Жёлтый бриллиант

Степаныч громко засмеялся, глотнул виски.

— Ладно, Олежка, прощаю, но бабу твою при случае «сделаю». Иди ко мне, сладенький мой!

В резной панели письменного стола были маленькие, почти незаметные дырочки. Таня все видела, потом она закрыла глаза, чтобы не видеть, но звуки оставались. В коробке дубового стола был хороший резонанс. Наконец, Сикорский заснул. Степаныч перекинул его через плечо, отвез на лифте в спальню и через минуту одетый вышел на улицу.

Таня вылезла из-под стола, тихо закрыла дверь в кабинет и на лифте поднялась к себе в спальню. В дверном замке была защелка. Таня закрылась. Она еле добежала до туалета, ее сильно тошнило. Потом она долго стояла под душем. Приняла успокоительную таблетку. Она не зря рисковала. Теперь ей все окончательно понятно. Конечно, «такое» она видела первый раз в жизни.

Чего она так испугалась? Сексуальная ориентация, вопрос сложный, не ей судить. Угрозы Степаныча? Надо быть осмотрительной, с ним не связываться. Не убьет же, в самом деле. Она здесь не хозяйка. Она же кошка, мудрая и хитрая Египетская кошка. Если ей что-то не нравится, она отвернется и не будет на это смотреть. Или просто уйдет в другой угол, где темно, тепло и безопасно.

Татьяна Петровна задвинула плотные шторы, зажгла свет. Очень захотелось есть. Раечка давно ушла. Татьяна Петровна спустилась на кухню, вкусно поела. Настроение заметно улучшилось. Как хорошо, что Олег, «не того», она очень боялась «того самого». Надо только понять, зачем он на ней женился, уже истратил на нее уйму денег. Действительно ли Василий оказался востребованным. Удачное стечение обстоятельств. А — она?

Татьяна Петровна вспомнила про конверт и папку. Любопытство окончательно победило сон. В конверте лежал листок зеленой гербовой бумаги. Это была дарственная, оформленная вчерашним числом. В документе сообщалось, что гр. Видова получает от гр. Сикорского в дар, в качестве свадебного подарка, индивидуальное частное предприятие «Голдин Леди». Юридический адрес — Лихтенштейн… Адрес производства — Южно-Африканская Республика, территория… Стоимость активов — хх млд евро. Средняя годовая прибыль — ххх млн евро. Предмет деятельности — добыча золота, добыча алмазов.

Татьяна Петровна «такого» подарка — не ожидала! Окончательно понятно стало только сейчас. Сикорский не выбирал ее, Таню Видову. Скорее всего, она случайно попалась и подошла по всем параметрам. Он сильно болен и «на голову» тоже. Его терзают страхи. Он придумал легенду, что избавление от денег откроет ему дорогу в рай. Государство он ненавидит. Старуха из лужи, которую он «героически» спасает, собачья кровь как жертвоприношение, и Сикорский — в раю! Сказка для детей, да и только! Но деньги — реальные.

Волей случая Татьяна Петровна становится очень богатой женщиной. Колька исчез, предал семью. Теперь она одна за всех отвечает. Она справится. Приблизительно понятно, откуда кольцо. И никакой мистики. Пора начинать работать. У нее — большая семья.

За голубыми елями небо начинало светлеть, а Татьяна Петровна все еще сидела в кресле и пыталась проникнуть в толщу тоненького листка бумаги. Сколько он стоит в действительности, что за этим стоит? Очень похоже на криминальную схему. Не надо быть кандидатом экономических наук, что бы понять возможность такой схемы. Достаточно посмотреть парочку дешевых сериалов. Почему все — за границей? Таня устала от вопросов, на которые не знала ответов.

Но главный вопрос — не в этом. Почему Таня, Татьяна Петровна, опять стала жертвой мужских «навязчивых идей». В чем ее «слабое звено». Почему все мужчины, с которыми Татьяна Петровна была связана крепкими узами: родственными, любовными, дружескими, страдали одной и той же манией. Папа маниакально стремился вернуть «батянины деньги» и сошел с ума. Колька предал ее, сына, внука и, надломленный манией «спасения Университета», исчез в неизвестном направлении. Сикорского, похоже, мучает только одна навязчивая мысль, «кому достанутся, и кто сохранит» его миллионы, «чтобы, вороны не расклевали». Почему Татьяна Петровна так зависима от каких-то маньяков, что в ней привлекает этих сошедших с ума мужчин. Какая «жизненная правда» осталась за пределами ее понимания?

