Доля дьявола (ЛП)

Но она обязана была попробовать.

— Совсем никаких предположений? — подсказала она ему. — Ты не представляешь, почему с губ мисс Авроры слетело твое имя?

— Может, она беспокоится о Лэйне и хочет, чтобы я ему помог. Я не знаю. Спроси ее.

— Ты знаешь, что на ферме Red&Black имеются камеры наружного наблюдения?

— С чего вдруг мы стали говорить о моей ферме? Я думал, дело касается мисс Авроры.

— Камеры. — Она подняла палец и указала на потолок. — Под крышами конюшен?

— Мне кажется, что мое время закончилось, я должен идти…

— Сядь, — она подскочила, как только он стал подниматься на ноги.

Брови Эдварда приподнялись. И видно на ее лице отразилась такая решимость, что он медленно опустился назад на металлический стул.

«Хороший ход с его стороны», — подумала она, потому что она была готова бороться с ним, если придется.

— Ты не покидал ферму в ночь убийства, — объявила она. — Не отрицай. На камерах нет ничего, ты и никто другой не покидали территории… и ты не использовал грузовик, ни ты, ни кто другой, хотя ты сказал обратное, но кадров на пленки нет.

— Ты делаешь одолжение моему брату, не так ли? Скажи ему пусть остановится на теории.

— Лиззи нашла нож в квартире мисс Авроры этим утром.

— Она шеф-повар. И как известно, шеф-повара пользуются…

— В полиэтиленовом пакете. За фотографией в рамке Лейна.

Эдвард положил руки на стол и подтолкнул себя вверх.

— Я ухожу. Путь у тебя в жизни будет все хорошо, Саттон… и я желаю тебе именно то, что сказал.

Саттон позволила ему подняться и похромать к двери, даже разрешила ему постучать в дверь. Но почему-то никто не появился.

— Охрана, — позвал он.

— Они не ответят тебе, — сказала она, не оборачиваясь.

— Почему?

— Потому что я попросила их этого не делать.

Он стал громче стучать.

— Охрана!

— Расскажи мне о ноже, Эдвард. Ты что-то знаешь. Ты защищаешь кого-то? Я прекрасно тебя понимаю, это как раз в твоей природе. Но вот в чем дело, Лейн не отступит, пока ты не выйдешь на свободу, и я тоже.

— Что, черт возьми, с вами не так, люди?! — Он развернулся и вернулся к столу. будет хорошо Вы живете полноценной жизнью! У вас есть компании, перед которыми вы имеете обязательства… какого черта вы оба…

Она вскочила и встретилась с ним лицом к лицу.

— Потому что мы любим тебя! И когда человек, которого ты любишь делает что-то не так, ты хочешь остановить его!

Ярость у Эдварда затмила глаза почти чернотой, вены на шеи вздулись.

— Ты даже не член моей семьи… ты не считаешь? Занимайся своими делами!

«О, нет, даже не думай, — подумала Саттон. — Я не куплюсь на грубость и не позволю сменить тему».

— Это мисс Аврора убила Уильяма Болдвейна?

Спросила она совершенно спокойно, хотя вопрос был, однозначно, глупым. В конце концов, именно за такого рода информацией она и пришла, и поэтому сосредоточилась только на этом, теперь уж после его вспышки гнева, ничто не могло сбить ее с пути. В этом и была ее лучшая черта характера.

— Конечно, нет, — сказал Эдвард, начав расхаживать по комнате, волоча больную ногу. — Как, черт возьми, ты можешь предложить что-то подобное?

— А как же нож на полке?

— Не знаю. Почему ты спрашиваешь меня об этом?

— Тебе не приходило в голову, если этот нож будет передан полиции на нем могут обнаружить кровь твоего отца?

Это заставило Эдварда остановиться. А потом Эдвард снова заговорил, но прошло уже прилично времени.

— На самом деле, я, действительно, неважно себя чувствую и чертовски устал говорить всем, чтобы оставили это дело в покое.

— Поэтому перестань сопротивляться, — сказала Саттон

— Мисс Аврора умирает. Дай ей уйти с миром, Саттон.

— Тебе не кажется, что она тоже хочет уйти со спокойной совестью? Иначе зачем женщине, лежащей в реанимации, впадать в панику и призывать тебя к себе? Ты не думаешь, что ее совесть — единственное, что удерживает ее на земле?

