С тобой не соскучишься (СИ)

Майя приехала с Денисом в О-скую область, в деревню Сельцы. Дом у родителей Дениса был огромный и запущенный. Мать её мужа не отличалась чистоплотностью, любила выпить. Майку встретила равнодушно. Женился сын и хорошо, а то вот старший из тюрем не вылезает. А была бы жена, глядишь, и удержала бы его от очередной дурости, не мотал бы старший сынок очередной срок. Майка запряглась в их хозяйство. Она вычистила, выскоблила дом, вылизала двор, годами копившийся навоз в сараях заставила Дениса и свекра вывезти на огороды, которые сама и посадила. В доме Коптиев с приходом Майки жизнь улучшилась. Так и прожила бы Майка, копаясь в огороде, выращивая скотину и продавая овощи, молоко и яйца, попутно немного зарабатывая шитьем: каждый год выпускницы школ бежали к Майке, чтобы сшить платье. Майка просто замечательно шила. Но случилось несчастье. Майка была беременна, когда простудился и тяжело заболел Денис. Простуда обернулась тяжелейшим воспалением легких. Не выздоровел Денис, умер. С этого момента кончилась относительно спокойная жизнь женщины. Все чаще попивала, все суровее смотрела свекровь на робкую невестку, ушел в долгий запой свекор, и в довершение всех бед вернулся из тюрьмы их старший сын Павел. В первые же дни стал обращать внимание на Майку. Даже большой живот женщины не смущал его. Когда хотел, тогда и лез в постель невестки. Майка писала Зине, жаловалась, та позвала её к себе, но Павел не отпустил. Может, и уехала бы потихоньку Майка, но Зина заболела. Успела Майя её навестить в больнице, поговорила с сестрой, поплакала. Зина говорила слабым голосом:

-- Вижу, попала ты в хороший переплет, сестричка. Не повезло нам с тобой в жизни. Мать у нас непутевая. Я-то хорошо с тетей Фисой жила, тебя, я знаю, она тоже хотела взять, да и материна сестра просила отдать тебя ей. Мать заупрямилась, не отдала, сказала, что там и так куча детей. С мужем мне не повезло, а твое счастье совсем коротким оказалось. Я не выкарабкаюсь, я это знаю. Мне тетя Фиса свою квартиру оставила. Я напишу завещание, тебе оставлю. Муж мой куда-то сбежал, после того как избил меня сильно. Квартира пустая. Поезжай в П-в. Бросай этих придурков. Пусть сами живут, как могут...

-- Что ты, Зин, не надо так говорить, поживешь еще...

-- Нет, Май, умру я. Так что жить тебе одной, без поддержки. Если мой муж будет мешать тебе с квартирой, обратись к Андриане Переметьевой, я у неё работаю. Она хоть и богатая, но баба хорошая. Я попрошу её помочь тебе.

-- Спасибо, - прошептала Майка.

Зина не успокоилась, пока в этот же день к ней не пришел больничный юрист и не заверил завещание.

-- Вот, сестренка, возьми, - сказала Зина. - Здесь завещание и мои документы. Ведь в любом случае приедешь еще ко мне. Если выкарабкаюсь, вместе порадуемся, а если помру, похоронишь. Оплачешь меня, как положено.

Тихо, горько заплакала Майка. Она чувствовала, что теряет единственного родного человека.

Зина не перенесла операции. Павел не пустил Майку даже похоронить сестру. Но она вырвалась, доехала опять до больницы. Ей отдали на руки оставшиеся документы: паспорт сестры, справку о смерти. Когда Майя вышла из больницы, думая, что делать дальше, возле больницы стоял злой Павел. Он силой увез Майку назад в деревню. Все остальные попытки женщины убежать кончались ничем. Майя даже не знала, когда, кто, как и где похоронил сестру.

Положение Майки в доме свекрови стало хуже некуда. Несмотря на все издевательства, побои, которыми награждал её Павел, Майка доходила беременность. Родила девочку, назвала Ярославой. Иногда мечтала, что заберет девочку и как-нибудь убежит из дома, или, может, сделает что-нибудь Павел, посадят его снова. Так прошли три месяца. А потом случилось ужасное. Славочка родилась слабенькая, плакала по ночам, Павел орал, что выкинет ублюдка, вырывал ребенка из рук матери, насиловал Майку. Свекровь недовольно поджимала губы, свекор пил. Как-то вечером напился и Павел. Без конца плакала Славочка.

