Удар жнеца (ЛП)

— Я останусь, останусь.

— Хорошо, — бормочет он и целует меня.

Я пытаюсь поцеловать его в ответ, но затем цепенею, когда он бедрами касается меня и внезапно пронзает меня своим членом.

О, черт, думаю, я кричу ему в рот, но на самом деле я не уверена ни в чем.

Все, что я знаю, — это то, что он внутри меня, заполняет меня, растягивает меня. Он такой большой, я чувствую, будто сейчас взорвусь. Затем он медленно отстраняется от меня. Только для того, чтобы, торжествуя, жестко ринуться вперед. Я закатываю глаза и, клянусь, я вижу звезды.

Наши тела встречаются друг с другом со шлепающими звуками. Он входит так жестко, так глубоко, что мне кажется, будто он пытается полностью вторгнуться в мое лоно.

Все совсем по-другому. Мне становится теплее. Что-то в этот раз кажется более реальным. Чейз выпускает мое запястье как раз тогда, когда мои пальцы начинают неметь. И по какой-то причине я вдруг понимаю, в чем дело.

— Вот черт, ты не надел презерватив, — выпаливаю я на одном дыхании, когда он входит с такой силой, что я ударяюсь задницей о стену.

— Я знаю, — отвечает он, и его губы растягиваются в улыбке.

Я не могу удержаться и не посмотреть на пространство между нашими телами, наблюдая, как его член без презерватива входит и выходит. Он красный и набухший, блестящий от моей влаги.

— Хочешь, чтобы я остановился? — спрашивает он, а затем приподнимает меня до тех пор пока я не оказываюсь на цыпочках. — Потому что я остановлюсь, но я, правда, не хочу этого.

— Ты не хочешь? — задыхаясь, произношу я, а он входит в меня по-настоящему сильно. Боже мой, какой напор. Это так здорово.

Он со стоном произносит:

— Черт, нет.

— Даже, — выдыхаю я каждое слово. — Если. Я.

Даже не могу закончить предложение, потому что, словно действительно желая изумить меня, как будто действительно желая поразить меня, он начинает входить в меня как чертов отбойный молоток.

Он наклоняет голову вниз, и я чувствую его горячее дыхание у своего уха.

— Ты будешь выглядеть чертовски сексуально беременной моим ребенком.

Вот и все. Вот она, моя гибель.

Я не могу сдерживаться, я больше не могу сдерживать напряжение. Горячие волны удовольствия распространяются по телу. Я кричу, освобождаясь, дрожь сотрясает все мое тело, когда я достигаю наивысшей точки и взрываюсь.

Перед глазами вспыхивают цветные пятна. Я чувствую, как крепко сжимаю его, кончаю, а потом у меня возникает чувство, как будто меня заполняет горячее тягучее тепло.

— Вот черт, — напряженно произносит Чейз, и я чувствую, что он увеличивается внутри меня. — Я чертовски люблю тебя, Эйвери. О, черт, я люблю тебя.

Когда я снова начинаю дышать, я крепко обнимаю его и отвечаю:

— Я тоже тебя люблю. Я люблю тебя, черт возьми, Чейз. Мой Чейз.

У меня такое чувство, будто мой оргазм будет длиться вечно. Может быть, чувствуя, как Чейз освобождается внутри меня, я рождаюсь заново. Я не знаю. Я только знаю, что я безумна, навечно растворяясь в блаженстве, прежде чем, наконец, спускаюсь с небес.

Я начинаю приходить в себя постепенно. Все еще впиваюсь ногтями в кожу Чейза. У бедняги и без этого достаточно порезов и ссадин. Мне немного стыдно за то, что я поцарапала его. Я ослабляю объятия.

— Ты в порядке? — спрашивает Чейз хриплым и ласковым голосом. Теперь я чувствую, как он нежно целует меня в шею. Он убирает мои волосы с лица.

Я больше, чем в порядке, мне хорошо как никогда. Но мне понадобится слишком много умственных усилий и дыхания, чтобы объяснить это, поэтому я просто киваю и спрашиваю:

— А ты?

Чейз кивает и отвечает мне улыбкой.

Он крепко обнимает меня.

— Сожалеешь? — спрашивает он.

Жалею ли я, что встретила его? Что люблю его? Переезжаю к нему? Или что мы переспали, не предохраняясь?