«Ну давай же, — подумала Саттон. — Поговори со мной…»

Но она готова была поспорить, потому что слишком хорошо его знала — Эдвард наоборот замкнется и больше не произнесет ни слова.

— Мисс Аврора любит тебя, как сына, — не сдавалась она. — Ты настолько для нее бесценен. Она не сможет упокоиться с миром, если узнает, что ты лжешь, чтобы ее защитить.

Эдвард пробормотал что-то себе под нос.

— Что ты сказал? — спросила Саттон.

— Я беспокоюсь не о ней.

Эдвард поймал себя на мысли, что услышал свои слова, как бы со стороны, и ему захотелось засунуть эти слова назад к себе в глотку.

— Что ты сказал?! — опять спросила Саттон.

Он все так прекрасно просчитал. Все игроки были поделены на уровни действий и общения, никак не пересекаясь между собой. Найти концов было невозможно.

Но, как и настоящие убийцы, он пропустил одну маленькую деталь. Хотя он был осторожен, делая все, чтобы полиция обнаружила его след, когда он стер записи с камер безопасности в Истерли, он совсем забыл про такое же круглосуточное наблюдение, ведущееся у него на ферме Red & Black, которое может оказаться проблемой.

Черт.

Что еще он упустил? А что если мисс Аврора очнется и окончательно придет в себя?

Подойдя к стулу, он опустился и стал барабанить пальцами по столу.

— Саттон…

Она отрицательно покачала головой.

— Нет. Тебе не удастся, очаровав меня, выйти из этой ситуации. Я сильно разозлилась на твою выходку. Так что твой очаровательный и вежливый тон ничего тебе даст.

Он чуть не улыбнулся. Она изучила его слишком хорошо: если гнев не срабатывал, он пробовал, очаровывая уговаривать. Если уговоры не помогали, отвлекал другими способами.

Естественно, ему пришел в голову поцелуй, но он также прекрасно знал, когда она в таком состоянии, лучше даже не стоит и пытаться. Она поставила перед собой задачу — разбить его чертову оборону и вывести его на чистую воду.

— Ну? — подсказала она. — Что ты хочешь мне сказать, перед тем, как мы закончим?

— Не многое. Учитывая, что ты исключила меня из числа подозреваемых.

— Потому что ты пытался скормить мне очередную ложь. — Саттон покачала головой. — И чтобы ты знал, Лэйн пойдет в полицию после нашего разговора. Он сейчас едет в Истерли, чтобы забрать нож и сдать его полиции. И знаешь, каков его будет следующий шаг?

— Мне все равно.

— Он обратится к прессе. И скажет им, чтобы они…

— Вот тогда он и скормит им ложь. — Почему, черт возьми, его голос звучал совсем не уверенно? — Выставив себя полностью чертовым идиотом.

— …оказали давление на окружного прокурора. И до того, как он покинул больницу..? — Эдвард выглядел так, словно она нависала над ним и давила, как пресс. — Он сказал мисс Авроре, что ты признался во всем и сидишь в тюрьме.

Эдвард прикрыл глаза.

Но Саттон продолжила:

— Хочешь узнать, каков был ее ответ?

— Нет.

— Она начала плакать… и сказала, что это сделала она, а ты ее покрываешь. Так что да, теперь мы в курсе дела. — Саттон подошел к двери и стукнула всего один раз. — Охрана?

Дверь тут же распахнулась, Саттон уже стала выходить, остановившись в проеме.

— Я думаю, ты выйдешь отсюда через два дня. Максимум три. И если ты захочешь мне доказать, что ты не трус, то встретишься со мной и извинишься за то, что прогнал меня тогда из своей жизни навсегда.

— Ну и что тогда? — с горечью спросил он. — Долго и счастливо?! Я не подхожу для тебя в качестве романтического героя.

— О, нет, я думала о первобытном сексе с тобой. Пока я не смогу прямо ходить, вот о чем. Пока, Эдвард.

Также, как и охранник, приведший ее сюда, Эдвард чуть не скончался от ее сексуального голоса и картинок, которые замелькали у него перед глазами, когда она просто-произнесла-эти-слова. Саттон вышла с гордо поднятой головой, расправив плечи, и шлейфом французских духов.

Да, эта женщина знала, как эффектно уйти.

Ему несказанно повезло.