Дуэт (ЛП)

«Так почему кем-то этим не могу быть я?»

Очевидно, я была не единственной, кто играл в эту игру. Когда я наконец-то собралась с духом, чтобы подняться наверх, Джейсона там не было. Его комната была пуста, балкон также был пуст, и когда я посмотрела через перила, то увидела, что его джипа нет.

Большой дом был тих, и мне нечего было делать, чтобы выкинуть его из головы, так что я пошла в свою комнату, поработала над некоторыми электронными письмами и сделала дополнительную тренировку. Мой тренер гордился бы мной, зная, что я провела дополнительный сеанс йоги, но даже это не подняло мое настроение. Я просто хотела увидеть Джейсона и спросить у него, о чем он думает.

Интересно подметить то, что я верила в любовь. Я строила свою карьеру написанием песен о любви, потому что я действительно верила в то, что они значат. Но сейчас, когда жизнь дарила мне мою собственную версию песни о любви, я пыталась изо всех сил переписать слова. Было так много всего на нашем пути. Мы знали друг друга только три недели; он не был готов к отношениям; было больше вещей, которых мы не знали друг о друге, чем знали; отношения между знаменитостями почти никогда не удаются. Было легко построить кирпичную стену между нами, так легко, что когда он в полночь ворвался через дверь в мою спальню, я должна была держаться строго за этой стеной — но хватало одного взгляда на него, стоящего в моем дверном проеме, чтобы полностью разрушить ее. И вот так, я вновь лежала там беззащитная.

— Я не хочу ни о чем разговаривать, — сказал он, идя к кровати и срывая свою рубашку.

Я приподнялась с кровати.

— Я тоже.

И это была правда. Я не хотела говорить с этим мужчиной о символической логике нашей любви. Я хотела просто чувствовать нашу любовь, наслаждаясь ею, пока могла.

Его штаны упали вниз, когда он расстегнул их на талии, а я стянула через голову свою ночную рубашку.

— Я не знаю, что происходит, — сказала я, когда он заполз на кровать, стягивая с меня одеяло.

— Как и я, — ответил он. Мы подражали ответам друг друга, и было ясно, что никакие нужные решения не будут приняты этой ночью.

Я очень скучала по нему последние несколько дней. Мы наслаждались нашим моментом ночь назад, в классе, но это было неуклюже и спешно, ничто по сравнению с волшебством, которое мы создали в дни, приближающиеся к прибытию Камми. Теперь мы снова были совершенно одни, только он и я, и остаток ночи впереди.

— Пожалуйста, не выгоняй меня, — сказал он, опускаясь вниз, чтобы поцеловать мою шею, затем провести своими мягкими губами по моей груди.

— Нет. Нет. Не уходи, — сказала я с надрывами в голосе.

Я бы разорвала свое сердце, прежде чем попросила бы его уйти. Ничего из этого не было разумно, но с самого начала это было болезнью. Сейчас я была абсолютно беспомощна к побочным эффектам этой болезни. Я делала то, что всегда: позволила его телу захватить мое, словно рак.

Когда он поднял мои руки над моей головой, его пальцы переплелись с моими, чтобы удержать мои руки на одном месте.

В первый раз, когда мы занялись сексом той ночью, он был быстрым, громким и отчаянным. Я была без ума от него. Но второй и третий раз, было медленно и лениво, как будто мир начинался и заканчивался на этой кровати в гостевой комнате Джейсона.

Я не помню, чтобы я попросила его остаться в моей кровати после того, как мы закончили, но я и не помню, чтобы он хотел уйти. Таким образом, впервые он и я не разбежались после секса. Мы остались вместе. Тогда это не казалось чем-то невероятным — акт сна в одной кровати, но когда я проснулась следующим утром, чтобы понять, что мой мир снова перевернулся вверх тормашками, я отчаянно зацепилась за эту идею.

Действительно ли только я была тем, кто толкает нас на что-то большее?

Обманул ли меня Джейсон?

Превращала ли я каждый момент во что-то большее, чем оно было на самом деле?