Я поднимаюсь ему навстречу. Нежно касаясь губами его губ, честно отвечаю:

— Нисколько.

Эпилог

Чейз

Ого, с тех пор, как я в первый раз дрался с Итаном, прошло восемь месяцев. Семь месяцев и одна неделя с тех пор, как я сказал Эйвери, что влюблен в нее. Четыре месяца с тех пор, как она ответила мне тем же, прямо перед тем, как я выбил дерьмо из Итана в последний раз и ушел из спорта. Три месяца и три дня с тех пор, как мой отец дал мне обручальное кольцо моей мамы и свадебную ленту.

И три долгие секунды с того момента, как я попросил любовь всей моей жизни выйти за меня. Как, черт возьми, я на это решился?

Мы не выходили из дома целых три дня после того, как она, наконец, переехала ко мне навсегда. Я не уверен, нужно ли ей ходить на занятия, так что у нас это было что-то вроде отпуска. Она мне была просто необходима, и ее потребность во мне была просто удивительна. В течение этих трех дней ее руки не переставали меня касаться. Хотя и мои руки не отставали. Это было, как будто каждый из нас хотел убедиться, что другой реален и никуда не исчезнет.

В первые несколько дней мы заключили пакт, что всегда будем вместе, независимо от того, что или кто может встать между нами.

Познакомить ее с отцом было хорошей идеей, он лез на стену, когда мы заперлись от всего мира. Эйвери его очаровала, как и меня. Он незаметно положил кольцо мне в руку, когда я обнял его на прощание, затем шепнул:

— Она бы хотела узнать, что теперь оно принадлежит Эйвери.

Итак, целых три секунды Эйвери стоит в гостиной моего отца, уставившись на меня, когда я протягиваю ей кольцо с бриллиантом, самые долгие три секунды в моей жизни. Даже дольше, чем когда мы ждали результата теста на беременность.

Черт, хотя ее живот пока едва заметен, это одна из самых сексуальных вещей, которые я когда-либо видел. Когда она сидит на диване или в машине, она нежно кладет руку на нашего еще неродившегося ребенка. У нее даже есть свой способ лежать на кровати, она обнимает рукой свой живот, как будто уже пытается баюкать ребенка.

Ей нравится прижиматься ко мне своей попкой, обвивая себя моей рукой и прижимаясь чертовски близко. Я не знаю, попытаться заняться с ней любовью или просто обнять, поэтому заканчивается все тем, что я делаю и то, и это. Любой мужчина, который не считает живот своей беременной жены красивым, просто ненормальный. Если бы это было в моей власти, она всегда была бы беременной. Беременность заставляет ее светиться, и она постоянно улыбается, всегда быть счастливой. Я постоянно пытаюсь придумать слово, чтобы описать ее счастье, но просто не могу подобрать подходящего слова.

Много всего случилось. Я ушел из спорта. Это хорошо для меня и для Эйвери. Я купил спортзал, в котором тренировался, и начал вести занятия для всех, кто хочет тренироваться и усердно работать. У нас есть много безнадзорных детей, трудных детей и много детей, которые хотят попробовать достичь чего-то в жизни легальным способом. Эйвери ответственна по большей части за эмоции детей, она рождена для этого. Я постоянно подталкиваю ее заняться образованием и попробовать поступить на детского психолога, если кто-то и может сделать это, так это она.

Папа встречается с доктором, с которой познакомился на приеме по случаю совершения сделок с недвижимостью, и у него наконец-то скоро появится внук. Он никогда не был так счастлив. Он даже приходит в спортзал, чтобы заниматься со мной.

Удача изменила Итану. Мы сообщили в полицию о наших подозрениях, и после пары вопросов детективов панки, которые напали на меня, сдали богатенького мальчика, нанявшего их, чтобы вывести меня из игры. Он сразу же признался в свершении преступления, и сейчас условно отбывает пятилетний испытательный срок на общественных работах. Спортивная комиссия Невады отстранила его от соревнований в боях в штате. Ко всему прочему, этот придурок продолжал доставать Эйвери. Я помог ей получить судебный запрет против него. Да пошел на* этот маленький засранец.

У Эйвери слезы катятся по щекам, когда она кивает головой в знак согласия. Притянув меня к себе, она обнимает меня, прижимая меня к себе.