Кружки любви (ЛП)

Я все еще глубоко в ней, когда тянусь к ее телефону.

— Эй, Джордан, — говорит она ласково, проведя рукой по моим волосам, когда я утыкаюсь носом в ее шею.

— Нет. Он не трахал меня в гостиной. Мы в постели, — говорит она откровенно.

Я усмехаюсь и целую ее в плечо, когда слышу взволнованный голос Джордана. Не знаю, нормально ли это, что он так взволнован, но он действительно очень взволнован. Я также думаю, что это весело, когда услышал, как она сказала "трахал".

Мой член снова становится твердым, пока я целую и облизываю ее кожу. Я вижу, что ее соски становятся жесткими, и решаю уделить им немного внимания.

— О Господи, — она вздыхает. — Джордан, если ты не хочешь услышать что-то очень личное, ты должен повесить трубку. Мы будем там через некоторое время. Ты не оголодаешь.

Я слышу, как телефон падает на пол, а Эмили начинает тереться о мой теперь уже полностью твердый член. В этот раз я беру ее медленно. Я целую каждый сантиметр ее кожи, до которого дотягиваются мои губы. И заглушаю поцелуем все четыре оргазма, которые я даю ей, прежде чем снова заполнить ее до основания.

Ужин будет поздно.

***

— Гребаное дерьмо, Эм, — жалуется Джордан, когда мы заходим в мою гостиную. — Я надеюсь, что вы привезли шесть этих хреней нам, потому что мы тут голодаем.

Я бросаю четыре пиццы на стойку в моей захудалой кухне, а Джордан и Коди слезают с моего кожаного дивана, чтобы поесть. Джордан целует Эмили в лоб, когда проходит мимо нее, прежде чем взглянуть на меня. Я понял его взгляд. Это предупреждение. Он говорит, что я пересек линию невозврата, и если я облажаюсь, он всадит пулю мне в голову. Я киваю с пониманием.

Когда мы забирали Коди, я обо всем рассказал Джордану. Я рассказал ему столько подробностей о моем прошлом, сколько смог. Он не был удивлен. Я мог бы подумать, что Девлин уже рассказывал ему, но я знаю, что он бы не стал. У Джордана есть связь с жизнью, о которой нельзя забывать, неважно, как далеко я уйду от него. Он найдет меня.

Единственное, что он спросил, насколько я был серьезен по отношению к Эмили. Я сказал ему, что я никогда не был более серьезным в своей жизни. Он кивнул, вытряхнул сигареты и предложил мне одну. Его способ дать мне свое благословение.

Я взял ее и наслаждался каждой гребаной затяжкой, что я вдохнул. Благословение чувствовалось почти так же хорошо. Когда я поймал полный желания взгляд Эмили на мне, я чуть не взорвался от напряжения в штанах. С никотином и похотью, проходящей через меня, удивительно, что я был в состоянии остановить машину, избегая аварии, когда она задала вопрос о минете.

Хоть ее магический вопрос и сработал. Я был зол из-за денег. У меня нет сдержанности на эти мелочные споры. Но Эмили не заслуживает моей несдержанности. Мне нужно было заставить ее понять. Я прижал ее к двери, потому что мой член больше не мог ждать ни секунды. Определенно, оказаться рядом с ней было лучше, чем ссориться.

Я буду помнить, что делать в будущем с моей женщиной.

Я стою на кухне, прислонившись бедрами к потрескавшейся кухонной стойке, пока Эмили открывает и закрывает хреновые шкафы. Никакого осуждения на ее лице, пока она, наконец, не находит бумажные тарелки и пластиковые стаканчики.

Она кладет пиццу для Коди и Джордана, когда они рассаживаются за кухонным столом, который я сделал. Это один из красивейших предметов мебели в моем доме. Цельный красный дуб с простыми линиями поблескивает под ужасной уродливой лампой, какая только известна человеку. Иисус, мне нужен ремонт.

— Коди, я принесла кока-колу. Подойдет? — спрашивает Эмили, ставя тарелку перед ним, и поглаживая ладонью по его лохматой голове.

— Да. Спасибо, — ворчит он.

Этот ребенок похож на меня больше, чем должен.

— Пива, — просит Джордан с полным ртом.

Я продолжаю смотреть, как Эмили ухаживает за ними. Она дает мне тарелку, берет мою руку и ведет меня на свободное место во главе стола. Ее сладкие губы целуют мою щеку, прежде чем она снова выходит из-за стола.

