Уходя, оставляйте записку (СИ)

— А, так вот ты какая, охранное лицо.

Поговорив с парой минут десять, мы пошли покататься на колесе обозрения. Уже было десять вечера, через полчаса должны были запускать салют и небесные фонарики.

— А я в детстве высоты боялась. — Поднимаясь на колесо, проговорила я.

— Сейчас не боишься? — Спросил Матвей.

Мы сели в кабинку и стали подниматься.

— Ну, как сказать, я первый раз поднимаюсь так высоко, так, что держи меня, если буду выпрыгивать.

— Договорились. Я смотрю ты и не жила толком. Нигде не была, на каруселях не каталась, чем ты тогда все двадцать лет занималась? Ходила на модные тусовки?

— Типа того. Мы с родителями переехали в этот город, когда мне было десять лет. В другом городе я ходила в школу, примерно училась и сидела дома, практически целыми днями, с мамой. А когда переехали, у папы появилась новая должность, его стали приглашать на разные банкеты. И нам с мамой тоже приходилось с ним таскаться. Ездили в Турцию, Париж, Лондон. За пару лет мы с родителями объездили пол Европы. А потом мама заболела и отец с моим дедушкой, профессором, увезли ее на лечение в Германию. С тех пор прошло пять лет. Я стала самостоятельней, езжу сама по разным странам. Папа мне доверял (до того момента, как я разбила машину). Я поставила ему условия, что он не берет меня на свои светские рауты и прочие мероприятия по работе, а я появляюсь пару раз в год в прессе, мол, жива его дочь, не пьет, не курит. Журналистам я не интересна. Кажется, я много говорю! Это от напряжения. Расскажи о себе хоть что-то. — Я отдышалась и посмотрела вниз. Страшно, но безумно красиво. Ночной город на высоте птичьего полета это необыкновенно. Матвей сидел напротив меня и смотрел на город.

— Что тебе рассказать?

— Откуда ты приехал? Кто ты вообще? Я не знаю, как папа тебя нашел?

— Я из маленького городка в Белоруссии — Бреста. До восемнадцати лет жил и учился там. Были друзья, в том числе и Артем, который жил со мной на одной парадной. В школе учился плохо, учителя все годы кричали, что выгонят, но я все же доучился. Жил с матерью, которая работала поваром в детском саду. Попробовал поступить в техникум, но провалил экзамены и призвали в армию. Спустя месяц, мне сообщили, что мама умерла… Я прослужил положенный срок и уехал в Сирию — добровольцем. Потом остался там и служил по контракту. Приехал после всего в Брест и понял, что мне там делать нечего. Решил уехать. Куда? Туда где есть хоть один знакомый. Стал искать бывших друзей, одноклассников, сослуживцев. И нашел Артема, его семью, парней с армии в Краснодаре. Поэтому приехал сюда. Снял квартиру. Устроился охранником в магазине. Потом у нас в магазине у жены хозяина украли сумочку, я нашел вора. И ее муж помог — познакомил с твоим отцом. Вот, вроде все. Не знаю, что тебе еще интересно…

— Не знаю, но говори все, что угодно нам еще два круга кататься, а мне, если честно страшновато.

— Отвлекись, сфотографируй своим сверх крутым телефоном на память окрестности. Хочешь тебя запечатлю для потомков?

— Запечатли. — протянув Матвею, телефон произнесла я. Сев в красивую позу, попытавшись расслабиться я, приготовилась к снимку.

— Блин как же тут камера включается-то?

— Ну, что с первого раза не понятно было, ты же уже фоткал меня. — Я потянулась за телефоном, Матвей уклоняясь от меня все же сфотографировал. — Я убью тебя, если ты не переделаешь фото.

— Я не умею, извини. И еще сейчас себе перекину, ты не представляешь какое у тебя здесь лицо. — Матвей смеялся, доставая из кармана свой телефон, отпихивая меня рукой, что бы я ни дотянулась до него. — Слишком много раз за день хочешь меня убить.

В общем, пока мы разбирались, кто прав, кто виноват, наша кабинка остановилась, и нам пришлось выходить. Мы пошли смотреть салют. Купили один на двоих небесный белый фонарик.

— У тебя есть зажигалка?

— Да, кстати за целый день ни разу не закурил, это странно для меня. И зачем ты напомнила. — Произнес Матвей, доставая пачку сигарет.

— Нормально, я еще и виновата. Я попросила лишь зажигалку.

— Да, ладно не возмущайся. Это я так, просто. Что-то тебе сегодня никто не звонит, как-то не привычно даже.

— А я на отбой поставила все номера, папа может и тебе позвонить, остальные на сегодня свободны.

— Жестко!

— Да ну, надоели все.