Глава 23

На следующее утро я проснулась и обнаружила, что кровать пуста, а меня разбудил шум из кухни. Обычно это было заваривание кофе, шипение бекона, шуршание газет, но этим утром все эти звуки отсутствовали. Раздавался голос женщины, приглушенный пространством между кухней и моей комнатой, но я знала, что это не ЛуЭнн. Голос был слишком молодым, слишком мягким. Я была уверена, что слышала детский смех, что казалось нереальным. Но затем смех послышался снова — звонкий и счастливый, проникающий в каждую трещину и уголок дома.

С улыбкой на лице от мысли, что встречу новых гостей, я оделась в свободное платье из хлопка и завернулась в кардиган, не заботясь о макияже. Мои светлые волосы кудрявились из-за того, что я легла спать с влажными волосами, но я не возражала против растрепанного вида.

Прежде чем я направилась вниз, я заметила записку на моей прикроватной тумбочке, накаляканную ужасным почерком Джейсона. Я засмеялась и покачала головой, когда подошла и подняла ее. Я узнала слова, которые он пел, когда я впервые появилась на ранчо, но они были зачеркнуты, и заменены новыми.

Я прикусила губу, обдумывая, носить ли записку при себе весь день, или оставить ее на тумбочке. Так как я не могла доверять своим потным ладоням, я оставила ее.

Когда я открыла дверь своей спальни, звуки из кухни усилились в десять раз. Я неслась вниз по лестнице, вытягивая шею, чтобы увидеть, кем же были наши гости. Когда Джейсон заметил меня на лестнице, весь разговор остановился. Он, наверное, выходил из кухни, возможно, на пути разбудить меня, но остановился, когда увидел меня. Как у испуганного животного, его глаза стали широкими, а губы сморщились.

Если бы мне нужно было описать его выражение, я бы сказала, что это было то выражение, которое говорило мне, что что-то было не так.

Он медленно сглотнул, и затем снова начал идти мне навстречу.

— Можем мы на секунду подняться и поговорить? — спросил он, потянувшись, чтобы взять меня за руку.

Я покачала головой.

— Нет.

Я не хотела подниматься наверх; я хотела знать, кто был на кухне. Возможно, до того, как я увидела его потрясенное выражение лица, я бы слепо следовала за ним, но теперь мое любопытство взяло верх. Я протолкнулась мимо него, и на краткое мгновение он сопротивлялся, его рука была на моей руке, его глубокие карие глаза предупреждали меня развернуться.

Но я не собиралась этого делать.

Было слишком поздно для этого.

Мое дыхание застряло в горле, когда я увидела маленькую девочку, смех которой наполнял дом с того момента, как я проснулась. Она сидела за кухонным столом, с маркерами, разбросанными вокруг нее, рисуя на листке бумаги. Ее рыжие волосы были длинные и завиты в упругие кудряшки, которые подпрыгивали каждый раз, когда она двигалась. На ее переносице были розовые пластмассовые очки. Ей было не больше семи или восьми, но я могла заметить, как хорошо она разукрашивает. Так близко к линиям, я хотела похвалить ее за такую работу.

Но затем мой взгляд упал на женщину, которая сидела прямо рядом с ней. Наши глаза встретились, когда я поняла, что она была так же привлекательна, как маленькая девочка рядом с ней — с такими же ярко-рыжими волосами. Она не была тем типом привлекательности, к которому я привыкла в своей жизни в Голливуде. В ней не было ничего фальшивого. Ее волосы были убраны в свободный «конский хвост», и ее цвет лица выглядел естественно безупречным.

— О, привет, — сказала женщина с робкой улыбкой. Ее взгляд мелькал между Джейсоном и мной, как будто она не знала, кто мог бы лучше объяснить ситуацию.

— Эм, привет, — сказала я, неспособная осмыслить нынешний разговор, когда мой мозг упорно пытался выяснить, кем она являлась. Кузина Джейсона, сестра Джейсона, подруга Джейсона, давно потерянная близняшка Джейсона, продавец, который ходит от дома к дому и предлагает купить различную ерунду. Ничего не подходило, потому что в глубине души я уже знала, кого увидела. Телефонный звонок накануне доказал это.