Она начинает стучать, копаясь в каждом ящике и шкафчике. Я знаю, что она не ела, потому что не выпускал ее из виду, с того момента как мы оставили ее кровать. И я не знаю, смогу ли когда-нибудь.

— Эмили, — я рычу.

— Да? — она отвечает с радостью, не реагируя на мой грубый тон.

— Ешь, — я фыркаю.

— Только поставлю тесто на печенье.

— Эмили, — предупреждаю я строгим тоном.

Краем глаза я замечаю ухмылку Джордана, пока он не скрывает ее за глотком пива. Но потом он снова хихикает. Глаза Коди прикованы к тарелке, никакого выражения на лице. Когда я оглядываюсь, то вижу, как Эмили хмурится, уперев руки в свои округлые бедра, которые я буду сжимать сегодня ночью.

— Я вижу твою ухмылку, Джордан Монро, — она фыркает. — Я поем, Гаррет. И приготовлю прямо сейчас. Если ты позволишь мне сделать это, а не будешь ворчать и рычать на меня, я сделаю это быстрее.

— Я думал, что секс делает цыпочек счастливыми, — подстегивает Джордан.

— Я думаю, что еда готова, заткнись и жуй.

Он начинает хихикать над своей подругой и пихает еще один кусочек в рот. Я не смеюсь. Ей нужно поесть. Ей нужны силы. Я ловлю ее взгляд, позволяя ей понять, что я не согласен, Эмили закатывает глаза и, схватив кусочек, делает большой укус.

Раздается стук в дверь, Эмили возвращается к выпечке. Я понятия не имею, как она собирается печь на моей кухне, потому что я серьезно сомневаюсь, что там есть то, что ей нужно. Хотя она кажется уверенной и начинает готовить.

Я направляюсь к двери и выглядываю в окно, замечая лицо самодовольного, улыбающегося Хантера. Рывком открываю дверь, и он, оттолкнув меня, проходит, как ни в чем не бывало. Заноза в заднице.

— Пицца! — кричит он возбужденно.

— Ты голоден, дорогой? — воркует с ним Эмили, пока я закрываю дверь.

— Мне пришлось работать сегодня вечером, это означает, что я не ел. Я жутко проголодался.

Он плюхается в кресло рядом с Коди, и они стукаются кулаками. Эмили ставит тарелку с горкой перед Хантером. Она треплет его грязные темные волосы, также как и Коди. Хантер широко улыбается ей, а затем шевелит бровями — жестом, означающим, насколько горячая цыпочка перед ним. Серьезная заноза в заднице.

— Почему ты не ешь? — спрашивает Хантер у Эмили, съедая кусок пиццы в два укуса, пока я возвращаюсь на свое место.

— Я ем и пеку печенье.

— Какое печенье?

— С шоколадной стружкой. У вас, ребята, нет аллергии на арахисовое масло? — спрашивает она обеспокоено.

— Нет, — отвечает Коди за двоих, потому что рот Хантера забит, и я полагаю, что это редкий момент, когда он молчит, если он не спит.

— Надо было спросить раньше, — говорит она про себя.

Она не взяла еще кусочек пиццы. Я не должен раздражаться, но я расстроен. Мне нравится, что она щедрая, заботливая, но не за счет собственного благополучия.

— Вы будете одевать костюмы на Хэллоуин? — спрашивает она, пока смешивает ингредиенты в огромной миске, которую я никогда не видел прежде.

— Вечеринка у Донована на следующих выходных. Я оденусь как пенис, — честно отвечает Хантер.

— Ох, — говорит Эмили, ее губы изображают удивленное «о». — Это… интересно.

Джордан начинает смеяться вместе с Хантером. Коди и я по-прежнему держимся.

— Думаю, что Коди должен одеться как презерватив, — продолжает Хантер.

— Безопасный секс — это важно, — Джордан изображает секс.

Щеки Эмили горят от этого заявления, и я уйду к ней. Пока я подхожу, она, опустив голову, лепит шарики печенья из теста на самодельном подносе, который она сделала из слоев фольги.

— Закончила? — шепчу я ей на ухо.

Она кивает, смотря в мои глаза с паникой во взгляде. Мы не говорили о том, что не использовали презерватив. Я уверен, что здоров, как и она. Но Эмили, наверное, не хочет ребенка от уголовника.

— Ты хочешь поговорить об этом здесь, или когда мы останемся наедине?

— Позже, — говорит она тихо.