В половину двенадцатого ночи я абсолютно без ног, от постоянного хождения на каблуках приехала на трамвае. Кстати весьма романтично ездить в ночное время в пустом трамвае с симпатичным парнем. Только мы всю дорогу смеялись, Матвею сильно понравилось, что я боюсь, щекотки и прикольно (как он сказал) хрюкаю, когда смеюсь, поэтому он ловил меня по всему вагону, когда я от него убегала (по крайней мере, старалась) и пытался защекотать. Мы брели от остановки до дачи, я икала и хихикала, Матвей курил пятую сигарету (дернул же меня черт вспомнить) и рассказывал анекдот. Я вообще не любитель анекдотов, плоских шуток и армейских историй, но у Матвея получалось рассказывать все это интересно и действительно смешно. Дойдя, наконец, до моей дачи мы остановились.

— Дом, милый дом. Боже, как я устала! Все завтра сплю, целый день и только попробует меня кто-то разбудить! Ты доедешь домой или может такси вызвать?

— Не нужно, сегодня праздничный день, транспорт ходит еще. Я завтра забираю машину утром, если куда-то нужно, наберешь.

— Хорошо. Слушай, я все спросить хотела, ну фотография моя у тебя уже есть, хотя я и просила удалить ее, а песня на меня стандартная стоит?

— К чему на ночь глядя такие вопросы?

— Не знаю, просто интересно. — Я достала телефон и начала набирать Матвея.

— Ника, может не надо, поздно уже.

— Чего ты так переживаешь? — улыбнулась я. Пошли гудки.

«Беспощадная сука, стерва…» — услышала я. Обернулась, все еще надеясь, что это у какого-то ночного прохожего играет, нечаянно затерявшегося на улице. Но нет, На расстоянии ста метров никого не наблюдалось. Матвей вытащил телефон и нажал на отбой.

— Ника, я… — начал он.

— Значит, так ты ко мне относишься? Спасибо.

— Это всего лишь идиотская мелодия, которую я ставил до сегодняшнего дня. — Спокойно произнёс Матвей.

— Я так и поняла. Спокойной ночи. Кстати у меня на тебя стандартная мелодия.

Зачем я это говорю? Я не соображаю. Обидно, знаете ли, одно дело, когда тебя называет сестра стервой и то не со зла и другое — парень, с которым ты себе на придумывала счастливое будущее на ближайшие пару недель…

====== Глава 6 ======

Мы стояли в темной комнате, абсолютно без света, были лишь видны его карие глаза, что смотрела на меня с любовью. Его руки обнимали меня, губы шептали ласковые слова. Я откинула голову назад, позволяя целовать мою шею. Он расстегивал мою кофту, я прикасалась к его торсу, под футболкой, кончиками пальцев, словно боясь. Его губы целовали так сладко, нежно… Руки исследовали мое тело. Его футболка полетела вслед за моей кофтой на пол. Наши движения рук стали резче, дыхание участилось. Мы желали друг друга как никогда. Он такой красивый, сильный. В какой-то момент я оказалась лишь в нижнем белье. Он отошел на шаг назад, его руки обнимали меня за талию. Он тихо прошептал: «Хочешь меня?» Я ответила: «Да!» И он… засмеялся, громко… смех становился все громче и громче. Кажется, я кричала, что бы он перестал, но он не слышал. Я посмотрела на него, его по-прежнему не было видно, только глаза уже были голубые, и смотрели холодно, мороз пробежал по коже. Я пыталась вырваться из его рук, но он лишь крепче сжимал их, словно пытался раздавить меня…

Я проснулась в холодном поту. Господи, присниться же такое! Все в этом сне было прекрасно, если бы не эти ужасные глаза в конце. И я догадываюсь, чьи они были. Марат даже во сне меня достанет! Только не понятно кто был тот парень, с карими глазами… Я посмотрела на часы — твою мать, уже десять утра! А мне на одиннадцать с Кирой нужно быть у косметолога.

Вчера, я целый день провела в поисках подарка Кире, ездила по магазинам и убила на это весь день. Под вечер, замучив всех знакомых, вопросом, где можно купить оригинальный подарок, поехала в один небольшой магазинчик и взяла шляпу с огромными полями светло-шоколадного цвета. Кира ужасно любит головные уборы. У нее огромное количество шляп, кепок, платков. Скоро отдельный шкаф можно будет ставить в ее комнату для них. Так, что этот подарок ей должен понравиться. Даже когда я ее мерила, Матвей сказала, что мне очень идет. С ним я разговаривала, но на отдаленные темы и достаточно мало. Все-таки обида еще была. Я понимала, что это мелочь и не стоит к мелодии придираться, но пока не могу спокойно с ним разговаривать. Неужели я такая плохая в его глазах? Ладно, я лишь накручу сейчас еще больше и вообще тогда перестану с ним разговаривать, начну на него орать, а я же, вроде пообещала быть добрее к нему.