не стыдилась ничего из того, что они вытворяли ночью. Все произошедшее было прекрасным, чувственным, и никакие запреты и мораль не могли этого обесценить.

Услышав через время шум воды в ванной, Алиса почувствовала острую необходимость присоединиться к любовнику: во-первых, хотелось прижаться к его большому крепкому телу, вновь почувствовать на себе его сильные руки и жадные губы; а во-вторых — была потребность просто привести себя в порядок, смыть следы бурной ночи с лица и тела.

Марк узнал о появлении Алисы задолго до того, как ее ладошки легли на его спину и прошлись по ней сверху вниз — как только бесшумно раскрылась дверь, и она тихонько скользнула в ванную комнату. Улыбаясь чему-то неопределенному, он повернулся к ней лицом, и она тут же оказалась в его руках, подставляя лицо под теплые струи воды. Он мягко смывал пальцами следы косметики с ее личика, ласково вымыл ее волосы, вспенивая шампунь массирующими движениями, смыл с ее тела вместе с гелем для душа испарину, собственные следы с самых укромных уголков. Все это было в тишине, глаза девушки была закрыты, а на ее губах играла легкая улыбка. Она позволяла ухаживать за собой, ласкать, будто давая ему возможность извиниться этой заботой за некоторую ночную грубость, восполняя недостаток нежности. Лишь когда он вынес ее на руках из душа, она раскрыла глаза, мягко улыбаясь ему. Марк улыбнулся в ответ, коснувшись губами ее лба, поставил на пол и закутал в полотенца с ног до головы, снова подхватил на руки под тихий смех, возвращая ее в спальню.