Раечка три раза готовила завтрак, пока господа по очереди не изволили покушать. Сикорский уехал в «контору» в субботу. Таню осенила догадка: он знает, что она видела ночью. Стоп! Забыть и жить дальше, или она тоже сойдет с ума. Как папа. Она уже все решила. Она — Египетская кошка!

Светило солнце. В парке нежились и благоухали первоцветы, вылезали острые носики тюльпанов и нежно-зеленые стрелки нарциссов. Татьяна Петровна, не спеша, прогуливалась по каменным ровным дорожкам. Каждый пройденный метр вливал в нее новые силы. Парк был прекрасен.

Вечером еще и еще раз она просматривала свадебный подарок. Но чем больше она читала содержимое картонной папки с бантиками, тем меньше она что-либо понимала. Машинописные листы, компьютерные распечатки, копии счетов и годовые отчеты на французском языке, полусмазанные листы факсов, какие-то письма из швейцарских банков. Было даже письмо из Мэрии Парижа, «о ненадлежащем содержании памятника архитектуры национального значения, принадлежащего Господину Олегу Сикорскому». Она оставила бумаги разложенными на столе. И легла спать.

В воскресенье супруги встретились за завтраком. Олег Борисович вместо «доброе утро — любимая!» резко спросил:

— Ты начала читать бумаги?

— Да.

— И ничего не поняла?

— Да.

— Это нормально. Ты — герой! Продолжай в том же духе. Не забывай гулять! Жена, этот парк — для тебя, как и все остальное!

Сикорский выпил еще две чашки кофе, исподтишка поглядывая на жену. Если бы кто-нибудь знал, как часто Олег Сикорский произносит мысленно это, не самое благозвучное в русском языке слово! Жена — жаба. В реальности — так часто бывает.

— А где ты хранишь документы? Покажи!

Татьяна Петровна пожала плечами.

— А где надо?

Сикорский взял Таню за руку.

— Пойдем!

Оказывается, в спальне, между ванной комнатой и гардеробной, оказался очень профессионально замаскированный большой сейф. Опять — сейф! — Таня вспомнила Белорусскую. В Конькове тоже был сейф, спрятанный в соломенный сундук. В этот сейф, установленный в ее спальне, без труда можно было припрятать мешок картошки на черный день. Сейф нельзя было взломать, прострелить замок, вычислить код. Он не горел и не реагировал на поисковые спец. средства. Полдня Сикорский учил жену пользоваться подобными устройствами. Позже эти знания ей очень пригодились. Теперь каждую бумажку она прятала в сейф.

В холле временно был установлен большой стол, на который водрузили мощный стационарной компьютер. Тонкий розовый ноутбук лежал в спальне на журнальном столе из каррарского мрамора. Олег Борисович сообщил тоном, не терпящим возражения:

— Со среды у тебя будет собственный секретарь. Ты с ним — не церемонься. Не понравится — найдем другого умника. Куда разместить и прочее, решишь сама!

Таня была в ужасе. Каждый день приносил ей такие сюрпризы, что она не успевала просто запоминать всю информацию.

— Олег Борисович, я еще не готова.

— У тебя что-то, болит?

— К счастью, уже нет. Но у меня из всей одежды один Ваш банный халат. Мне надо причесаться, сходить в магазин.

Сикорский озадачился.

— Пожалуй, ты права! Три дня хватит?

— Постараюсь, — соврала Татьяна Петровна. — А секретарь пусть отдохнет недельку.

За все месяцы страданий и болезней Татьяна Петровна постарела, сильно отрасли волосы, появилась седина, руки без маникюра. Она решила навести порядок «на себе». Она посмотрела в окно. Сколько градусов тепла или холода на улице? У нее дома всегда на оконном стекле — градусник. Надо дать указание Степанычу. Пусть развесит на всех окнах термометры и купит домашнюю метеостанцию. При мысли о разговоре со Степанычем ее замутило.

Татьяна Петровна надела трикотажный синий в белую полоску свитер, черные брюки. Спасибо Маше. Скромненько, но для парикмахерской — сойдет. Набросила стеганое пальто, то самое, из лужи, итальянскую шаль и первый раз вышла за ворота особняка. Под мышкой — старая кожаная черная сумка с пустым кошельком, дешевым телефоном с рынка и платиновой кредиткой. Маша объяснила Татьяне Петровне, где местная парикмахерская. Это был один из лучших и самый дорогой в Европе «Салон красоты».