-- Майка, заткни рот своему ублюдку, - кричал Павел.

Майка трясла ребенка на руках. Еле укачала. Вдруг распахнулась дверь, ввалился пьяный Павел.

-- Бабу, хочу бабу, - в его рту болталась вонючая сигарета.

Он подошел к застывшей Майке и отшвырнул её от детской кроватки. Дальнейшие минуты были для Майки, как замедленное кино. Майка, как видимо, ударилась головой и потеряла сознание, привел её в себя страшный беспомощный крик маленькой дочки. Майка увидела, как Павел гасит сигарету о голый животик девочки:

-- Сейчас посмотрим, на что твоя сучонка годится.

Потерявший человеческий облик Павел стал расстегивать ремень брюк. Пришедшая в себя Майка схватила стул и изо всей силы опустила его на голову Павла. Тот упал без чувств. Майка схватила малышку, завернула в первое попавшееся одеяльце, схватила сумку с документами, что-то накинула на себя и побежала на улицу. Было темно. В окнах соседей не горел свет. Да и не пустят они, все боятся Павла. Недалеко от деревни проходила железная дорога. Майка вскочила в уходящий поезд дальнего следования, встала на колени перед проводницей. Та, словно что поняла, довезла женщину с ребенком до З-жья. С дочкой на руках, без единой копейки, Майка вышла на перрон, прошла в здание вокзала. Она долго сидела на вокзале. Хотелось есть. Последний раз её накормила проводница вагона. Милиционер стал подозрительно коситься на женщину с ребенком. Вдруг Майе показалось, что среди толпы мелькнуло лицо Павла. Майка выбежала на перрон и вскочила в первую отходящую электричку. Вагон был пуст. Лишь зашла и села в середину вагона сидела красивая, хорошо одетая женщина с грудным ребенком в кружевном конверте. Так Майя встретила Веру и считала, что с этого момента её жизнь и жизнь Славочки стала налаживаться.

Глава 24.

Веру навестила в больнице Лейсе. Обе очень обрадовались встрече. Слепая девушка долго держала крошечную Марусю на руках. Ласково что-то приговаривала, смеялась тихо и радостно, улыбался и ребенок. Вера жалела, что Лейсе не видит улыбки младенца. Но та все чувствовала, все знала.

-- Я понравилась твоей девочке, - сказала слепая девушка. - Маруся любит меня. Любит свою тетю Люсю.

-- Конечно, любит, - согласилась Вера. - Тебя нельзя не любить, моя добрая Люси.

Говорила Лейсе сегодня, как самая обычная девушка. Она давно не слышала голосов, не разговаривала с мамой, ничего не предсказывала, у неё уже несколько месяцев не болела голова. Радовались братья, радовалась Нана, что здоровье их девочки пришло в норму.

-- Ты счастливая, Вера, ты стала мамой, - ласково улыбалась светловолосая и голубоглазая сестра Наны. - У тебя есть дочка. А я никогда не видела и не знала мамы, и детей у меня никогда не будет. Я очень любила малышку Лейсе, дочь моего брата Иллариона. Мы с ними еще встретимся, ненадолго, я знаю. Я так мечтала понянчить детей Ираклия, но война разорила наш дом, - она нежно прижала малышку и поцеловала её. - Я благословляю твою девочку. Живи, Маруся, ничего не бойся, у тебя все будет хорошо. Это говорит твоя тетя Люси. Я же тетя для Маруси? Ты же мне стала сестрой, так, Вера?

-- Так, - улыбнулась женщина. - Ты еще молодая, моя сестричка Люси. Надо надеяться на счастье. Ты всегда говоришь мне, что я буду очень счастливой...

-- Я и сегодня скажу, - подтвердила слепая девушка. - Ты родилась под счастливой звездой. Я еще успею чуть-чуть порадоваться твоему счастью. Вот придет твое солнышко, и все будет хорошо.

-- Почему же только чуть-чуть?

-- Мой путь на земле подходит к концу. Скоро я найду папу, а потом мама заберет меня к себе. Ты знаешь, я слепая, но, мне кажется, я вижу сны. Вижу маму, бабушку. Бабушка сидит в кресле и тянет ко мне руки. А папа стоит рядом. Мне надо спешить, чтобы встретить их на земле. Ты знаешь, я запуталась. Моя бабушка на небе, но я вижу бабушку на земле. И маму тоже. Они живут в одном доме. Я стала плохо видеть будущее. Я путаюсь в нем, - пожаловалась под конец Лейсе.